Судя по Сводке, классово чуждые элементы проникли и в ряды партии («примазались к ней»). В Ленинграде на заводах «Красный путиловец» и «Красный треугольник» выявлено по 27 таких «примазавшихся», на «Северной верфи» — 16 и т. д. В Харькове на заводе «Поршень» нашли кулака Якубовского, который бежал из ссылки и под фамилией Яновский устроился на завод, был принят в партию и избран в завком и райсовет. На заводе № 17 в Московской области «кандидат ВКП(б) Рудакова пришла на паспортный пункт и бросила свой кандидатский билет, говоря, что все равно она паспорта не получит. После этого она скрылась с завода, не взяв расчета»[181].
В Сводке № 2, отражавшей положение дел на 20 февраля 1933 года[182], зафиксировано увеличение процента отказов в выдаче паспортов, что никак не комментировалось (видимо, считалось, что так и должно быть). «В среде трудящихся по-прежнему отмечается здоровое настроение и одобрение паспортной системы. Социально-чуждые и деклассированные элементы усиленно распускают панические слухи о многомиллионных цифрах выселяемых из города, о посылке выселяемых в Соловки и др. отдаленные места. Отмечен рост анти-советских и анти-семитских настроений»[183]. В качестве примеров такого рода настроений приведены следующие случаи:
«В ночь на 15-е февраля был обнаружен
(убитым. — А. Б.)
у себя на квартире т. Мареев К. Е., член ВКП(б), рабочий завода им. Сталина (Москва). Мареев принимал активное участие в проведении паспортизации и за несколько дней до этого говорил секретарю цехячейки о том, что некоторые лица с уголовным прошлым вели разговор о намерении совершить убийство, если им откажут в паспортах. Подозреваемые арестованы.
На паспортном пункте при заводе им. Энгельса (Ленинград) гр-н Чернышев, получив временное удостоверение на 3 месяца[184], в присутствии рабочих заявил: „Мы с вами рассчитаемся. Вот у нас убили рабкора, так будет и с бригадиром по паспортам“. Чернышев арестован»[185].
В «Сводке» говорилось о продолжавшемся «отливе населения» (проще говоря, бегстве от паспортизации). За 30 дней (с 10 января по 30 февраля) население Москвы сократилось на 42 тысячи человек. Население Ленинграда уменьшалось в среднем на тысячу человек в день. Полным ходом шло и «очищение» предприятий от «засоренности классово-чуждыми элементами»:
«Москва. Завод им. Молотова. Рабочих 1343 чел. Из них отказано в выдаче паспортов 121 чел. и выдано временных удостоверений как сомнительным 95 чел. Там же установлено, что завком оказался засоренным кулаками. Завком переизбран, но и в новый состав пролез лишенец, сын крупного фабриканта, находящегося в ссылке. На этом заводе работало 8 попов истопниками и сторожами. В качестве инженерно-технического персонала работали главным инженером Махов, быв. помещик и офицер лейб-гвардии, полтора года служивший у Колчака. Старшим экономистом Ефременко, быв. офицер, доброволец белой армии, служивший в частях генерала Дроздова.
Харьков. ХПЗ. Цех Т-2 (имеющий важное оборонное значение) засорен чуждыми людьми. Из 117 чел., рассмотренных паспортным пунктом, оказалось кулаков 65, бывших торговцев, офицеров и лишенцев 24 человека, имеющих не менее 2-х судимостей и регистрацию за кражу — 28 человек»[186].
Вновь обнаружили и «примазавшихся к партии» — разоблачены кулаки и их дети, бывшие белогвардейцы, а также сын одного из осужденных по делу Промпартии (экс-владелец чайной и сапожной мастерской с наемной рабочей силой) и др. Обращает на себя внимание, что большинство «примазавшихся» — родственники «классово-чуждых элементов», чаще всего сыновья, которые были призваны к ответу за своих отцов[187].
Тем временем развернулась подготовка к выдаче паспортов и в других крупных городах (Горький, Магнитогорск, Баку, Сталинград). По отработанной схеме все началось с «массовой разъяснительной работы» среди населения; параллельно шел инструктаж мобилизованных начальников паспортных пунктов, секретарей партячеек, комфракций ЖАКТов; осуществлялась мобилизация коммунистов и технических работников для проведения паспортизации. Горком Сталинграда проявил инициативу и выработал «лозунги для ячеек». Еще до начала паспортизации в Магнитогорске были арестованы и высланы 1500 «паразитических элементов»[188].
Составители бодрых сводок с «фронта паспортизации» оперировали общими цифрами. Судьбы конкретных людей не улавливались такой оптикой, да и не интересовали власть. Между тем нарастал поток жалоб на неправомерные отказы в выдаче паспортов. В Информационной сводке Секретариата председателя ЦИКС и ВЦИК[189] сообщается, что в течение февраля и первых 19 дней марта 1933 года Секретариатом было принято 1529 жалоб на невыдачу паспортов. Причем специально оговаривается, что это только те жалобы, которые были сочтены имеющими под собой веские основания. Количество отклоненных жалоб не поддается учету. Далее следует выборочный материал о личном приеме жалоб от граждан Московской области и дается краткое описание 22 жалоб. Приведу некоторые из этих описаний;
«Проживающей с 10-летнего возраста (с 1906 г.) в дер. Исаково гр-ке Клиповой отказали в выдаче паспорта, так как ее мужа выслали. По справке хозяйство бедняцкое состояло в колхозе. В декабре 1932 г. после высылки мужа всю семью исключили по этому же мотиву из колхоза. Семья состоит из Клиповой и ее 4-х детей от 4-х годовалого до 14-ти летнего возраста. Причина высылки мужа никому не известна»[190].
«Гр-ну Звереву Мих. Алекс. 26 лет, работающему пом. бухгалтера на фабрике „Кухня № 3“ при заводе „Серп и Молот“ отказали в выдаче паспорта из-за того, что его отец служитель культа, хотя Зверев с момента поступления в Красную Армию где он пробыл с 1929 по 1931 г. никакой связи с отцом не имеет»[191].
«Гр-ка Никитина Мар. Алекс. 28 лет жалуется на отказ в выдаче паспорта как бывшей лишенке. Была лишена избирательных прав за сдачу в наем помещения, но ВЦИКом была восстановлена в избирательных правах. Муж работает на заводе им. Калинина. Сама работала в 1932 г. в Детдоме, а с сентября мес. на заводе № 22. Имеет 3-х детей, 3, 5, и 7 лет. Живет в Борвихе»[192].
«Гр-ке Немировской Р. Д., прожившей 2 года в Москве и 2 года в Быкове, не дали паспорта также как и ее мужу отказываясь в объяснении ей причин невыдачи. Муж Немировской кустарь одиночка, работающий по починке портфелей, на что имеет бесплатный патент. Сама она в прошлом работница ткацкой фабрики. Имеет 2-х детей»[193].
Как видим, отказ в выдаче паспорта можно было получить по самым разным причинам, не обязательно тем, что приводились в Инструкции. Не случайно Сводка завершается констатацией: «…за последние дни усилилось поступление жалоб…»[194].
Вскоре поток жалоб на невыдачу паспортов стал таким, что потребовал какой-то реакции властей. Сохранилась Докладная записка с грифом «Секретно», датированная 16 марта 1933 года. Она начинается словами: «Практика по выдаче паспортов показывает, что до настоящего времени дело по проведению в жизнь паспортной системы обстоит неблагополучно»[195]. Речь идет о «перегибах правового характера», под которыми понимаются как случаи выдачи паспортов тем, кто не имеет на них права, так и необоснованные отказы (стилистика записки явно восходит к статье Сталина «Головокружение от успехов»[196], в которой говорилось о «перегибах» при раскулачивании).
