Подмигнув родственникам, Клайд схватил их за руки и выкрикнул что-то дикарское. Изо рта рыжебородого вместе с возгласом вырвался пульсирующий шар оранжевого света, взмыл над головами, там вытянулся в обруч и, завывая, рухнул вниз столь стремительно, что смазался в пространстве единой завесой цвета пламени, из-за которой ничего не было видно.

Когда в ушах перестало звенеть, а в глазах мелькать огненные вспышки, оказалось, что все боги стоят на пыльной дороге, пьяно, точно ее прокладывал лично Бог Пирушек, петляющей среди щетки малинового бурьяна к прикрытым воротам в высокой городской стене.

- Я тебя когда-нибудь убью за такие спецэффекты, братец, – прочувствованно пообещала принцесса, пытаясь избавиться от звона и воя, застрявших у нее где-то в районе среднего уха.

- Но не сейчас? – весело ухмыльнулся Клайд, забрасывая кожаную сумку на плечо.

- Наверное, не сейчас, – согласилась Элия, опуская поля шляпы так, чтобы прикрыть лицо. – Сегодня ты мне еще можешь пригодиться.

- Так что давай, братец, доказывай свою пригодность, пока мы не передумали, – хмуро предложил Элтон, оглушенный не меньше сестры. Конечно, факт: мужские барабанные перепонки более устойчивы к шумам, нежели женские. А только один факт бился другим: Летописец встал при телепортации так неудачно, что завывающее кольцо просверкнуло вплотную с его левым, а ныне почти оглохшим ухом.

- Городские ворота там, закрываются на ночь через пятнадцать минут, – тоном экскурсовода-подхалима объявил бог, мотнув бородой в сторону шангарской стены.

- Так ведь до заката еще не меньше двух часов, – удивился так, что даже позабыл про обиды и уши летописец.

- Верно, а только часть тварей, что в город пускать не положено, если живым остаться желаешь, тоже шастать до заката начинает. Может, им, гадам, кто расписание биоритмов с ошибками подсунул? – хмыкнул Клайд.

- Тут настолько опасно? – чисто для справки уточнила Элия.

Рыжий специалист пожал могучими плечами, дескать, для кого как, прищелкнул пальцами, выпуская легкую сеть сканирования местности, на сей раз почти без эффектов (так, едва заметно мерцающая красноватая дымка), и начал методично перечислять, тыча в указанные стороны:

- Слева кромеж зарылся, сытый, к ночи не очнется. Там, впереди, полуньявва голодная, такая, что и сейчас явиться может, если обнаглеет. Позади гнездо фьсиххов, мать только сумерек дожидается, чтоб малышей подкормить. Справа под холмом умертвие. Ближе к лесу, в лощине, зомби лежбище устроили, а почти у стены тенепляс ловчую сеть готовит, рядом с ним маницы мерцать будут в надежде, что хозяин поделится…

Будто в подтверждение обзорной экскурсии по местным чудесам-чудовищам началось представление. Образ чуть просвечивающей по краям красавицы в длинном голубом платье с волосами светлого льна, глазами цвета васильков и ангельской улыбкой на невинном личике встал меж малинового бурьяна у самой дороги.

- Потанцуй со мной, – позвала она, протягивая тонкие нежные пальчики в сторону путешественников. Кажется, красавица обращалась ко всем и одновременно только к одному.

- Я ж говорю, обнаглеет, – констатировал довольный тем, что его предсказание оправдалось, Клайд.

- Извини, лапуля, спешим, – пожалел Элтон голодную, но симпатичную нежить.

- Поцелуй! – теперь уже то ли молила, то ли шипела полуньявва, обращаясь к шедшей последней Элии. Принцесса приостановилась и с легким исследовательским интересом уточнила у Клайда (любила богиня разбираться в сути эстетически привлекательных созданий теневой стороны):

- Что за тварь?

- Полуньявва-то? Здесь так умор, заблуд, мертвячьих невест называют, – скороговоркой выдал справку бог, даже не обернувшись к плясунье. – В них обращаются отвергнутые девицы, загубленные умертвием, потерявшие в час гибели всякую надежду и веру. Пойдем, обожаемая! Уничтожить ее, если открыто силу не расплескивать, только ритуалом можно, а у нас на это времени нет. Да и на местную живность клинок я пока зачаровать не успел. Ночью займусь.

- Спасибо, брат, но думаю, есть и другой способ, – ответила Элия, присмотрелась к нежити внимательно и приказала:

- Вспоминай!

Несколько капель силы Богини Любви, таких крошечных, что рассеивались в мгновение без следа, брызнуло на веки, лоб и грудь прозрачной красавицы.

Та завизжала, выгибаясь от нестерпимой боли, пронзившей неуязвимую для обычных клинков суть.

- И выбирай! – холодно повелела богиня. – Сейчас ты помнишь, кем была, и понимаешь, кем стала. Если пожелаешь умереть, в моей власти отпустить тебя, но за загубленные жизни расплаты за гранью не избежать. Впрочем, можешь забыть мои слова и продолжать ловить путников до тех пор, пока душа твоя не истает до прядей, обретя шанс на возрождение еще очень не скоро.

- Убей, – прошелестело сухим осенним лепестком из бледного марева, утратившего очертания девичьей фигуры.

Элия вытащила из ножен свою молчаливую шпагу и вонзила клинок в бесплотную взвесь пылинок вместе с силой Пожирательницы Душ, разрывающей связи комочка души и призрачного тела полуньяввы. Пелена вихрем закружилась вокруг клинка и истаяла, как снежинки на летнем солнце, унося ощущение облегчения с привкусом страха перед грядущим. Мимолетным дуновением холода пахнуло от визита незримого Служителя Смерти.

- Десять минут, – напомнил Клайд, ускоряя шаг к воротам, и все-таки не удержался от вопроса: – Что за чары?

- Немного божественной силы, философия, логика плюс вампирское наследие, – перечислила принцесса.

- Н-да, мощное сочетание! Посильней ритуального круга будет, – почтительно (а попробуй не уважь силу Пожирательницы Душ), согласился Клайд и бухнул пудовым кулаком в ворота, извещая славный город о явлении не менее, а то и более славных гостей. Физическая сила богов тоже была качеством достойным уважения, а самое главное, качеством, способным заставить себя уважать любого сомневающегося. Ворота ощутимо дрогнули и отозвались глухим гулом, но открыться не пожелали.

- Еще восемь минут, какого драного демона они заперты? – возмутился Элтон вопиющему несоблюдению правил.

- Может, тут биоритмы не только у нежити сбиты? – ехидно подковырнула принцесса, а Клайд замолотил в ворота уже обоими кулаками. Недолго думая, историк присоединился к нему, выбивая барабанную дробь и срывая досаду.

- Чего долбитесь? – хмуро вопросил тоненький тенорок из маленького окошечка, лязгнувшего справа на уровне макушки богов.

- Войти хотим, – отозвалась Элия, не останавливая раздухарившихся родичей. Долбежка действовала на нервы, однако, тем, кто был по другую сторону ворот, вряд ли было слаще.

- Заперто! Завтра на рассвете приходите, если выживете, – «очень гостеприимно» буркнули из-за стены.

- Кажется, вы не поняли, уважаемый страж не своевременно запертых врат, – с любезным ехидством продолжила принцесса под аккомпанемент гула и грохота. – Мы не будем ждать или жаловаться на несправедливость, мы просто войдем, но останутся ли после этого ворота…

- Что, с болтами в груди? – злобно уточнил переговорщик, и в узкое окно показалась часть конструкции, напоминающей малый арбалет.

Богиня демонстративно вздохнула, хлопнула в ладоши, и в ее руках оказалась пара огненных шаров приятного апельсинового оттенка. Один шарик неловкая путешественница с досадливым возгласом обронила на обочину. Огонь расплавил песок, землю и траву, выжигая ямку метра эдак два в диаметре. На свободной ладошке растяпы зажегся новый шар. Выдав последнюю ритмичную дробь, братья отступили к сестре и, довольно ухмыляясь, запалили по два алых и мертвенно-синих шара.

- Хрын тырдымский! Вы чего сразу не сказали, что гильдейские краши? – ругнулись за вратами, завозились, заскрежетали и через минуту малая створка, почти сливавшаяся со стеной, приоткрылась. – Заходите, да поживей! Срок истекает, ща защитный контур встанет.

Боги не заставили себя упрашивать. Прекратив цирковое представление с цветной иллюминацией, трое гостей потушили файерболы и зашли в калитку Шангара. За их спинами запоры тут же упали вновь. У ворот, близ караулки, напоминающей миниатюрную крепость, на маленьком пятачке площади было пусто, не считая пятерки вооруженных арбалетами и тесаками мужиков в клепаных кожаных куртках. Чего у стражей было больше: клепок на куртках или амулетов на шеях, сказать без скрупулезного подсчета Элия бы не решилась.