— Оружие нам выдадут? — спросил Каман, принимая свои удостоверения.

— Вы получите служебный пистолет на месте, но он только на крайний случай. Вы, Хорх, будете без оружия. Если возникнут проблемы, в дело вмешаются наши миротворцы. Размахивать автоматами и поднимать шум вам ни в коем случае нельзя — нужно любой ценой сохранить секретность. Представьте себе, какой скандал грянет, если вы себя обнаружите. Так, следующий этап операции. После задержания Абдуллы, вы, Каман, сразу заберете Хорха и отвезете его в базу наших миротворцев. Нужно успеть сделать это до приезда местной полиции. Потом вас посадят в самолет и отвезут домой. На этом ваше участие в операции закончится, и вы забудете, что когда-либо были в Живице.

— Понятно. Значит, Абдулла нужен обязательно живым? — поинтересовался Хорх.

— Живой Абдулла для нас намного ценнее, чем мертвый, — ответил Министр. — Но это уже забота ваших коллег. От вас требуется только быть осторожными. Итак, вот вам подробные планы операции, идите, сядьте в кресла, — Месчек указал на дальний угол кабинета, — внимательно все прочитайте и запомните детали. Как прочитаете планы, верните их мне и можете после этого идти. Спрашивайте, если возникнут вопросы.

Агенты прибрали по карманам удостоверения и документы, взяли от Министра по одному экземпляру тайного плана и уселись в черные кресла в другом конце кабинета. Закончив с чтением, Каман и Хорх вернули Месчеку бумаги и, условившись прийти снова через четыре дня, чтобы получить последние наставления перед отправкой на Балканы, покинули кабинет.

— Здравствуй, Хафиз, — Джеймс Коул зашел в номер одной из гостиниц в центре столицы Живицы и поприветствовал сидящего на диване возле двойной кровати Саллеха Абдуллу.

— Здравствуй, Джон, — Абдулла кивнул своему охраннику, Фарису, сидевшему на кушетке возле дивана, давая понять, что ему и гостю нужно остаться наедине. Фарис немедленно выполнил указание хозяина и, не проронив ни слова, удалился из комнаты.

— Я поговорил с моими боссами, — начал Коул, усевшись в кресло напротив дивана. — На данный момент тебе лучше всего оставаться в городе. Покидать его очень рискованно. Только здесь мы можем гарантировать тебе полную безопасность. Вне города ты слишком уязвим.

— Я узнал из новостей, что имагинерцы пытаются всеми способами добиться моей экстрадиции. Против меня там два дела заведены. Если на их сторону встанет Евросоюз или кто-то еще, Осич сделает все, что ему прикажут. Европейцев он всегда слушается. Подобное развитие не выгодно никому из нас, Джон.

— Евросоюз пока не собирается ничего предпринимать. Они координируют свои действия с нами, поэтому мы в курсе всего, что они планируют. Тебе незачем беспокоится. Пока не нужно ничего делать. Любое поспешное действие может иметь негативные последствия.

— А как насчет возможности перебросить меня в Западную Европу? Этот вариант вы еще рассматриваете? Вы ведь знаете — у меня там много связей и я могу быть вам очень полезен.

— На подготовку подобной операции требуется время, поэтому я пока не могу дать тебе конкретный ответ. Этот вариант мы не списываем со счетов. Если будет необходимость, мы можем прибегнуть и к нему. Но пока такой необходимости нет. Я у тебя хотел узнать одну вещь, Хафиз. Ты можешь дать мне информацию о Басиме Аль-Хабаре?

— Ну, я с ним почти не имею дела. Он работает отдельно от меня… — пожал плечами Абдулла.

— Хафиз, ты ведь знаешь, что мои боссы очень высоко ценят людей, которые обладают информацией. Если расскажешь мне побольше о Кабире, это тебе поможет самому. Ты понимаешь, о чем я…

— Что конкретно хочешь о нем узнать?

— Мне нужно узнать куда, в какое время и по какому маршруту он ездит, какая у него охрана, с кем чаще всего встречается, какие у него планы, собирается ли, действительно, устроить теракт. Вообще, чем больше накопаешь, тем лучше.

— Ладно, я постараюсь узнать, сколько смогу… — сделав глубокий вздох, ответил иорданец.

— Когда узнаешь, позвони. Устроим новую встречу и поговорим.

— Кстати, я заметил, что за мной в последнее время начали следить. Ты случайно не знаешь, кто это может быть?

— Следят? — Коул искренне удивился, — нет, это не мы. Это или кто-то из твоих, или местные. Не знаю, кому еще это может быть нужно.

— Ну ладно, Джон, я сам с этим разберусь…

— Главное сейчас узнать, что там задумывает Кабир. Хорошо бы это дело не откладывать на потом, а то если где-нибудь рванет бомба, приставят к стенке всех, не только Кабира. Даже я вряд ли смогу тебя выручить. Нельзя терять контроль над ситуацией.

— Если я тебе помогу с Кабиром, это мне зачтется, Джон? Смогу я рассчитывать на вашу поддержку в будущем?

— Мы не бросаем тех, кто представляет для нас ценность, Хафиз. Ты ведь знаешь — последнее слово всегда за нами.

Беседа скоро закончилась, и Коул быстро покинул гостиницу. Иорданец посидел в номере еще некоторое время, рассуждая над словами разведчика. Вид у него был довольно угрюмый, несмотря на уверения «Джона», что вестлендеры не бросят своего верного информатора. Абдулла понимал, что вестлендерская разведка не собирается помогать ему с бегством в Западную Европу и что агенты отделаются от него при первой удобной возможности, наплевав на свои обещания.

Пробовать торговаться с разведчиками, тоже было бессмысленно — иорданец находился в полной зависимости от их воли, поэтому условия ставили они, а ему оставалось лишь подчиняться.

«Пока я для них источник информации, меня никто не тронет, — думал про себя Абдулла, — а потом что? Замочат что ли? И сколько еще я им буду полезен? Джон все говорил, что нельзя менять ситуацию. То есть, если поменяется ситуация, мне крышка? Они интересуются Кабиром? Ну ладно, я могу кое-чего узнать. Надо бы попробовать на этом как-то сыграть, потянуть время. Тут нужно быть осторожным, как бы Кабир не понял, что я под него копаю. А кто же за мной, все-таки, следит? Джон говорит, что не его люди… тогда кто? Может правда это Осич или кто-то из наших. Только какой у них мотив? Меня кто-то заказал что ли? Только этого мне не хватало. Черт бы побрал этих вестлендеров… все говорят, что нас уничтожат, а знал бы их народ, как они нас на самом деле «уничтожают». И они смеют называть нас преступниками? Они нас в тысячу раз больше преступлений совершают, а прикрываются законом. Если они такие честные, почему же я и мои люди все еще на свободе? Даже я на такой цинизм не способен, как вестлендеры. Люди называют нас преступниками, а сами не видят, какие злодеи ими управляют».

— Фарис, предупреди ребят, что мы спускаемся, — Абдулла вышел из номера и обратился к своему охраннику, сидевшему на кушетке в углу пустого коридора.

Через две минуты иорданец и его телохранитель вышли из гостиницы — четырехэтажного здания с белыми кирпичными стенами и зеленой крышей — и направились к двум серебристым лендроверам, припаркованным у тротуара, около которых ждали трое бывших моджахедов, нанятых Абдуллой для дополнительной охраны и выполнения разных мелких поручений. Распределившись по машинам, пятеро мужчин, чья восточная внешность сразу насторожила прохожих, поспешили уехать прочь.

— Алло, Уильям, привет. Встреча прошла успешно, я все записал, — агент Коул был уже дома и просматривал на компьютере сделанную им запись разговора с Хафизом.

— Хорошо. Ты мне ее перешли, я посмотрю, что он там говорил.

— Да, хорошо.

Хотя Абдулла знал, насколько коварными могут быть разведчики, он совсем не догадывался, в какую ловушку его заманивают вестлендеры. Коул без труда пронес в гостиничный номер миниатюрную видеокамеру, встроенную в прямоугольную черную пряжку его ремня, так как охрана иорданца никогда не позволяла себе обыскивать его.

Тридцатое июля. Имагинера

Было около половины девятого утра. На стоянке перед терминалом Международного аэропорта Калиопы остановилось такси и высадило Петера Сантира. Закинув за плечо раздутый рюкзак, и подхватив большой чемодан, журналист спустился по подземному переходу и вышел на другую сторону улицы, забитой нескончаемым потоком автомобилей и рейсовых автобусов.