— А вы не успели выяснить, кто за мной сегодня ехал? — спросил Хорх.

— Местные спецслужбы пока ничего не предпринимают, так что это, скорее всего, были вестлендеры.

— А если вестлендеры попытаются спрятать Абдуллу или дадут ему коридор выехать заграницу? — вставил вопрос Каман.

— Судя по его телефонным разговорам, вряд ли вестлендеры станут с ним возиться. Да и раз он додумался просить у Хорха паспорт, значит, дела у него совсем плохи. Иорданец сейчас загнан в угол, из Живицы его никто не выпустит живым — ни местные власти, ни вестлендерские спецслужбы.

— Тогда его было бы легче всего убрать, — подумал вслух Хорх.

— Исламисты его не уберут, пока не найдут себе нового бухгалтера. Раньше четырнадцатого это вряд ли случится. Люди Осича и вестлендеры его не тронут, если он не сделает какую-нибудь глупость. Абдулла это отлично понимает. Посмотрим, как ООН и Евросоюз отреагируют на новости из Чехии. Если под влиянием прессы они, наконец, заставят местные власти выдать нам иорданца, в чем я сильно сомневаюсь, тогда его будет действительно выгоднее прихлопнуть. Но на это все равно нужно время, так что у нас пока есть шансы.

— Если Абдулла вдруг позвонит и захочет снова со мной встретиться, мне соглашаться?

— Попробуйте узнать чего ему от вас, Хорх, конкретно нужно и попытайтесь назначить встречу на нейтральной территории, — в ресторане или гостинице, например, — чтобы мы могли при необходимости сразу вмешаться. Если он опять пригласит вас в автомойку, соглашайтесь — мы придумаем что делать. Но чтобы встреча была не в тот же день — нам нужно время на подготовку.

— Я понял.

— Вы без приказа гостиницу не покидайте, — Клум обратился к обоим агентам, — тут всегда дежурят несколько человек, так что пока вы в здании, вас никто не сможет тронуть. Да и я всегда на связи…

Половина пятого вечера десятого августа. Город Поврилец

— Какие у тебя последние новости, Джеймс? — агент Трейси сидел в кабинете Джеймса Коула в двухэтажном светло-сером доме вестлендерских разведчиков и выслушивал его доклад.

— Хафиз в данный момент находится у себя дома, пока не собирается покидать Поврилец. На всех выездах из города дежурят наши посты, поэтому он не сможет никуда скрыться. Вчера и сегодня утром он сделал несколько звонков в Германию, Австрию и Чехию. Вот распечатка звонков, — Коул подал лист бумаги своему коллеге, — два номера нам неизвестны, а остальные принадлежат его сообщникам по табачной контрабанде.

— О чем они там говорили?

— Хафиз спрашивал своих сообщников, не проводила ли местная полиция рейды против них, и не было ли других перехваченных караванов с сигаретами.

— В Чехии, как я понял, и один из его фондов накрыли.

— Да, Уильям, задержали и хозяина фонда, Абдул Насира Аль-Кадра, известного и как Абдул Малик. Он контролировал контрабандный канал Хафиза в Чехии.

— Местная пресса этим случаем заинтересовалась?

— Ведущие СМИ эту тему особо не затрагивают, но частные каналы и газеты активно говорят об иорданце. К тому же, сегодня утром одна из имагинерских газет опубликовала на своей странице в интернете фотографии Хафиза. Судя по всему, фотографии сделаны недавно.

— Дай-ка я посмотрю, — Трейси встал с дивана и подошел к письменному столу.

— Вот, — Коул зашел на сайт газеты «Нюз Ляйнер» и показал своему коллеге снимки, сделанные Петером Сантиром.

— Фотографии действительно свежие. Они все объекты сняли, даже обменный пункт. Поработали на совесть… Выходит, что у них здесь есть свой человек. Вы не выяснили, кому принадлежит ооновская машина, на которой к нему приезжали?

— Номера на машине оказались фальшивыми — автомобиль с такими номерами есть у эстонского миротворческого контингента, но он другой марки, к тому же не на ходу.

— Неужели это имагинерские журналисты? Да вряд ли они могли придумать такое. Может, какая-нибудь из европейских спецслужб это представление устроила? Он ведь жаловался, что за ним кто-то следит. Нужно обязательно узнать с кем встречался Хафиз и для чего. Он по телефону об этом чего-нибудь не говорил?

— В одном из разговоров он сказал, что у него четырнадцатого есть какие-то дела, и он будет занят. Что у него за дела, не объяснил.

— Четырнадцатого? Значит, через четыре дня. Если он до этого вдруг захочет с тобой встретиться, попробуй что-нибудь выяснить о хозяине ооновской тачки. Как бы он чего-нибудь не натворил четырнадцатого…

— Хорошо, — кивнул Джеймс.

— Завтра вечером я тебе позвоню и скажу, что мы будем делать с Хафизом. Скорее всего, нам придется пустить в дело записи, которые ты сделал. Его «братья» быстро найдут на него управу, он им тоже уже не очень нужен.

— И кто подбросит диск Кабиру?

— Мухамад. Я тебе скажу, какие инструкции ему дать. Пускай подыскивает замену Хафизу.

— А если Кабир допустит какой-нибудь промах? — спросил Коул.

— Не думаю, что такое может случиться, — покачал головой Трейси. — Если нужно, мы сами позаботимся о Хафизе. У нас-то накладок точно не выйдет.

— Ладно, все сделаем.

— Начальство запрашивало и доклад насчет уровня террористической угрозы. Ты успел его дописать, Джеймс?

— Да, его осталось только распечатать…

Семь часов вечера десятого августа. Город Калиопа

— Присаживайтесь, Бертвольт, — Президент Имагинеры, завязывая в этот момент черную бабочку вокруг воротника, пригласил вошедшего в его кабинет Генерального прокурора Бертвольта занять стул у его рабочего стола. — Чего там опять шумят газеты?

— Газета «Нюз Ляйнер» днем разместила на своем сайте в интернете фотографии Саллеха Абдуллы.

— Когда они их успели сделать?

— Судя по всему, снимки сделаны совсем недавно. Один из репортеров газеты сейчас находится в столице Живицы.

— Вот как, — Президент Одест посмотрел на Генпрокурора, на секунду забыв о бабочке, никак не хотевшей завязываться в аккуратный узел. — То есть журналисты ездят туда и снимают его, а наши правоохранительные органы никак не могут его достать?

— Мы давно отправили в Живицу все необходимые документы, но местные власти не оказывают нам никакого содействия. Они оправдываются тем, что мы их не признаем, и это создает юридические препятствия.

— То есть, они хотят на нас еще и надавить, чтобы мы их признали. Если мы признаем Живицу или Копродину, тогда этнические венгры и немцы в Имагинере тоже могут поднять головы. И что тогда? Рвать Имагинеру на куски? Нет, мы им позволить нас шантажировать не можем. А что вчера случилось в Чехии?

— В Чехии задержали организованную группу, которая занималась контрабандой сигарет. Действиями этой группы руководил Саллех Абдулла, — просматривая свои бумаги, ответил Генеральный прокурор.

— Понятно, почему наша пресса так раскрутила эту тему. Он по всей Европе, что ли, возит сигареты? Бертвольт, нужно попробовать использовать этот случай и нажать на живитаров. Если Абдулла успел поставить на уши и Чехию, то им станет труднее игнорировать нас. Чехи тоже могут запросить его экстрадицию и представьте себе, как отреагирует наша общественность, если Живица выдаст этого террориста чехам, а не нам. Мы не можем сесть в такую лужу. Я поговорю и с главой МИД, чтобы они тоже подумали, что тут можно сделать.

— Хорошо, господин Одест.

— У меня на восемь часов общественное мероприятие назначено… На сегодня это последнее задание… — растирая усталые веки, пробормотал Президент, как будто не замечая, что перед ним сидит Генеральный прокурор. — Кстати, Бертвольт, этот араб не пытается снова заняться контрабандой в Имагинере? Как там ситуация?

— Его сеть была практически полностью разбита, к тому же сейчас контроль ожесточен и это не позволяет ему снова активизироваться в Имагинере.

— Бдительность нельзя терять. Пока он на свободе, мы не можем расслабляться.

— Да, мы следим за ситуацией…

— Вы наблюдайте и за нашими журналистами, которые находятся в Живице. Чтобы они не мешали вашей нормальной работе, и чтобы из-за них не получился какой-нибудь дипломатический скандал. Залог слишком большой…