- Хорошо. Думай. Если бы я был загадочным письмом, куда бы меня спрятала Лили?

Дэвид проверил выдвижные ящики. Ничего. Он огляделся, отметил небольшой столик с одним выдвижным ящиком и изогнутыми ножками, стоявший под винтовой лестницей. Он пересек комнату и дернул ящик. Закрыто.

Дэвид прикусил губу и щелкнул пальцами. Он поднялся в кабинет Лили и с крючка в двери за зеркалом снял древнего вида кольцо, тяжелое от ключей, и вернулся в библиотеку. Он подбирал ключи, пробуя один за другим. Предпоследний открыл ящик. Дэвид вытащил оттуда ожерелье с лазуритом в форме сердца, темно-синюю кожаную шкатулку и конверт.

Ему стало не по себе.

Он опустил его на стол и взял шкатулку. Голос из сна вернулся.

«Твое время почти настало. Будь смелым».

Он отогнал голос и открыл шкатулку. Его заполнила тьма.

- Что это такое?

Внутри на темно-синем бархате лежало мужское кольцо.

Широкая полоска серебра с лазуритом размером с монету в десять центов. В центре был вырезан орел с развернутыми крыльями на голове быка, стоящего на задних ногах.

Он вздрогнул, словно пропустил ступеньку, спускаясь.

«Это моя татуировка!» - он коснулся пальцами груди.

Ужасная боль, сильное желание потянули его к кольцу. Ему нужно было это кольцо. Он прикусил губу и постучал пальцами по ногам, стараясь игнорировать это, но притяжение становилось все сильнее, его словно тянул к себе магнит. И Дэвид все же надел кольцо на указательный палец правой руки.

Боль, словно кожу сжигали изнутри, пролетела стрелой по его руке к татуировке. Дэвид пошатнулся, прижал ладонь к груди. Он упал на пол, чуть не сбил столик, едва дыша. Пот катился по лбу. В зеркале над камином он уловил свое отражение, голубое сияние лилось из-под его одежды. Он сорвал с себя свитер. Кольцо и татуировка вспыхнули голубым, мерцая. Татуировка впилась в кожу, пылая, как раскаленное железо.

- А-а-а! Хватит!

Дэвид согнулся, молил, кричал от боли. Казалось, прошла вечность, и боль отступила. Он потянулся к столику и схватил письмо и ожерелье Лили, а потом рухнул в ближайшее кресло.

Время шло со скоростью черепахи, толкающей камень в гору. Вопрос за вопросом появлялись в его рассеянной голове.

Едва дыша, Дэвид сел и вытащил из мятого конверта листок. Его начало тошнить, когда он понял, что за слова читал, он понимал теперь то, что всегда чувствовал, но не мог коснуться.

Моя дорогая Лисбет,

Прошу, прости, что пишу на скорую руку, но времени мало, и опасность растет с каждым днем. Сложно отличить друга от врага, и я все сильнее убеждаюсь, что Фолхоллоу на грани падения. Ходят слухи, что совет готов искать другое место, чтобы спасти всех. Это мне не нравится. Мы с его отцом хотели бы увидеть сына. Но больно думать, что Дэвид будет здесь, будет прислуживать совету. Риск для его жизни слишком велик. Но я не глуп. Это необратимо. Его время в Хейвендейле приближается. А пока его время не пришло, прошу, береги его, окружай любовью.

С большой любовью.

Но подписи не было.

Слова уносились от него в черную бездну. Его губы и руки дрожали. Письмо упало на пол. Телефон звонил. Он нажал на кнопку, но молчал.

- Дэвид? – сказала Шарлотта. – Ты там? Ты в порядке?

Он моргнул и вдохнул, не зная, как долго он не дышал. Он сглотнул. Невидимый кулак отпустил его горло. Как-то он смог заговорить.

- М-мои родители. Не мертвы.

Курицы разбегались, кудахча. Лошади шумно шли, таща скрипящие повозки по камням ряда мастеров, пока дети спешили к кухням с корзинками свежих ягод, яблок и овощей. Мужчины выкрикивали приказы, слуги готовили замок и его земли. Не годилось королю Гильдору и королеве Мистерии вернуться домой после года отсутствия и увидеть бардак.

Эрик проснулся со скрипом шеи, живот урчал, напоминая повозку на камнях.

В нем трепетало восхищение при мысли о возвращении Их величеств. Их давно не было, а он хотел услышать об их приключениях. В этом был плюс того, что он был оруженосцем Трога, Эрику нравились его разговоры с королем.

К его недовольству, пир и тысячи верных и ликующих жителей не дадут толком поговорить. Он решил подождать следующего дня, чтобы показать им новый университет с мраморными коридорами и узловатыми башенками. Они будут рады увидеть прогресс, а он сможет узнать, что получится, об опасности в Фолхоллоу.

Радуясь своему плану, Эрик схватил сапоги и спустился с чердака. Сестиан вбежал в амбар, задыхаясь, его волосы были растрепаны, а одежда – помята.

- Эрик, тебе нужно попросить у Трога разрешения прийти на праздник.

Эрик схватил вилы и бросил в стойла немного сена и люцерны.

- Зачем?

Животные радостно ржали.

- Маги собираются в Хаммершире, ждут прибытия паладина.

Эрик вонзил вилы в стог сена.

- Я думал, у них есть три дня?

- Не знаю. Я говорю то, что услышал от мастера Камдена пару минут назад. Идем! Нужно попросить Трога отпустить нас.

Эрик подумал и покачал головой.

- Не могу, Сес. Трог не разрешит мне никуда уйти, еще и сегодня. Если ты не заметил, я наказан.

- Это было вчера. А это сегодня. Попроси.

Эрик собрал мешки отполированных ножей и вышел на яркий свет.

- Почему не спросить Фарнсворса? – Эрик прошел к колодцу и опустил мешки на землю.

- Не могу. Он дал меня Трогу.

- Так сам попроси у Трога, - Эрик брызнул водой в лицо.

- С ума сошел? То, как он на меня смотрит зелеными глазками… Они похожи на кислые виноградины, что вот-вот взорвутся, но вылетит не сок, а кинжалы. Не знаю, как с этим справиться.

- Ясно. Хочешь, чтобы досталось мне?

- Он тебя не тронет. Ты его оруженосец. Тебе проще.

Эрик рассмеялся и вытер воду с лица.

- Почему это? Я спал прошлую ночь в амбаре с объедками.

- Небольшие проблемы.

- Вряд ли он так считает.

Эрик собрал ножи и пошел к ряду мастеров, к кузнецу. Чистое небо сверкало. Березы вдоль дороги шелестели на теплом ветру, пахло гиацинтом и глицинией.

- Эрик, прошу, - сказал Сестиан, следуя за ним. – Другого шанса может не быть.

Они прошли костер, где крутили целого борова и оленя. Эрик склонил голову и глубоко вдохнул, улавливая сладкий запах горящих бревен яблони и жареного мяса. Еда. Желудок заурчал.

Пятнистая собака выбежала из магазина башмачника, перевернула скамейку и умчалась прочь, поджав хвост. Башмачник вышел из каменного здания, ругаясь. Эрик и Сестиан поправили скамейку, подняли рассыпавшиеся инструменты с земли. Старик ворчал и забрал приборы из их рук.

Солнце закрыла большая фигура в знакомых сапогах из кожи оленя.

«Отлично», - Эрик собрал ножи, что уронил, встал и посмотрел на строгого Трога.

- Ох, стоило ожидать, - сказал Трог. – Куда же вы так спешили, что сбили вещи этого человека?

Глаза Эрика расширились, он покачал головой. Он посмотрел на мастера и башмачника.

- О. Нет. Нет, сэр. Это не так. Я – мы – Сестиан и я – мы… не делали этого. Э-это собака. Клянусь. Мы только остановились помочь поднять все. Спросите сами, - Эрик указал на башмачника.

Трог скрестил руки, глядя на Эрика зелеными глазами. Темно-зеленая ткань натянулась на его плечах. Через миг он посмотрел на башмачника:

- Он не врет?

Мужчина кивнул.

- Они немного помогли. Чертова собака все испортила, как он и сказал.

- Хмф, хорошо, - Трог забрал у Эрика ножи и вручил Сестиану. Эрик скривился, когда Трог схватил его за шею. – Идем со мной. Сестиан, оставайся на месте, понял?

Сестиан кивнул, перекачиваясь с пятки на носок.

- Да, сэр. Я здесь, и буду здесь стоять.

Трог повел Эрика по дороге к деревянной скамейке под раскидистым деревом.

- Спалось прошлой ночью плохо? – спросил Трог.

Эрик потер шею.

- Ужасно.

Трог кивнул.