— Нет, — покачала головой Талена, — не её.

Тогда гвардеец, стоявший на поверхности платформы перед возвышением, накинул одежду кающейся на плечи женщины стоявшей перед Таленой. Причём он сделал это с большим почтением. Та задрожала. Другой гвардеец быстро проводил её к задней части и вниз по широкому спуску с задней стороны платформы. Теперь она могла возвратиться домой.

— Нет, Талена! — воскликнул мужчина из толпы, стоявший в нескольких футах от меня.

Талена по-королевски повернула голову в его направлении.

— Тихо, Ты! — прошипел тому, который выкрикнул его сосед.

— Ура, Талене! — заорал его сосед с другого бока.

— Слава Талене! — выкрикнул кто-то.

— Слава Талене! — поддержали его другие.

Убара снова вернула своё внимание к её обязанностям на платформе.

— Насколько милосердна Талена, — прошептал какой-то мужчина.

— Ага, — согласился с ним другой.

По жесту одного из гвардейцев, стоявшего на платформе следующая женщина в белых одеждах выступила вперёд, оставив за своей спиной длинную очередь. Эта очередь пересекала платформу от узкого пандуса с другой от меня стороны, и тянулась через противоположную половину площади Тарнов, а хвост её терялся где-то вдалеке на Воротной улице. По крайней мере, с моего места конца очереди видно не было.

— Леди Тута Тассолония, — зачитал писец.

Леди Тута скинула вуаль, сняла с себя одежду и предстала перед своей Убарой в чём мать родила. Внезапно она опустилась перед нею на колени. Было слышно как мужчины на площади дружно вдохнули.

Женщина стояла на коленях, откинувшись на пятки, разведя ноги широко в стороны, выпрямив спину, подняв голову и прижав ладони к бёдрам.

— Ты кажешься рабыней, — заметила Талена.

— Я всегда была рабыней, Госпожа, — отозвалась Леди Тута.

Талена повернулась к одному из своих советников, и они принялись о чём-то шептаться.

— Являешься ли Ты — рабыней юридически, дитя моё? — уточнил один из советников, писец-законник.

— Нет, Господин, — ответила она.

— То есть Ты — юридически свободная женщина, — заметил писец.

— Да, Господин, — признала Леди Тута.

— Тогда этого достаточно, — сообщил писец Талене.

— Ты избрана, — любезно объявила Талена.

— Спасибо, Госпожа! — радостно поблагодарила её женщина.

Толпа встретила решение Убары приветственными криками. Другой помощник или советник Талены, одетый в косианскую одежду, заговорил с Таленой, прикрывая рот рукой. Талена кивнула, и тот повернулся и доброжелательно обратился к стоящей на коленях женщине:

— Поднимитесь и не надо обращаться к нам как к Господину и Госпоже.

Леди Тута поднялась на ноги.

— Не желаешь ли Ты, как свободная женщина, прежде чем присоединишься к своим сёстер справа от нас, что-либо сказать?

— Ура, Талене! — закричала она. — Слава Талене!

Этот крик подхватили сотни стоявших на площади. Затем, её, как и многих до неё проводили на другую сторону платформы, чтобы заковать в кандалы.

— Повезёт тому, кому она достанется, — позавидовал один из мужчин.

— Точно, она уже готовая рабыня, — согласился другой.

— Такие как она обучаются быстро и хорошо, — заметил третий.

— Хотел бы заполучить её в свои руки, — вздохнул четвёртый.

— А попадёт она в руки какому-нибудь косианцу, — осадил его пятый.

Закованную женщину снова поставили на ноги, и стражник повёл её вниз по пандусу.

— Вставай на колени, шлюха, — презрительно бросил ей стражник из вспомогательных, стоявший по другую от меня сторону спуска, и работавший со мной в паре,

Женщина послушно опустилась на колени.

— Богатая была, не так ли? — спросил он у неё.

— Да, — не стала отрицать она.

— Да, что? — зло переспросил он.

— Да, я была богата! — испуганно пролепетала Леди Тута.

— Не бей её, — сказал я стражнику. — Она ещё не рабыня.

— Она — шлюха из Ара, — усмехнулся он.

— Так и есть, — согласился я.

Однако руку уже занесённую для удара парень опустил.

— Запястья, — приказал я ей.

Женщина мгновенно подняла закованные руки, и я пристегнул её к каравану.

— Почему он сердится на меня? — искоса поглядывая в сторону моего напарника, поинтересовалась она.

— Было бы разумно с твоей стороны начинать привыкать, даже притом, что юридически Ты остаёшься свободной, обращаться к свободным мужчинам — «Господин», а к свободным женщинам — «Госпожа», — пояснил я.

— Но он — всего лишь стражник из вспомогательного отряда, — удивилась женщина.

— Он — мужчина, — пожал я плечами, — а Ты — женщина.

— Да! — с готовностью признала она.

— То есть Ты сама видишь правильность этого? — уточнил я.

— Да, — кивнула Леди Тута.

— К тому же, Ты только что использовала такие выражения на платформе, — напомнил я ей.

— Но там была моя Убара, — объяснила она, — и другие высокопоставленные мужчины.

— Предоставлять такие уважительные титулы всем свободным людям, даже самым непритязательным из них, — сказал я, — скоро станет для тебя правильнее, чем для грязи под их сандалиями.

— Простите меня, Господин, — попросила женщина обращаясь к моему напарнику. — Простите меня, Господин!

Тот окинул её оценивающим взглядом, и кажется, немного успокоился.

— Похоже, шлюха из Ара быстро учится, — подмигнул я ему.

— Вставай, — бросил он женщине. — Вперёд!

— Да, Господин, — отозвалась она, а потом, оглянувшись назад, прошептала мне: — Спасибо, Господин.

Колонна передвинулась на следующую позицию. Вскоре, я примкнул к цепи следующую женщину, и она, также получив приказ встать на ноги, шагнула к первой линии, а колонна женщин снова двинулась на одну позицию вперёд.

— Не она, — объявила Талена осмотрев следующую вызванную. — Не она.

Как я уже упомянул, на возвышении рядом с Таленой стоял писец, который держал список, оглашая каждую следующую выходившую претендентку. Но это был один только первый из списков, в котором были имена женщин в том порядке, в котором они поднимались на платформу. Второй список, по-видимому, дублированный, содержал отчет о результатах решений Талены. Однако, были и более интересные списки, с которыми сверялись всякий раз, когда называли то или иное имя. Таких списков было, по крайней мере, пять. Три из них, как мне кажется, стоят того, чтобы о них упомянуть. Один из них находился у члена Высшего Совета, другой у косианского советника. Ещё один лист держал один из помощников Талены, стоявший сбоку от неё.

Вдруг по другую сторону платформы у подножия дальнего пандуса возникла сутолока. Гвардеец перехватил женщину, которая внезапно повернулась и попыталась убежать.

— Приведите её наверх, — велела Талена.

Гвардеец, теперь прочно удерживавший беглянку сзади под плечи, в прямом смысле этого слова занёс её на поверхность платформы и предъявил Убаре. Маленькие обнаженные ноги женщины повисли в пяти дюймах от досок. Она свисала с рук мужчины так же беспомощно, как кукла. Наконец, гвардеец поставил женщину на ноги.

— Разденьте её, — приказала Талена.

Едва это было сделано с неё, как женщина бросилась на колени перед Убарой Ара и, протянув вперёд руки, отчаянно заголосила:

— Помилуйте, моя Убара!

— Как зовут тебя, дитя моё? — спросила Талена.

— Фульвия! — выкрикнула она. — Леди Фульвия из Ара!

— Мы — все леди Ара, — заметила правительница.

— Милосердия, Убара! — заплакала Леди Фульвия, снова протягивая руки. — Спасите нас! Спасите своих сестёр по Ару!

— Увы, дитя мое, — воскликнула Талена, — мы все виновны. Все мы были так или иначе вовлечены в несправедливости печально известного Гнея Лелиуса. Почему мы дружно не выступили против него? Почему мы поддерживали его отвратительную политику?

— Вы выступали против него, любимая Убары! — выкрикнул кто-то из толпы. — Вы пытались предупредить нас! Вы сделали всё, что могли! Мы не услышали Вас! Не Вы, а именно мы все виновны!

Подобные крики послышались и в других местах толпы. Многие протестовали против очевидной готовности Талены принять и разделить вину Ара.