— Гануся! — Симон тянул жену в сторону помоста. И та, улыбнувшись счастливо, как девчонка, последовала за мужем следом.

Тиса осталась сидеть на лавке с детьми. Пусть танцуют, с горечью подумала она, наблюдая, как друзья влились в кадрильный ряд. Сегодня мне уже выпала доля счастья, когда выиграла деньги на каховик и, когда услышала такой редкий счастливый смех Рича. Предел исчерпан. Нужно это признать.

— И чего взрослые находят в этих танцах, Тиса Лазаровна? — услышала Тиса вопрос Луки, который из уважения решил завести беседу с подругой матери. — По-моему люди от танцев глупеют.

«Глупеют они не от этого», — подумала Войнова, но вслух сказала:

— Танцы — это язык, Лука, — девушка взглянула на смеющуюся в кадрили Марику. — Просто несколько иной.

Лука стараясь осмыслить ответ, наморщил лоб и стал сильно похож на Симона, выписывающего на картине трудный элемент.

— Ох, вона вас искать, что иголку в стоге, — прокряхтел Агап, присаживаясь на лавочку. — Если бы не Рич, и не нашел бы.

Отложив в сторонку костыль, Рич уселся к ребятам, и мальчишки отвлеклись от взрослых.

— Прохор со своими еще здесь. Держи-ка корзинку, дочка, — повернулся к Тисе лекарь.

— Спасибо, я и забыла, — сказала безрадостно Тиса.

— Ты чего такая смурая? — спросил старик.

— Да так.

Агап проследил за взглядом девушки.

— Ишь как кренделя выводят, — указал лекарь на танцующих. — А ты что сидишь?

Тиса пожала плечами, стараясь сглотнуть комок в горле.

— Еще в старости насидишься, — проворчал лекарь. — Молодость на что? Молодость и дана, чтобы в кровь колени бить и снова вставать. И поверь, дочка, лучше бить эти коленки, чем сидеть стариком с молодых лет. Потом жалеть будешь. Иди, пляши, сейчас же! Не расстраивай деда.

Войнова покачала головой.

«Боюсь, коленками тут не обойдешься»: мрачно подумала она, вдруг ощутив себя безнадежно одинокой и чужой на этом празднике.

— Я лучше с вами.

Девушка вздохнула и в очередной раз подняла глаза на кружащиеся пары. И замерла от удивления, застав Марику танцующей в паре с Филиппом, а не с Трихоном. Это как же Анфиса проворонила-то? Но где тогда Трихон? Тиса взволнованно обежала взглядом толпу… И наконец, нашла того, кого искала. Парень стоял у самого края помоста, прислонившись спиной к щиту сцены, и глядел… на нее?

Сердце Тисы пропустило удар. Ближайший факел дрожал на ветру, и на лице Трихона плясали тени, снова превращая его в незнакомца. Но она не могла ошибиться, — он смотрел на нее. Она чувствовала этот взгляд. Парень отодвинулся от стены и ступил под яркий свет, и все сомнения развеялись. Не сводя с девушки глаз, Трихон улыбнулся, чуть качнул головой и вытянул руку, приглашая к танцу.

Тиса почувствовала дрожь в теле. «А вдруг Агап прав?», пронеслось в голове: «Что такого, если она просто потанцует с человеком, который ей безумно нравится? Лишь один только танец».

— Ты прав, дед Агап, — Войнова поднялась. — Я пойду танцевать.

— Молодец, дочка.

Всучив корзинку обратно в руки старику, девушка смело зашагала к помосту. Мужчины оглядывались на нее. Какой-то тип даже подмигнул. Но Тиса никого не замечала, она смотрела только на одного человека — простого сухощавого паренька с волосами цвета пыли. Трихон двинулся навстречу по краю помоста. И когда Тиса подошла к сцене, шкалуш уже ждал ее на ступенях с протянутой рукой. От выражения серых глаз, девушку кинуло в жар. Щеки зарумянились. Ну вот, подумала Тиса, опуская ресницы, — засмущалась, как гимназистка.

Он крепко взял ее за руку и помог подняться по ступеням на помост.

— Счастлив, что вы передумали, — шепнул девушке на ухо шкалуш, касаясь щекой каштановых волос.

Кадриль замолкла. И танцующие остановились. В соседнем ряду Ганна помахала Тисе рукой, но девушка этого не заметила.

— Музыки нет, — Тиса опустила глаза на свою руку, вложенную в мужскую, с кольцом на безымянном пальце, свитым из цветных ниток.

Они не видели, как к музыкантам присоединилась женщина с гитарой. Зато услышали, когда зазвучали струны и певица запела. Нежно и грустно. Тиса уже танцевала раньше с Трихоном на вечере у градоначальника. Но как же ее чувства к нему изменились с тех пор.

Рука шкалуша легла на ее талию. Взгляды встретились, мечтая, больше никогда не разлучаться. И танец понес их на волнах музыки. Прочь отлетела скованность и неловкость. Где-то рядом танцевали друзья и знакомые, но Тиса их не видела. Плевать на правила, возраст, приличия. Все к драконам! Пусть с колен или сердца капает кровь, она готова даже на большие жертвы, лишь бы просто быть сегодня с ним рядом. Ощущать тепло его рук, пока льется песня под гитарные переборы.

— Как красиво поет, — выдохнула Тиса. — Жаль, что я не понимаю языка.

— Это панокийский, — сказал Трихон, склонив голову и откровенно любуясь партнершей. Затем зашептал. И Тиса поняла, что это перевод песни:

— Как красиво, — сказала Тиса. — Ты знаешь панокийский?

— Моя тетка наполовину панокийка по матери.

Певица запела новый куплет, и Трихон крепче притянул к себе девушку.

— Но Единый, как же в точку, — скривив тонкие губы, шкалуш грустно усмехнулся, видимо своим мыслям. — Еще месяц назад я был словно пустой орех. Сверху каменная кожура, а внутри — сухая покореженная сердцевина. Я был слеп, Тиса Лазаровна. Слеп, как старый пес. Я даже не замечал этого, пока не встретил вас.

— Меня? — прошептала Тиса, подняв подбородок и встретившись с серыми глазами.

— Вас…

В его глазах был целый мир. Глубокий, темный, бесконечный. Тиса поежилась. На миг ей показалось, что она на краю обрыва. И если она ступит в бездну, то уже вряд ли сможет повернуть назад.

Голос певицы давно замолк, музыка прекратилась, а они даже не заметили этого. Толчок со стороны заставил очнуться. Неожиданно шкалуш согнулся. И Тиса не сразу поняла, в чем дело. Потом увидела рядом Витера с искаженным от гнева лицом. Не дав шкалушу оправиться, он снова занес кулак и ударил парня в лицо.

— Витер! Прекрати немедленно! — вскричала Тиса.

Но ярость и выпивка уже застлали старшине глаза и заложили уши. Он схватил Трихона за грудки:

— Ты, сопляк, больше никогда не притронешься к этой женщине, ясно!? — процедил старшина, и с силой швырнул Трихона от Тисы.

Шкалуш каким-то чудом удержался на ногах.

— Увижу тебя рядом с ней, убью! — пригрозил старшина. — Ты понял меня, щенок? Не слышу ответа!

Шкалуш стер рукавом каплю крови с губы. Серые глаза стремительно темнели:

— Нет, — ответил шкалуш.

Таким тоном можно отказаться разве что от куска сахара в чай.

— Что ты сказал, недоносок!? — рванулся к шкалушу Витер. — Повтори!

— Трихон, прошу тебя, не спорь с ним! — испугано закричала Тиса.

Витер хищно навис над новобранцем.

— Что, мнишь себя воином, салага? Да? А может, давай, на саблях решим вопрос, а? — старшина хлопнул себя по груди, где на кителе красовался красный отличительный знак победителя сабельного конкурса.