Здесь, как и в Афганистане, десятилетием ранее, интересы Вест Лендс и радикальных исламистов, официально считавшихся врагами, снова причудливым образом совпали. Вестлендеры не только закрывали глаза на поток оружия, денег и наемников из арабских стран в Живицу, но их разведка так же косвенно участвовала в налаживании каналов, по которым они шли в автономию.

Позднее, в ответ на упреки журналистов, вестлендерские дипломаты заявляли, что количество иностранных наемников, прибывших на Балканы, было сильно преувеличено иллирийской и мизийской пропагандой, и что моджахеды не оказали существенного влияния на ход войны, при этом забывая о собственной причастности к появлению «борцов за свободу» в Европе.

Действительно, наемников было недостаточно (их набралось около четырех тысяч), чтобы выиграть войну, но Ибрагимович все равно имел выгоду от их появления в Живице, так как вместе с ними он получал материальную помощь и поддержку на Ближнем Востоке.

Ибрагимович и его вестлендерские покровители не подумали лишь об одном — что делать после войны, когда исламисты станут ненужной обузой. Некоторая часть из уцелевших боевиков покинули регион после войны, как это требовало мирное соглашение, но многие, тем не менее, этого не сделали, не желая оставлять насиженные места. И во время войны, и после нее, наемники часто отказывались считаться с руководством мусульман, предпочитая действовать на свою голову, принося союзникам больше проблем, чем пользы.

Присутствие исламистов, планировавших подчинить Живицу своей радикальной идеологии, не тревожило и вестлендеров, не смотря на то, что некоторые из террористов 11 сентября до этого получили боевой опыт именно на Балканах. Не менее странным было и то, что ни один моджахед, в отличие от ряда иллирийских и мизийских участников войны, не был привлечен к уголовной ответственности за зверства, совершенные во время войны.

Почему радикальным исламистам все снова сошло с рук, и была ли это их последняя авантюра в Европе, можно было лишь гадать…

Город Калиопа. Спустя несколько дней после встречи вестлендерских разведчиков в Живице

— Господин Таленберг, я принес вам шифровку, — в кабинет к начальнику военной внешней разведки Имагинеры зашел офицер из отдела по сбору информации и принес большой запечатанный конверт.

— Спасибо, — начальник, сидя за своим столом и подписывая какие-то документы, принял конверт от офицера и отпустил его.

То, что находилось в конверте, имело особую важность для Таленберга, поэтому он сразу отодвинул в сторону все бумаги и сосредоточился на шифровке, принесенной его подчиненным.

В ней содержалась распечатка телефонного разговора Саллеха Абдуллы, он же Хафиз, с проживающим в Лондоне радикальным имамом Абдул Вакилом, получившим публичную известность после одного интервью для британского телевидения, в котором он, эмоционально размахивая правой рукой, на которой не хватало двух пальцев, пытался заступиться перед аудиторией за радикальных исламистов.

Оказалось, что разговоры Абдуллы по спутниковому телефону прослушиваются не только вестлендерскими спецслужбами, но, с недавних пор, и их имагинерскими коллегами, которые предприняли первые попытки засечь его местонахождение и корреспонденцию еще до того, как Президент Одест поручил министру обороны Месчеку разработать план поимки беглого иорданца.

Если местонахождение Хафиза выявили относительно быстро, — покинуть Живицу он пока не отваживался и продолжал находиться в столице Поврилец, — то определение его телефонных номеров затребовало значительно больше усилий. Сначала имагинерские разведчики, при помощи данных, добытых у подсудимых террористов, составили список иностранных сотовых и спутниковых номеров, с которыми связывались исламисты. Вслед за этим были определены географические координаты каждого из номеров, и оказалось, что три абонента — два сотовых и один спутниковый — всегда звонят только с территории Живицы. Последнее дало повод сотрудникам спецслужб предположить, что хотя бы один из этих трех абонентов — Саллех Абдулла.

Дополнительную информацию удалось собрать и при помощи имагинерского миротворческого контингента из состава сил ООН, расквартированных в Живице. Инженерная рота имагинерцев (участие Имагинеры в миротворческой операции ограничивалось тремя ротами — инженерной, медицинской и пехотной), занятая в восстановлении пострадавшей от войны местной инфраструктуры, параллельно занимались скрытой радиоразведкой, непрерывно сканируя телефонные сети.

Радиоразведку вели несколько агентов внешней разведки под прикрытием, подменивших часть «обычных» миротворцев (подмену сделали незаметно, во время очередной ротации личного состава, в начале июня), и вскоре были получены первые положительные результаты — были запеленгованы все три номера и оказалось, что два из них — один из мобильных и спутниковый — принадлежат именно Хафизу, а третий — другому высокопоставленному члену террористического подполья Живицы, хорошо знакомого с Саллехом Абдуллой еще с войны.

Хотя у спутниковой связи более высокий уровень защиты, чем у мобильной, тем не менее, при наличии подходящей аппаратуры и специалистов — а у имагинерских разведчиков было и то, и другое, — она все равно поддается взлому, к тому же дом Абдуллы находился довольно близко к военному городку миротворцев — километрах в трех по прямой линии, — что дополнительно облегчало задачу агентов.

Хафиз постоянно держал при себе чемоданчик со спутниковым телефоном отнюдь не с целью продемонстрировать высокий статус — дело было в том, что сотовая связь покрывала не всю территорию Живицы, поэтому мобильный телефон часто оказывался бесполезным, особенно за пределами населенных пунктов. Кроме того, как бы иронично это ни звучало, Абдулла прибегал к спутниковой связи для самых ответственных переговоров, думая, что так сможет уберечь свои тайны от посторонних ушей, но наверняка для него было бы шоком узнать, что каждое его слово записывается даже не одной, а двумя иностранными разведками одновременно.

К началу июля количество исходящих звонков с двух телефонов Абдуллы заметно увеличилось. Так как это увеличение совпадало по времени с началом шумных процессов над имагинерскими террористами и табачными контрабандистами, разведчики посчитали, что Хафиз, хорошо знавший, что происходит в Имагинере, занервничал и возможно строит планы бегства куда-то заграницу.

Перехваченный разговор между иорданцем и Абдул Вакилом, чью стенограмму сейчас читал Таленберг, подкреплял подозрения агентов и подсказывал, где самый разыскиваемый имагинерцами террорист желает найти убежище. Абдулла остановил свой выбор на Объединенном Королевстве не случайно — множество последователей радикального ислама нашли в лице Британских островов надежный причал еще в начале девяностых, а сотни ветеранов афганской войны даже получили лечение в одной из самых дорогих лондонских клиниках за счет нескольких подставных саудовских благотворительных организаций.

Британские власти проявляли удивительную толерантность к экстремистам, не смотря на их прямые связи с террористическими организациями в других странах. Радикальные проповеди и призывы к насилию против «неверных», слышные ежедневно в нескольких мечетях, контролируемых исламистами, а также торговля поддельными документами и ворованными кредитными карточками внутри храмов, тоже не смогли заставить спецслужбы сдвинуться с места.

Позднее, несколько торговцев паспортами и кредитками, все же были посажены за решетку, однако, хозяев мечетей не только не тронули, но даже не сочли нужным допросить.

Жизнь исламистам дополнительно облегчали либеральные правила британской социальной системы — одни регистрировались как безработные и получали пособия от государства, хотя никто из них и не думал устраиваться на работу и платить налоги, а другие пытались получить статус беженцев (в мечетях всегда можно было найти опытного человека, готового объяснить, как это делается).