Хотя две разведки действовали совместно, их мотивы немного отличались — немцы имели в бывшей Югоравии экономические интересы и развал промышленности ее субъектов был очень выгоден немецким экспортерам. Вестлендеры же больше интересовались геополитикой — строя на Балканах военные базы (в Копродине была развернута самая крупная военная база Вест Лендс в Европе), они не только создавали плацдарм для экспансии на Восток, но и получали возможность влиять на будущие проекты нефтепроводов в регионе.

В Копродине произошли и другие незначительные на первый взгляд перемены, подсказывающие, почему местными албанцами так сильно интересовались за океаном

— банковский сектор провинции стал полностью частным, из-за рубежа хлынули кредиты, евро со временем стало основной валютой, налоговый режим для иностранных инвесторов был максимально облегчен, превращая провинцию в зону свободной торговли (импорт превышал экспорт в разы, поэтому внешний долг быстро подскочил), кроме того начался дележ полезных ископаемых (в недрах Копродины, наряду с другими ценными минералами, скрывались самые крупные неразработанные месторождения бурого угля в Европе), в котором, естественно, участвовали только западные компании.

Шестое августа. Город Поврилец

Около восьми часов вечера на улицу, на которой располагалась пекарня Саллеха Абдуллы, выехал маленький белый автомобиль и спрятался за припаркованной у тротуара машиной. За рулем белой легковушки, взятой напрокат в местной компании по аренде автомобилей, сидел Алия Маленович, а на пассажирском сидении справа от него — Петер Сантир.

— Лендроверы здесь, его охрана тоже в сборе. Личный телохранитель Абдуллы, наверное, внутри, — Алия увидел, что перед пекарней, до которой было метров сто, стоят хорошо узнаваемые в городе внедорожники иорданца, а возле них толпятся трое арабов и о чем-то беседуют.

— Пару снимков сейчас сделаю, — Петер достал из бардачка увесистый черный фотоаппарат и снял с объектива крышку. — Пока сфотографирую этих типов, а потом может и их хозяин появится. У него другие охранники есть?

— Эти трое плюс еще один, есть ли другие — не знаю.

— Наверное, эти трое тоже воевали здесь в девяностые? — щелкнув несколько кадров, спросил имагинерский журналист.

— Да, а иначе, откуда здесь взяться арабам? После войны каждый из них нашел себе новое занятие — одни ушли в бандитское подполье, другие торговлей занялись, третьи живут на пожертвования из-за рубежа. Каждый выкручивается, как может.

— Скорее бы этот Абдулла вышел… — Петер опустил фотоаппарат на колени, наснимав охранников.

— А вы эти фотографии сразу опубликуете, Петер?

— Мы думаем для безопасности сначала дождаться моего отъезда. Посмотрим, как сложится обстановка. Меня, Алия, удивляет, что до сих пор никто из имагинерских журналистов не успел заснять Абдуллу.

— Видимо, вы самый смелый журналист в Имагинере, раз приехали сюда и снимаете его, — пошутил Алия.

— Или самый чокнутый, — улыбнулся Сантир. — О! Охранник иорданца вышел из пекарни, может сам Абдулла тоже сейчас высунется.

Фарис подошел к троице у лендровера и дал им какое-то короткое указание, после которого охранники сразу заскочили в головную машину. Личный телохранитель Абдуллы встал у правой дверцы второго лендровера и повернулся лицом к пекарне.

— Должно быть, сейчас и сам Абдулла выйдет, — предположил Алия, увидев суетню около машин.

— И, правда — вот он, — Петер поднял фотоаппарат и начал снимать Абдуллу, вышедшего через минуту из пекарни. Фарис открыл ему дверцу и хозяин с важным видом сел в свой бронированный автомобиль. — Алия, пора сматываться.

— Есть, — Маленович повернул ключ, но двигатель закряхтел лишь с третьей попытки, заставив двух журналистов здорово понервничать.

К счастью, охранники иорданца оказались не слишком бдительными и уехали, не заметив двух любопытных пассажиров в белой легковушке.

— Отлично, я снял автомойку, обменник, пекарню и самого Саллеха Абдуллу. Задача выполнена, при этом нас никто не заметил, — облегченно вздохнул Сантир и, завернув фотоаппарат в непрозрачный пакет, спрятал его обратно в бардачок.

— Сейчас можем сдать машину и угоститься кружкой пива в Старой Пивоварне. Это одно из немногих зданий, в которое за время войны не попало ни одного снаряда. Туда все туристы заходят. Что на это скажете, Петер?

— Голосую обеими руками «за». Надо обмыть это дело, — засмеялся Сантир.

— Чего-то твой деловой партнер третий день не звонит. Может, заподозрил чего? — лежа на своей кровати, сказал Михаель Каман и посмотрел на Дениса Хорха, разглядывающего городской пейзаж, раскинувшийся за окном гостиницы.

— Не знаю, Михаель. Он ведь не сказал, когда конкретно позвонит. Полковник новых указаний не давал, значит, ситуация пока остается без изменений, — не отрывая глаз от зеленых холмов вокруг города, в склонах которых гнездились множество домиков с красными крышами, ответил Хорх. — Будем ждать. Девять процентов от шести миллионов это не шутка. Зачем ему отказываться от таких легких денег?

— Да он и без нас их заработает.

— Такие, как он, за копейку удавятся. Наверняка позвонит. Если нет, тогда пусть коллеги придумывают, как его брать…

— Он, наверное, даже в туалет ходит с охраной. Не знаю, получится ли взять его без шума.

— Без понятий, — пожал плечами Хорх. — Вопрос в том, где он захочет со мной встретиться. Хорошо, если в гостинице. Если назначит встречу на своей территории, тогда задача усложняется. Не знаю, почему начальники так хотят заполучить его живым. Послали бы лучше снайпера и хлопнули бы его в два счета. Потом бы объявили, что уничтожили самого опасного террориста Имагинеры и все бы успокоились.

— Не забывай, что скоро выборы, правительство, наверное, хочет сделать себе пиар и судить Хафиза публично. Мол, он столько бегал, а мы его все равно поймали и накажем по всей строгости, — Каман прикрыл рот и зевнул.

— Да, наверное, так… Жалко, что нельзя посмотреть на город. Горы тут красивые, как у нас на курортах, — вздохнул Денис и повернулся к своему коллеге.

— Ага, сразу и не поверишь, что тут твориться такое. И зачем они вообще воевали друг с другом? В конце концов, страну все равно поделили пополам. Лучше бы мирно договорились и развивали бы туризм.

— Тебе это нужно было десять лет назад им сказать, — усмехнулся Хорх.

— Они бы меня и слушать не стали. Пустили бы пулю в лоб и все. Кстати, до обеда осталось полтора часа, — Каман посмотрел на свои часы.

— Проголодался уже?

— Я просто не привык есть утром, только кофе пью. Заодно познакомлюсь поближе с их кухней.

— Хорошо бы сегодня этот иорданец позвонил, а то сидим тут, как на иголках, — Хорх снова повернулся к окну.

— Захотел с его охранником снова встретиться? — улыбнулся Каман. — Этот бугай, наверное, килограмм сто пятьдесят весит, не меньше. Да еще бороду такую отрастил.

— Его охранник меня не так тревожит. Да и они думают, что я связан с ООН, поэтому будут осторожны. Я хотя бы так надеюсь…

Пообедав, Каман и Хорх вернулись в свой номер и продолжили ждать ответный ход иорданца. Неизвестность, однако, растягивала ожидание до бесконечности. Ни телевизор, ни игры в карты, ни разговоры не помогали двум агентам подавить в себе растущее напряжение. Начальство требовало успешного выполнения задачи, причем как можно скорее и без промахов. А одновременно удовлетворить все эти требования было не так просто.

Вдруг, мобильный телефон, лежавший на тумбочке между кроватями Камана и Хорха, начал пискляво звонить. Хорх сразу вскочил на ноги и схватил его. На экране высветился долгожданный номер-Абдулла, наконец, вышел на связь.

— О, наш человек звонит! — возбужденно воскликнул Хорх.

— Алло, Оливер? — в трубке послышался знакомый голос с восточным акцентом.