— Пожалуй, я лучше вернусь и приведу подмогу.

— Думаешь, люди, которые оставили меня здесь, а тебе сказали, что я не существую, будут рады помочь?

«Ненавижу, когда он прав», — подумала я, а вслух предупредила:

— Когда совсем ослабеешь — скажи.

— Если уж я способен удовлетворить женщину, то точно смогу дойти до деревни.

— Вот дьявол, — пробормотала я.

Мы все еще находились на земле, где про презервативы и не вспоминали. И я тоже про них забыла.

— А по-моему, боже, как хорошо.

Ирландский акцент меня не очаровал.

— Презерватив, — сказала я.

— Дьявол, — повторил он и остановился.

— Слишком поздно. — Я потянула его за руку. — Молоко пролито.

— Не молоко, к сожалению.

Опять английский выговор. Бедняга Мерфи. Он аж позеленел. Я сжала его пальцы.

— Неблагоприятный период, нам повезло.

— Под повезло ты подразумеваешь…

— Беременность.

Он начал задыхаться.

— Дыши! — велела я. — Я имела в виду, что не забеременею. Нам повезло не забеременеть.

Он кивнул. Через несколько секунд Мерфи пришел в себя и заговорил:

— Ребенок не единственная забота. Но тебе не о чем беспокоиться… Ну, я никогда этого не делал.

От неожиданности я захлебнулась смехом.

— Ты не был девственником, Мерфи. Не думаешь же ты, что я поверю в такую чушь.

— Приму это за комплимент. Я имел в виду, что никогда не занимался сексом без презерватива.

— За всю жизнь? — В это тоже слабо верилось.

— Клянусь. — Он поднял руку вверх.

— И что на тебя нашло сегодня?

— Ты.

— По-моему, все было наоборот.

— Я потерял голову, — признался он. — Обычно я думаю. Прости.

И я потеряла, но не собиралась ему об этом говорить. Мы оба взрослые люди. Однако я не могла признаться, что нуждалась в нем так отчаянно, что тоже обо всем забыла. Это кратчайший путь к разбитому сердцу. А от моего и так мало что осталось.

— Все хорошо, что хорошо кончается, — съязвила я.

— М-м-м. Долг платежом красен, милочка.

— А?

— Я поведал тебе про свой сексуальный опыт, теперь…

— О! — Было бы о чем рассказывать. Количество мужчин, побывавших в моей постели, достигло колоссальной цифры два. — У меня… э-э-э… никого не было после… — Мой голос замер. Мерфи и так поймет.

— Мужа, — закончил он. — Что с ним случилось?

Я снова пустилась в путь, шла быстро, совершенно позабыв, что Мерфи ослаблен. Однако он без труда меня нагнал и крепко схватил за руку повыше локтя.

— Кассандра, по-моему, я имею право знать.

Так и есть. Но это не значит, что я буду столь любезна и все ему расскажу.

— Карл меня предал, из-за него убили нашу дочь, и теперь он сидит в тюрьме. Чтоб он сгнил.

Мерфи шел в ногу со мной.

— Что он сделал?

Я не хотела об этом говорить. Но ведь я недавно отдала этому мужчине свое тело. Почему бы не поделиться и своим прошлым?

— Он лгал.

— О чем?

— О том, кем был, чем занимался.

Мерфи ничего не ответил. Когда я посмотрела на него, он отвел глаза.

— Не понимаю.

— Карл был бизнесменом. Я никогда не спрашивала, чем он занимался. Он преуспевал. У нас водились деньги. Много денег. Карл оплачивал счета, а я вела хозяйство и заботилась о Саре.

Мой голос дрогнул, и я замедлила шаг. Мерфи взял меня за руку. Никогда бы не подумала, что он умеет утешить. Я судила о нем неверно. Я о многом судила неверно.

— Он не был бизнесменом? — Мерфи потер большим пальцем мою ладонь.

— Он был крупнейшим наркоторговцем на Западном побережье. — Мерфи округлил глаза. — Ума не приложу, как я не догадалась. Полагаю, неведение меня устраивало.

— А Сара?

— Карл рассорился с поставщиком. Ее похитили и убили.

— И что потом?

Потом я провела много времени наедине с бутылкой, о чем не собиралась упоминать. Пропустив несколько месяцев, я ответила:

— Потом явились федералы. Им требовалась информация о Карле.

Мерфи нахмурился.

— Но ведь ты ничего знала.

— Тогда нет, но потом узнала.

— Как?

Я вздрогнула, и Мерфи крепче сжал пальцы.

— Я притворилась, что простила его.

— И что потом? — повторился он.

— Я разузнала все, что могла, дала показания и упрятала его за решетку на веки вечные.

«Надеюсь, что так».

Когда молчание затянулось, я взглянула на Мерфи, но не смогла понять, что выражало его лицо.

— Ты удивительная, — сказал он.

— Не правильнее ли сказать — мстительная?

— Я дважды подумаю, прежде чем перейти тебе дорогу.

Шутливый тон противоречил серьезному выражению лица. Не то чтобы я винила Мерфи за беспокойство, но что мог скрывать такой, как он?

— Как ты увлеклась вуду?

— Мне снилась змея. Снова и снова, и снова. — Увидев его непонимающий взгляд, я пояснила: — Видеть во сне змею, то есть Дамбалу, — к тому, что тебе суждено стать жрецом.

— На Гаити!

— На самом деле везде, где ты изучаешь вуду, чтобы принять сан. Дамбала — очень могущественный лоа. Мой гуру был впечатлен.

Поначалу я делала все, что полагалось, желая что-нибудь получить от новой религии, не давая ничего взамен. Белой богатенькой католичке из солнечного штата — мекки любителей серфинга — было не так-то легко поверить в вуду.

Когда Дамбала стал являться мне раз за разом, я уверовала, что избрала верный путь, единственно возможный путь.

— Я чувствовала себя потерянной, — пояснила я. — Сбитой с толку, неуверенной и одинокой. Я отправилась на поиски и обрела цель. Я найду способ воскресить Сару. Я уверена.

— Кассандра, это безумие.

— Неужели? Поживем — увидим. — Я глубоко вдохнула. — Мне потребовалось сменить личность, и на свет появилась блистательная жрица Кассандра.

Мерфи стрельнул в меня взглядом.

— Ты в программе защиты свидетелей?

— С чего ты взял?

Я никому не имела права рассказывать о программе защиты свидетелей, даже мужчине, которого недавно впустила в свое тело и с которым вытворяла такое, чего не делала ни с кем другим.

Мне втолковали правила. Чтобы исчезнуть, необходимо оставить прошлое позади. Само собой, отринуть его полностью мне не удалось из-за Сары.

Однако я придерживалась остальных правил, а именно: никогда никому не говорить, что я в программе защиты свидетелей, никогда не называть свое настоящее имя. Даже мужчинам, с которыми встречаюсь, даже новому мужу, если решусь снова вступить в брак. Поскольку ничего такого я не планировала, то с легкостью согласилась на эти условия.

— Назови свое настоящее имя, — надавил Мерфи.

— Оно и вполовину не такое чудесное, как Кассандра.

— Я не люблю спать с женщиной, не зная даже ее имени.

— Мы не спали.

— Не передергивай.

— Для человека с бусами в волосах и серьгой в ухе ты очень консервативен. — Его лицо не просветлело. Он не сводил с меня взгляда. — Меня зовут Кассандра, Мерфи, и никак иначе.

— Девон, — поправил он.

— Что?

— Меня зовут Девон. По-моему, после французского поцелуя ты, по меньшей мере, могла бы звать меня по имени.

— Не уверена. — Он выругался. Кажется, по-французски. — Сколько языков ты знаешь?

Мерфи пожал плечами.

— Несколько.

Я обнажила перед ним душу, ну или то, что от нее осталось. Теперь его черед.

— Почему ты постоянно меняешь акценты?

— Потому что умею.

— И откуда такое уменье?

Он не ответил, избегая моего взгляда.

— По-моему, после французского поцелуя ты, по меньшей мере, мог бы сказать, откуда ты родом, — передразнила я его.

— По-твоему, да?

— Я правда хочу знать, — прошептала я.

Мерфи так долго молчал, что я уж решила, он не ответит. Потом слова посыпались, спотыкаясь друг о друга, словно он торопился высказаться.

— Я родился в Теннесси. В горах. Я насто-я-щий деревенщина.

Он говорил как главный герой фильма «Деревенщина из Беверли-Хиллз», но что-то в его взгляде заставило меня удержаться от смеха.