Средние квадратичные отклонения практически для всех популяций находятся вокруг среднебеларуской величины 7,98 в границах ±2 сигмы, то есть соответствуют нормальному распределению.
По интенсивности пигментации глаз и волос в конкордатном положении находятся все субрегиональные популяции,[89] кроме витебской, гомельской и гродненской, а также гродненские поляки и потомки смешанных русско-беларуских браков.
Как известно, физические различия между мужчинами и женщинами обусловлены генетически. У женщин европейских этносов намного чаще, по сравнению с мужчинами, регистрируется темный цвет глаз. В то же время волосы мужчин обычно более темные, чем у женщин.
По нашим материалам, межполовая разнородность статистически достоверна у барановичских и витебских беларусов (р<0,05). Все женщины (кроме гомельской выборки) тоже более темноглазые, чем мужчины. Возможно, по этому признаку существует обычная связь с полом, когда генетическое воздействие происходит под влиянием половых гормонов. Цвет волос принадлежит к числу устойчивых признаков с высокой степенью полового диморфизма (р<0,05). Относительно цвета волос статистическое различие существует только между жителями Западного и Восточного Полесья. Сельское население остальных районов Беларуси, как и жители смежных районов России, Летувы и Польши, принадлежит к умеренно пигментированному антропологическому типу.
Нами впервые изучен еще один из морфологических[90] признаков, достаточно устойчивых в филогенезе приматов — оволосение средних фаланг на руках. Этот признак действительно обладает генетической полифакторной доминантно-рецессивной зависимостью в диапазоне от наличия волос до их отсутствия. Феногеография на территории Европы зависит от местности: если у северных европейцев удается выявить до 70–80 % лиц с оволосением, то у южных — только 50–60 % (Дьяченко В. Д., 1965).
Популяции коренных беларусов имеют свои особенности. Концентрация данного признака колеблется у них между 35 и 52 процентами: минимальная — в брестских и бобруйских группах, максимальная — в гомельских и молодечненских. Но на обобщенной географической карте отчетливо выделяются следующие зоны: юго-западная и юго-восточная, северо-восточная и северо-западная. Среди соседних этносов полярные позиции занимают русские и летувисы, промежуточное положение — поляки и украинцы.
Несмотря на явную селекционную нейтральность рассмотренных морфологических признаков, некоторые из них в процессе образования человеческих рас могли стать полезными в тех или иных условиях окружающей среды. Например, в пользу такого предположения свидетельствует клинальная изменчивость конкретных морфотипов, наблюдаемая в географическом пространстве. Хотя концентрация рецессивных генов у половины популяций колеблется в модальном промежутке, тенденция ее нарастания сохраняется в направлении с севера на юг. Географическое распределение пигментации и оволосения фаланг на беларуской территории могло исторически сформироваться в границах европеоидной расы с участием как генетической, так и адаптационной компонент.
Антропологический анализ распределения частот рецессивных генов светлоглазости и безволосистости средних фаланг в возрастных, социальных и этнических группах показал повышение их концентрации в направлении от младшего поколения (0,623; 0,662) через среднее (0,653; 0,672) к старшему (0,781; 0,791). Различие между младшими и пожилыми статистически достаточно значимое (р<0,001; < 0,01).
Нами также выявлено статистически достоверное различие по тем же признакам между сельскими и городскими беларусами (0,682 и 0,697 у первых, 0,618 и 0,660 у вторых; р<0,05). Таким образом, подтверждается наша предыдущая гипотеза о большей адаптационной устойчивости гомозиготных индивидов к природным условиям. На современном этапе происходит накопление доминантных генов повышенной пигментации и оволосения фаланг преимущественно в городских популяциях за счет гетерозиготных фенотипов. Рецессивный аллель формы мочек уха сохраняет подобную тенденцию преимущественной аккумуляции в сельских популяциях и пострепродукционной когорте (р<0,05 и <0,001 соответственно).
Однако полиморфность различных антропогенетических систем неодинакова. Поэтому их информативная роль в изучении эволюционной динамики антропологических и адаптационных типов неравнозначна. Только выделив фенотипы каждой изученной системы с одинаковым механизмом наследственности (в нашем случае — с рецессивным), мы смогли выявить обобщенное генетическое расстояние между выборками. Последнее позволило изучить генетическую дивергенцию локальных сельских и городских популяций Беларуси и популяций на смежных с ней территориях. Во всех исследованных системах морфологических признаков показатель отношения средней частоты маркера к ее стандартной ошибке всегда превышает пороговое значение критерия Стьюдента в границах вероятности 0,01<Р<0,05. Дополнительная проверка разнородности популяций методом xi-квадрат еще более убеждает, что изменчивость локальных популяций достаточно высока.
С целью сравнения генной структуры изучавшихся групп обязательно учитывалось их местоположение в географическом пространстве. Качественное сравнение полигонов генных частот по совокупности признаков позволило выявить подобные популяции на локальном уровне. Однако это подобие не является окончательным свидетельством того, что их эволюция отсутствовала в прошлом. Данное явление на региональном, а тем более на этническом уровне показывает единство этих популяций в глубокой древности (Шереметьева В. А., Рычков Ю. Г., 1978).
Наше антропологическое исследование носит комплексный характер, когда все выборки (и этнические, и территориальные) учтены как по их морфологическим и генетическим особенностям, так и по этносоциальным характеристикам. В частности, была предпринята попытка выяснить, каким образом метисация влияет на изменчивость смешанных групп современного населения. Так, фенотипный полиморфизм и гетерогенность городских выборок по сравнению с сельскими более значимы, что способно дестабилизировать генетическую структуру первых. Такое мнение было высказано при изучении морфологических систем иммигрантов и коренных жителей больших городов (Пурунджан А. Л., 1987). Подсчитав межгрупповые показатели вариации, компонентного и кластерного[91] анализов, этот исследователь выявил факт значительно большей дифференциации групп коренного населения в сравнении с мигрантами. По результатам кластерной обработки общая картина выборок коренных жителей совпадает с известной антропологической классификацией, тогда как среди мигрантов эти показатели являются алогичными.[92]
Наш материал тоже не показывает закономерностей в изменчивости признаков и их генов среди горожан разных регионов страны, кроме Полесья. По комплексу исследованных особенностей только антропологический тип жителей полесских городов не отличается от ранее изученного нами типа коренных жителей Полесья. Этот факт свидетельствует об автохтонном характере формирования населения южных городов Беларуси.
Таким образом, нами выявлена разнородность между двумя большими выборками — обобщенными группами городских и сельских локальных популяций. У половины изученных геносистем (в том числе Нр, RhE, PTC, qm) гетерогенность почти достигает границы статистической вероятности. По совокупности всех изученных систем у шести этносоциальных групп среднее генетическое расстояние наименьшее между городским и сельским населением (0,001). При этом наиболее существенные различия имеют место между потомками русско-беларуских семей — с одной стороны — русских в Беларуси (0,0065) и беларусов Западного Полесья (0,006) — с другой.
Параллельное изучение популяций по морфологическим и серологическим признакам помогло углубить наши представления об этногенезе беларусов.
