Феба, распластанная в другом конце комнаты, теперь задыхалась от страсти.

— Господин? — позвала меня новая рабыня.

— Что? — спросил я, оборачиваясь к ней.

— А я, правда, вам понравилась? — поинтересовалась она.

— Правда, — кивнул я.

— Вы думаете, что другой мужчина мог бы найти меня столь же удовлетворительной? — спросила женщина.

— Возможно, — пожал я плечами.

— Я теперь уже не столь глупа и не осведомлена, как была раньше, не так ли? — не отставала она.

— Уже нет, — успокоил её я.

— И я, как рабыня, теперь намного лучше, правильно?

— Правильно, — заверил её я.

— Я благодарна вам за своё обучение, — сказала рабыня.

— Это пустяк, — отмахнулся я.

— Я хочу надеяться, что это пошло мне на пользу, — добавила она.

— Пошло, — усмехнулся я, — причём значительно.

— Значит, я могу надеяться, что другой мужчина, по крайней мере, при определенных обстоятельствах, мог бы не остаться недовольным мною?

— Можешь, — кивнул я.

Рабыня застенчиво опустила голову.

— Я не собирался возбуждать твоих надежд, — сказал я. — Твоей основной задачей является полное повиновение мне, и твоя главная цель, на первой фазе нашей операции, состоит в том, чтобы просто передать сообщение.

— Я понимаю, Господин, — поспешила заверить меня она.

— Во время этой доставки, — продолжил я, — Ты можешь вести себя так, как пожелаешь. Это я оставляю на твоё усмотрение.

— Да, Господин, — робко отозвалась женщина.

В этот момент с другой стороны комнаты донёсся странный звук, и я резко обернулся и посмотрел туда. Оказывается, это Марку захотелось сменить позу, и он перекатился на спину. Вот только при этом Феба, запертая в его руках, впечаталась в стену.

— На четвереньки, — скомандовал я новой рабыне. — Приблизься ко мне.

Когда она подползла ко мне, таща за собой цепь, прикованную к её лодыжке, я указал на плоскую кожаную коробку, лежавшую у стены, и приказал:

— Ползи туда на коленях, и принеси её сюда.

Она дошла до стены на коленях и, подняв коробку, возвратилась с ней на прежнее место. Это было простое ползание на коленях, однако, на короткое мгновение, напомнившее мне турианский проход на коленях, иногда исполняемый рабынями-танцовщицами. Присмотревшись к своей рабыне, я пришёл к выводу, что её имело смысл отдать на обучение танцам.

— Господин? — окликнула меня она, выводя из задумчивости.

— Подай мне коробку, — велел я.

Однако я не спешил забирать предмет из её рук. Рабыня озадаченно посмотрела на меня, встретилась с моим взглядом, вздрогнула и пролепетала:

— Простите меня, Господин!

Она тут же, встала передо мной на колени, широко расставив их в стороны и, вытянув руки вперёд и вверх, предложила мне коробка. Её голова при этом низко опустилась, оказавшись между её поднятых рук.

— Похоже, тебе всё ещё многому предстоит научиться, — проворчал я.

— Простите меня, Господин, — сказала женщина.

Вот теперь я взял коробку, и она облегчённо вздохнув, выпрямилась и опустила руки на бёдра. Голову рабыня пока поднимать не решилась.

— Мы будем продолжать твоё обучение, — сообщил я ей.

— Спасибо, Господин, — поблагодарила она.

— Однако, как мне кажется, его стоит ускорить за счёт применения плети, — добавил я.

— Как пожелает господин, — дрогнувшим голосом проговорила рабыня.

Плеть — это своего рода превосходный аксессуар для ускорения обучения. Девушка, которая получает плеть или плети за свои ошибки, крайне редко их повторяет.

— На четвереньки, — скомандовал я. — Оставайся рядом со мной, чтобы я мог дотянуться до тебя.

Протянув руку, я коснулся ошейника на её шее. Это был один из трёх ошейников, которые я приготовил для неё. Два других, вместе с ключами, хранились в плоской коробке. Тот ошейник, что был на ней в данный момент, имел гравировку: «ВЕРНИТЕ МЕНЯ ТЭРЛУ В ИНСУЛУ ТОРБОНА». Затем я вытащил из коробки первый из двух других ошейников и, слегка наклонившись, поместил его на шею женщины, рядом с первым, но немного ближе к подбородку. Коротким движением я защёлкнул его на горле рабыни. Он подошёл идеально. Надпись на этом гласила: «ВЕРНИТЕ МЕНЯ НАДСМОТРЩИКУ В ЦЕНТРАЛЬНУЮ БАШНЮ». Удовлетворившись примеркой, повернул стальное кольцо вверх замочной скважиной и, вставив ключ, открыл и снял его с шеи. Вернув этот ошейник вместе с ключом обратно в коробку, я вытащил оттуда второй и накинул его на шею женщины, стоявшей передо мной на четвереньках. Этот также прекрасно подошёл по размеру. На нём можно было прочитать: «ВЕРНИТЕ МЕНЯ АППАНИЮ ИЗ АРА». Я решил позволить моей рабыне в течение некоторого времени остаться на четвереньках, причём сразу в двух ошейниках.

С другого конца комнаты донёсся стон Фебы. Её голова металась из стороны в сторону. Глаза были закрыты. Она полностью потеряла контроль над собой от удовольствия, получаемого самой и доставляемого своему господину.

Налюбовавшись на Фебу, я уделил внимание своей рабыне. Взяв ключ ко второму ошейнику из коробки, я снял его и спрятал на прежнее место, причём подсунув под первый. Коробку я сразу закрыл.

— Возьмите меня! — простонала Феба. — Я умоляю об этом! Я — ваша рабыня! Используйте меня как беспомощный сосуд для вашего удовольствия!

— Не шевелись, — приказал я новой рабыне, и она замерла в прежней позе, то есть на четвереньках.

— Я отдаю себя вам, как ваша рабыня! — всхлипнула девушка. — Я отдаюсь вам полностью!

Затем её тело затряслось как в агонии, она снова начала задыхаться, из последних сил вцепившись в Марка. А он, тоже тяжело дышавший, внезапно засмеялся. Это был мощный смех, почти рёв, смех триумфа, больше похожий на торжествующий рык ларла, полный радости от обладания и власти над его красоткой.

— Такое может быть сделано только с рабынями, — сообщил я своей рабыне.

— Да, Господин, — кивнула стоявшая на четвереньках женщина.

— Другой наряд, я так понимаю, — сказал я новой рабыне, — уже готов.

— Да, Господин, — ответила она. — Госпожа закончила его ещё вчера.

— Надень его для меня, — велел я ей.

— Да, Господин, — отозвалась женщина и, встав на ноги, и подошла к сундуку, стоявшему у стены комнаты. Встав перед сундуком на колени, она вытащила из него предмет одежды, скроенный из белой шерстяной ткани.

Когда рабыня встала, собираясь натянуть это на себя через голову и разгладить на теле, я отвернулся. Я не хотел смотреть на неё, пока она не оденется, чтобы не испортить первое впечатление.

— Господин, — объявила она.

— Превосходно! — выдохнул я.

Этот наряд заканчивался немного выше коленей, декольте, если его можно так назвать было совсем скромным. В некоторым роде это было скроено скорее в стиле теперешних туник государственных рабынь. То, что мне было и надо, поскольку это полностью согласовывалось с моими планами.

— Повернись, — приказал я.

— Да, — задумчиво проговорил я. — Действительно, превосходно.

Возможно, даже более важным было то, что это был тот вид одежды, в котором рабыня могла бы осмелиться появиться перед свободной женщиной. Это было совсем не похоже, не те виды рабских нарядов, которые, вероятно, вызывая зависть и гнев свободных женщин, иногда заставляют тех мчаться по улице за рабынями, выкрикивая оскорбления и стегая их всем, что попадает под руку. Можно сказать, что это был вполне приличный предмет одежды, хотя всё же ясно дававший понять, что его носительница простая рабыня.

— Это госпожа сшила, — напомнила мне рабыня.

— У тебя отлично получилось, Феба, — похвалил я. — Просто прекрасно.

— Спасибо, Господин, — задыхаясь, проговорила Феба, лежавшая рядом со своим господином.

Она вся блестела от покрывавшего её пота. Всё тело рабыни было усыпано красными пятнами, результат недавнего бешеного бурления её крови, насытившего и растянувшего тысячи кожных капилляров. Прекрасные соски девушки всё ещё оставались твёрдыми.

— У тебя вся кожа в пятнах, — сообщил я Фебе.