Все же ранних кривичей по объективным признакам мы можем отнести к балтам. С возникновением в IX веке постоянных укрепленных населенных пунктов славян (таких, как Полоцк, Витебск, Лукомль) инициатива окончательно перешла к этим недавним мигрантам. Языком городских кривичей (полочан) стал славянский.

Парадоксальным образом к подобным языковым трансформациям и к преобразованию кривичей нашего края в полочан были причастны скандинавские поселенцы и новая варяжско-русская элита.

На примере кривичей и принадлежности этого этнического сообщества к балтам — по крайней мере, на ранней стадии его развития — мы видим, что хрестоматийная схема восточнославянского триединства предков беларусов (кривичи + дреговичи + радимичи) не работает. От осторожного признания, что бассейны Западного Буга и Немана населяли балты (ятвяги), историки, вслед за археологами, неохотно и с большой дистанцией, почти целиком игнорируя лингвистику, вынуждены обратиться к этнической интерпретации других племенных сообществ на территории древней Беларуси, известных по летописям.

Неизбежный вопрос — как складывается ситуация с современным пониманием происхождения дреговичей и радимичей? Кажется, что и здесь нам не избежать сюрпризов.

В начале XII века автор «Повести временнх лет» территорию расселения дреговичей определял в очень большом регионе между Припятью и Западной Двиной. Однако скудные летописные сведения не позволяют детально описать пространство этого этнического сообщества. Полностью дреговичскими названы Случеск (Слуцк) и Клеческ (Клецк) — соответственно под 1116 и 1149 годами. В XII веке киевский летописец отмечал, что дреговичи принадлежат к «славянскому языку», что они населяют центральную часть беларуского региона и имеют свое княжение. Это все.

Поэтому для реконструкции происхождения древних обитателей почти половины нашего края приходится использовать преимущественно данные археологии и лингвистики.

Считается, что в VI–VIII веках славянские предки дреговичей занимали сравнительно небольшую (среднюю) часть Припятского бассейна. Основная часть их поселений концентрировалась в том районе Припятского Полесья, где в дальнейшем был основан племенной центр дреговичей — Туров.

Севернее же Припяти в то время еще проживало балтское население. Предыдущие («до-дреговичские») балты известны нам под условным названием культуры штрихованной керамики. Жизнь на городищах «штриховиков» прекратилась к середине I тыс. н. э. На смену укрепленным поселениям пришли открытые селения. Они были распространены в северной части земли дреговичей. А в могильниках центрального беларуского региона регулярно находят типично восточнолитовские вещи V–VII веков.

Балтское происхождение в культуре дреговичей имеют спиральные перстни, звездообразные пряжки, змееголовые браслеты (змеи и ужи — тотемы и сакральные животные балтов). Славянскими по происхождению были такие элементы материальной культуры дреговичей, как крупные металлические четки, покрытые зернью, перстнеобразные височные кольца. Помимо украшений, славянскими были серпы, ножи, керамика.

Начало дреговичской колонизации левобережной части Припятского бассейна можно проследить по курганам с трупосожжением периода IX–X веков. Картографирование деталей похоронного обряда дреговичских курганов XI–XII веков показывает раздел дреговичской территории на две части — северную и южную. Для северной части характерны курганы с остатками костров в подножии насыпей. Эта особенность северных дреговичских курганов сближает их с синхронными курганами полочан, смоленских кривичей и радимичей. В южных регионах следов костров под останками умерших нет.

В общем, в тех регионах, где славяне не сталкивались с балтами, отсутствует такая деталь похоронного обряда, как очищение огнём поверхности для захоронения. В курганах древлян, полян, северян и вятичей остатки костров в подножиях курганов неизвестны. Остатки же аналогичных костров в восточнолитовских курганах хорошо известны, в том числе в захоронениях значительно более ранних, чем дреговичские. Таким образом, костры под захоронениями дреговичей — это очистительные огни балтов.

Сходная картина выявляется и при изучении антропологического строения современного населения Припятского бассейна. Соответствующие исследования показывают, что в наше время, как и в древности, южной границей балтской антропологической зоны является Припять.

Население Верхнего Поднепровья (севернее Припяти) принадлежит к валдайскому антропологическому типу среднеевропейской расы, распространенному по всей восточной части древней балтской территории, в том числе в восточных районах современных Летувы и Латвии. А современное население правобережной части Припятского бассейна относится к полесскому антропологическому типу европеоидов, близкому современному украинскому.

Имеется еще одна интересная терминологическая особенность. В ряде регионов местному населению термин «курганы» неизвестен. Курганные насыпи здесь называют «капцы». Российский археолог В. В. Седов показал, что ареал термина «капцы» в Верхнем Поднепровье соответствует той группе древних племен, которые оставили поселения со штрихованной керамикой. «Капец» же является словом балтского происхождения. Более древнее, чем беларуское «капец», литовское слово «kapas» означает именно могилу.

Да и само название дреговичей отсылает нас к балтским корням. Привычным стало объяснение происхождения названия этого этнического сообщества от слова «дрыгва» («топь»), что якобы указывает на место их изначального расселения. Но следует напомнить, что беларуская «дрыгва» происходит от балтского корня. В литовском языке сохранилось много похожих слов: dregnas — сырой, влажный; dregme — сырость, влажность и т. д.

Конечно, эти слова отражают особенности той местности, где жили древние дреговичи — влажные заболоченные земли в бассейне Припяти. Но весьма интересна сама схема происхождения названия. По мнению московского лингвиста Георгия Хабургаева, название балтского сообщества Припятского региона имело форму dreguva, которая соответствовала конструкции названия соседнего, северно-западного, балтского сообщества lietuva. После смешения славян с балтами в названии нового сообщества сохранилась прежняя основа, к которой было добавлено славянское «-ичи». Так и возникло название «дреговичи» (дрыгавічы), которое есть славянизированная форма прежнего балтского названия.

Дреговичи особенно интересны тем, что на их примере можно весьма отчетливо проследить славянское этническое вливание в балтский простор будущей Беларуси.

Кривичи вплоть до того момента, когда у них возникло государство и славяне утвердились в основанных ими городах, сохраняли свою балтскость. А возникший на основе кривичей государственый этнос полочан имел славянский язык в качестве литературного и сакрального — благодаря варяжским князьям и их дружинам.

Дреговичи же, видимо, подошли к границе 1-го и 2-го тысячелетий как славяноязычное сообщество, которое, однако, прочно сохраняло балтское наследие в своем физическом облике, в материальной и духовной культуре. Дреговичи свидетельствуют о наших балтских корнях, но одновременно опровергают радикальные концепции об отсутствии всякой славянской миграции на территорию Беларуси в период до IX века.