– Женская страсть манит, – пробормотал он, восхищаясь влагой, покрывавшей его пальцы во время ласк. Она задрожала и прерывисто задышала в ответ. – Она побуждает мужчину касаться и испить ее. А если я зароюсь лицом между твоих ног и поласкаю тебя языком? Ты позволишь мне столь дерзкое прикосновение?

– Не настолько дерзкое, – хрипло ответила она.

Он улыбнулся, заметив ее возмущение.

– Обычная невинная ласка, – нежно поддразнил ее. – И один взгляд на твое лицо заставляет меня забыть все мои добрые намерения.

Разумеется, чувствовал он себя не особо приятно, муча себя девственным телом Оливии Лидалл. Торн был грешен и эгоистичен, он хотел, чтобы Оливия, ложась сегодня в постель, думала обо всем, что он с ней проделывал.

Он столькому мог ее научить.

В глубине души он хотел, чтобы ее васильковые глаза перестали глядеть на него столь невинно. После того, как он накроет ее своим телом и вонзит в нее член.

Одним пальцем, влажным от ее желания, он круговыми движениями ласкал ее расщелину. Оливия выгнула спину, ее тело напряглось от неведомой ранее страсти и тревоги. Она была как натянутая струна, и от одной мысли оказаться внутри нее Торн едва не потерял самоконтроль. На лбу у него выступил пот. Все тело стало липким. Если бы он коснулся головки своего члена, то почувствовал бы, что она влажная. Еще один признак его крайнего возбуждения и желания совокупляться.

«Самообладание!»

Его плечи были напряжены как тетива, когда он направил всю свою энергию на то, чтобы удовлетворить Оливию. Подушечкой большого пальца он ласкал возбужденный бутон плоти, скрывавшийся в шелковых сетях ее расщелины. Он прислушивался к ее прерывистому дыханию, приспосабливая давление и длительность своих поглаживаний, пока она не задрожала и кожа ее не стала такой же влажной, как и его.

– Я больше не вынесу, – призналась Оливия, поднимаясь и обнимая его, прижимаясь щекой к его плечу, пока Торн, не переставая, дразнил ее своими пальцами.

– Нет, вынесешь, – горячо заверил он. – Ты хочешь мой член, правда?

Она зарылась лицом ему в плечо, с ее губ слетел негромкий вздох. Его грубые слова возбуждали и смущали ее. Он неглубоко погрузил пальцы в ее промежность, хотя ему хотелось скользнуть глубже. Торн зарычал, борясь с искушением.

Оливия ахнула, и Торн еще крепче стиснул ее в объятиях.

– Вот так, Оливия, – прошептал он ей на ухо. – Покажи, как ты хочешь мой член.

Оливия вскрикнула от удивления. Он страстно ласкал ее, а она терлась о него. Девушка сжала в кулаке ткань его вечернего фрака. Ощущая под пальцами распухшую влажную плоть, он зашептал непристойности ей на ухо.

Прижимая ее к себе, Торн почувствовал, как напряжение спадает и тело ее обмякает. И хотя он подвергал себя танталовым мукам, воображая себе, как внутри нее пульсирует страсть, он оставался простым смертным и его самообладание достигло пределов. Он убрал свою руку из-под ее юбки.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался он, наслаждаясь тем, что сжимает ее в объятиях. Придя в себя, она, возможно, больше не захочет, чтобы он когда-либо к ней прикасался.

– Не знаю. – Оливия вздрогнула и вздохнула. – В голове шумит.

– Я старался, – ответил он, пытаясь, чтобы его голос не звучал слишком высокомерно.

Она отстранилась, чтобы взглянуть ему в глаза.

– Ждете комплиментов, милорд?

С многозначительной улыбкой он поднес свои влажные пальцы к губам. Лизнул их и неспешно сунул в рот, чтобы насладиться ее возбуждением.

– Ни к чему слова, если я могу почувствовать на вкус твою благодарность.

Даже в полутемном экипаже он заметил, как она покраснела. В какой-то момент экипаж остановился, но Торн был слишком поглощен своим занятием, чтобы заметить это. Он хорошо платит извозчику, и тот будет ждать сигнала, чтобы открыть дверь.

– Торн, ты зашел слишком далеко, – попеняла Оливия, пытаясь отстраниться от него. Он подвинулся, чтобы она могла сесть рядом, одновременно оставаясь в его объятиях. – То, что ты сделал… больше этого не повторится.

– Значит, я сделал что-то не так! – воскликнул он с притворным разочарованием. – Я не переживу, что оставил даму в печали.

Торн потянулся к Оливии. Он был чрезвычайно рад вновь прикоснуться к ней, ведь так и не дал выхода собственным мукам.

– Я не… Я не говорила, что… Ох! Ты перекручиваешь мои слова! – Оливия ударила по его рукам на своей талии. – Прекрати немедленно!

Он притянул ее ближе, она отклонила голову назад, словно в ожидании поцелуя.

«Слушаюсь, сладкая Оливия».

– Наверное, стоит велеть извозчику трогаться и ехать до тех пор, пока ты не будешь удовлетворена, – сказал он, целуя ее в шею. – Или, если вы будете настаивать, мы можем продолжать, пока удовлетворения не получу я.

– Торн!

Распахнулась дверца экипажа, и разочарование Торна переросло в настоящий гнев от такой наглости.

– Я не давал знака… – прорычал он.

В проем двери сунули масляный фонарь, и Оливия ахнула. Это не извозчик распахнул дверь в неподходящее время. На Торна и Оливию смотрел разъяренный лорд Девик. У него за спиной стояли Гидеон и извозчик.

– Папа! – обрадовалась Оливия, пытаясь высвободиться из объятий Торна. – Когда ты приехал?

– Несколько часов назад, – ответил он, тут же посуровев, когда заметил, как Торн небрежно одергивает юбку Оливии, обнажившую ее икру больше, чем позволяли правила приличия. – Когда я спросил у слуг, никто не мог ответить, где ты. Я отправил посыльного к лорду Кемпторну, чтобы узнать это. Гидеон вызвался от моего имени заехать в несколько мест.

– Папочка, прости меня, – извинилась Оливия, пытаясь отодвинуться от Торна. – Я не ожидала, что ты приедешь сегодня, поэтому приняла приглашение леди Арабеллы поехать с ней и ее матерью на бал леди Перлс.

Торн мог лишь поаплодировать выдержке Оливии. Он никогда и предположить не мог, что она способна на обман, однако девушка изо всех сил старалась выйти из затруднительного положения. Но по глазам лорда Девика и Гидеона было ясно, что обмануть никого не удалось.

Их с Оливией поймали на горячем.

Оливии хотелось ущипнуть Торна.

Своим показным равнодушием он больше никого не мог провести. Отец Оливии и Гидеон – не говоря уже об извозчике – застали их за непристойными объятиями, а у графа даже не хватило такта убрать свою руку с талии девушки. Торн вел себя так, будто ничего не произошло.

Будто он ничего с ней не делал!

Ее лицо пылало, стены экипажа давили. Оливия отодвинулась бы от Торна, но его пальцы впились ей в запястья. Это было предупреждение, чтобы она не дергалась. Их застали за поцелуем. Ничего уже не исправишь. С глазу на глаз она извинится перед отцом за свое непристойное поведение.

Лорд Девик не сводил взгляда с графа.

– Если дочь моя была в компании леди Норгрейв и ее дочери, как так получилось, что домой ее провожать поехали вы?

– Я просто повел себя как добрый сосед.

Оливия поморщилась от едкого ответа Торна.

– Торн, – произнес Гидеон, предостерегая брата от усугубления ситуации с лордом Девиком.

– Это слу… – Оливия почувствовала, как пальцы графа впились ей в бедро. Она сердито взглянула на него. Она не лошадь, которую нужно держать в узде, чтобы та шла в нужном направлении.

– Я ничего не знал ни о предложении леди Арабеллы, ни о том, что ваша дочь его приняла, – вмешался Торн, словно она сама не могла говорить за себя. – Когда я встретил мисс Лидалл на балу у леди Перлс, я предложил отвезти ее домой.

Оливия закипала. Ее отец – не дурак. Он с лордом Норгрейвом не ссорился. Она не понимала, почему Торн не хочет рассказать ее отцу всю правду.

– Очень любезно с вашей стороны, Кемпторн, – сказал лорд Девик с непреклонным выражением лица. – Я понятия не имел, что вы увлечены Оливией.

– Папа, ты ошибаешься, – вмешалась Оливия, понимая, куда клонит ее отец. – Лорд Кемпторн лишь выполнял указание леди Фелстед.