Свободной рукой Мерфи охлопал меня, задерживаясь в тех местах, за прикосновение к которым настоящему копу вчинили бы иск.

— Чем? Что-то я не вижу никакого ножа.

Внезапно я ощутила такую усталость, такую подавленность, такие чертовски глубокие тоску и одиночество, что захотела расплакаться и даже, к своему ужасу, всхлипнула.

— Эй! — Мерфи наклонился и заглянул мне в лицо. А слезы уже лились по щекам. — Что случилось?

— Я… я… я воскресила королеву вуду.

— Сегодня? Я думал, ты станешь прыгать от счастья, а не рыдать.

— Кончай притворяться ирландцем, — буркнула я.

— Прости.

— Я воскресила ее, но…

Я быстро поведала Мерфи, в чем состоит это «но».

— Получается, Мезаро может создавать этих незомби-зомби лишь потому, что он вервольф?

— Не волк. Леопард. Я так думаю.

— Точно. Леопард. Твоя взяла.

— Ты мне не веришь.

— Ты сама себя слышишь, Кассандра?

— Ты видел зомби, водопад и бака. И все же не желаешь поверить в леопарда-оборотня?

— Всему есть предел, — проворчал Мерфи.

— Я убила его, — произнесла я. — И похоронила все шансы на новую встречу с Сарой.

— Возможно, это и к лучшему.

— Ты никогда никого не любил так, как я любила дочку, — заявила я, оттолкнув Мерфи.

— Так одержимо?

— Я не одержима. Я мать.

— Не вижу разницы.

— Ничего не могу с собой поделать, — тихо сказала я.

— Знаю.

— Я-то думала, ты уже бьешь баклуши на каком-нибудь пляже. Где ты был?

— Там, сям.

Я вскинула бровь:

— Какой исчерпывающий ответ.

— Мне казалось, ты не хочешь меня видеть. — Он провел кончиками пальцев по моей щеке.

— Зачем же ты пришел?

— А как по-твоему?

Я отклонилась назад, и рука Мерфи застыла в воздухе рядом с моим лицом.

— За бриллиантом.

Мерфи опустил руку.

— Он и так у меня.

— Где у тебя?

— В надежном месте.

— Диана полагает, что по городу рыщет кто-то из леопардов игбо, охотясь за этим камнем. Нам надо его вернуть.

— Что нашел, то мое.

— Ты не нашел его, а стащил!

— И что?

Я не ответила, потому что у меня появилась одна идея.

— Если и существует приверженец игбо, который покрывается мехом и бегает по Новому Орлеану, убивая людей, то это оборотень.

— Разве ягер-зухеры не истребляют этих тварей?

— Да, — рассеянно ответила я. — Но вдруг я смогу заставить одного из игбо убить меня?

— Кассандра, ты начинаешь меня пугать, — мягко сказал Мерфи.

— Только начинаю?

Он не улыбнулся.

— Я уже проводила обряд, — выпалила я. — И вполне успешно. Я это доказала. Но если надо стать оборотнем, чтобы оживить ходячего мертвеца, что ж, я готова.

— Я тебе не позволю.

— И как ты меня остановишь?

Мерфи выругался на неизвестном мне языке, провел пятерней по волосам, затем подошел к окну, словно намереваясь сбежать. Я его не винила, ведь это чистой воды безумие.

Но вместо того чтобы сигануть на улицу, он прислонился к подоконнику и глубоко вдохнул серебристый ночной воздух, потом тихо рассмеялся и повернулся.

Не успела я и глазом моргнуть, как он преодолел разделявшее нас расстояние, притянул меня к себе и поцеловал. Надо было оттолкнуть его, но я не смогла. Я хотела, чтобы он прикасался ко мне, заставляя ненадолго отрешиться от моей жалкой жизни, которая, вероятно, навсегда такой и останется.

Поцелуй был жадным и грубым, словно наши губы, языки и зубы сошлись в отчаянной схватке. Казалось, Мерфи охватило то же безумие, что и меня, уж не знаю почему. Однако я не собиралась приставать к нему с вопросами, а то он, неровен час, возьмет и одумается.

Его проворные руки были повсюду: поглаживали, дразнили и распаляли меня. Губы проложили влажную дорожку по моей шее.

— Касс, — прошептал он.

Я схватила его за голову, вскинула ее и пробормотала: «Молчи», затем снова прильнула губами к его губам, пропустив пальцы сквозь его волосы.

Еще никто не называл меня Касс, вероятно, потому, что Кассандра даже не мое имя, а вот Мерфи взял и назвал, усугубив нашу близость и поселив во мне страх.

Мы с Мерфи были любовниками без любви, партнерами без доверия. Мы как два корабля, которые столкнулись в ночи. Если я не буду осторожной, то пойду ко дну океана депрессии, когда Мерфи отчалит. Нельзя позволить себе влюбиться.

Да, он вернулся, даже заполучив бриллиант, но только из-за секса. Я не настолько безумна и никогда не поверю, что парень вроде Мерфи и жрица вуду вроде меня когда-нибудь будут вместе. Особенно после того, как я превращусь в оборотня и оживлю свою дочь.

Я выкинула эту мысль из головы, решив не портить себе настроение.

Стремясь заполнить чем-то пустоту, я сосредоточилась на ощущениях от губ Мерфи, от его рук на моей коже, от прикосновения его волос к моей щеке.

Я дотронулась до его члена через ткань свободных брюк, проведя пальцем по всей длине. Мерфи хрипло вздохнул и схватил меня за запястье, но я вырвала руку.

Всякий раз, когда он хотел снизить темп, я ускорялась, применяя на практике все, что знала о нем и о сексе. Вскоре он распалился не хуже меня и, не выдержав очередной ласки, сбросил с себя одежду и повалил меня на кровать.

Мной овладело отчаянное желание забыть обо всем на свете в этом бездумном экстазе и ощутить, как возрождается все, что казалось загубленным: мечты, дочь и жизнь.

Кожа горела, и меня посетило новое, но уже знакомое чувство, что она мне мала. Я вся пропиталась жаром, влагой и возбуждением, но для вожделенной разрядки не хватало небольшого рывка.

— Прошу, — прошептала я, направив Мерфи в себя.

И он, впервые на моей памяти, беспрекословно подчинился. Жестко и быстро он заставил меня позабыть обо всем на свете, кроме нас двоих, сплетенных в единое целое.

Я почти достигла вершины, когда он застыл во мне и сказал:

— Посмотри на меня.

Я не хотела, но он отказывался двигаться. Даже когда я выгнула спину, пытаясь добиться желаемого, он лишь сильнее придавил меня всей тяжестью тела, чтобы удержать под собой в этом подвешенном состоянии.

Кожа головы зудела, в носу свербило, кончики пальцев пощипывало. Только оргазм мог прекратить эту муку, но его не добиться, не посмотрев на Мерфи.

Я открыла глаза, готовая зашипеть от злости, но тут он слегка наклонился и осыпал поцелуями мои лоб, щеку и подбородок с такой нежностью, что у меня сдавило горло от нахлынувших чувств, которые я не взялась бы описывать.

Потом Мерфи вздохнул и уткнулся своим лбом в мой, отгородив волосами точно завесой наши лица от всего остального мира. Все перемешалось, и я подрагивала, ощущая на губах его дыхание.

Когда полная луна заглянула в окно, окутав спальню серебряными тенями, он качнул бедрами, совсем чуть-чуть, но этого оказалось достаточно, чтобы коснуться меня так, как никто никогда не касался.

— Девон? — шепнула я, ощутив нечто неизведанное, пугающее и вместе с тем окрыляющее.

Оргазм настиг нас одновременно, когда последние отзвуки имени растворились в ночи. Мы дрожали, сжимая друг друга в объятиях, и далекое рычание дикой кошки звало меня за собой.

Даже забывая, я не могла забыть.

Когда последняя дрожь унялась, Мерфи скатился с меня, оставив внутри пустоту. Что со мной? Раньше мне никогда не хотелось его удержать.

Я повернула голову, он тоже повернул.

— Спасибо, — сказала я. Это прозвучало весьма неуклюже, но Мерфи улыбнулся.

— Jolis yeux verts, — пробормотал он сонно.

— Что это значит?

— Прелестные зеленые глаза, — ответил он, уже засыпая.

Выскользнув из кровати, я бросилась к зеркалу. На лице сияли изумрудные глаза дикой кошки.

Голову пронзила такая сильная боль, что я рухнула на четвереньки, корчась в страшных муках. Я попыталась позвать Мерфи, но издала лишь жалобное, похожее на звериное скуление, заглушенное боем уличных часов, отсчитывающих полночь.