— Подлизываться ты умеешь, червяк. Ну, что хочешь сказать, выкладывай.

— Кроме того, вы предприимчивее Намаза…

— Ты откуда это взял? — впервые взглянул Арсланкул на Кенджу Кара.

— Да как же, все это говорят!

— Кто — «все»?

— Да наши джигиты. Говорят, Арсланкул-ака наш — храбрец, каких еще поискать. У него размах, широта души: и казнить, и миловать умеет по-хански. Если бы он был нашим предводителем, говорят они, то мы давно покончили с карательными отрядами и каждый из нас стал бы управителем волости или тысячником.

— Дураки они, если так считают.

— Почему вы так говорите, бек-ака?

— Ты — предатель, сгинь с моих глаз долой.

— Если вы согласитесь…

— Заткнись.

— …джигиты готовы вам помочь.

— Помочь? В чем? Каким образом? — порывисто сел Арсланкул, буравя глазами Кенджу Кара.

— Ну, помочь как-нибудь, — ответил тот неопределенно. — И признать вас своим беком.

Смелый разговор Кенджи Кара насторожил Арсланкула. Еще третьего дня он тайно встречался со сватом Хамдамбая, которому пообещал убить Намаза, получив аванс три тысячи таньга чистым золотом. Неужели Кендже Кара стало известно об этой сделке? Или Намаз, не доверяя ему, Арсланкулу, специально подослал к нему эту черную пиявку?

— Собака! — взревел Арсланкул, резко хватая собеседника за горло. — Ты за кого меня принимаешь, подлая тварь? Как ты посмел сравнивать меня, ничтожного, с таким человеком, как Намаз?!

Кенджа Кара привык всю жизнь плясать на краю пропасти, когда один неверный шаг грозит гибелью. Но он никогда не терял присутствия духа. Так случилось и сейчас. Кенджа действовал трезво, расчетливо и осторожно, как искусный дрессировщик. Когда дрессировщик ловит взгляд хищного зверя, он сразу видит, зачем хищник обнажает клыки: чтобы взметнуться в смертельном прыжке или просто для острастки. В глазах Арсланкула сквозили страх и отчаяние. Он напоминал потревоженного зверя, жадно охраняющего свою добычу.

— Осторожнее, эдак ведь можно и задушить человека, — спокойно сказал Кенджа Кара.

— Задушу! — рявкнул Арсланкул, несколько ослабляя хватку, но и не выпуская Кенджу Кара. — Признавайся, кто тебя ко мне подослал, Намаз?

— Нет.

— Назармат?

— Нет.

— Кто же? Отвечай подлый интриган!

— Уберите руки, пожалуйста, бек-ака, — прохрипел Кенджа Кара. — У меня к вам специальное послание.

— Послание? — заинтересовался Арсланкул.

— Отойдемте подальше от лагеря.

Пройдя метров двести, они укрылись от глаз в густой траве.

— О каком послании ты говоришь? — недоверчиво уставился Арсланкул на Кенджу Кара.

— Поклянитесь, что сохраните в тайне то, что сейчас узнаете, — тоном приказа проговорил Кенджа Кара.

— Ладно.

— Учтите, если тайна раскроется, нас обоих ждет смерть.

— Учту.

— Нет, поклянитесь.

— Давай сюда это свое послание, зануда! — заорал Арсланкул, теряя терпение. — Не родился еще человек, который заставил бы меня в чем-нибудь поклясться. Давай сюда эту штуку.

Письмо было зашито в рукаве халата Кенджи Кара. Арсланкул, видя, как тщательно и умело подшита бумажка, адресованная ему, решил, что простодушный Намаз никогда бы не догадался, а если и догадался, не стал бы таким подлым способом проверять его.

Послание осторожно извлекли, но поскольку и Кенджа Кара и Арсланкул были совершенно неграмотны и прочитать его не могли, Кенджа Кара предусмотрительно заучил текст наизусть.

— Выходит, это от самого господина полковника? — спросил Арсланкул с загоревшимися глазами, когда Кенджа зачитал ему письмо по памяти.

— От него самого, бек-ака.

— Выходит, они обещают не преследовать меня за прошлые грехи?

— Точно так, бек-ака.

— И еще назначат меня тысячником, если я захочу? Ну а вдруг все это обман, вдруг они хотят поймать меня на слове?

— Если здесь кроется хоть малейший обман, можете убить меня на месте, — покорно склонил голову Кенджа Кара, прижав руки к груди.

— Да я тебе, собака, сейчас голову оторву, не дожидаясь, когда обнаружится обман! Предатель!

— Нет, все ж дурак я дурак! — горестно покачал головой Кенджа Кара. — Ради чего стараюсь? А ведь хотел помочь человеку получить почетное звание бека, должность тысячника! Да, дурак я настоящий, круглый идиот. Поначалу все надежды возлагал на Намаза. Думал, станет он беком — и нам засветит солнышко. А он только и знает, что заступается за каких-то голодранцев, лентяев и лежебок, а нас мытарит, неприкаянных, по всему свету… Да, кто же я такой, если не дурак, коли ошибся в последней своей надежде?!

— Эй, ты, — окликнул его, несколько смягчаясь, Арсланкул. — Ты мне правду сказал?

— Да умереть мне на месте, если неправду!

— Поклянись.

— Пусть создатель на месте убьет меня, если вру, — горячо прошептал Кенджа Кара.

Да, Арсланкул давно мечтал избавиться от Намаза. Именно из-за Намаза, у которого оказалась кишка тонка на большие дела, он, Арсланкул, до сих пор никак не пробьется к власти и богатству. Эге-ей, если собрать в одну кучу все золото, что перебывало в их руках и которое все до последней монеты разбросал этот недоносок по базарам и центральным площадям кишлаков, наверняка сложилась бы целая гора. Где эти деньги? Ни у кого ни гроша. У Арсланкула тоже, конечно. А когда он, Арсланкул, хотел сам позаботиться о себе, этот чурбан опозорил его перед всем отрядом. А когда он, Арсланкул, по примеру тех же баев, выкрал младшую жену бугажильского тысячника, чтобы потребовать за нее выкуп, этот подлец Намаз отхлестал его нагайкой, как последнего негодяя. Разве может он, Арсланкул, забыть обиды? Нет, не такой он человек, он должен ответить ударом на удар, плевком — на плевок. Не успокоится, пока не выместит зло, что накопилось на душе. Теперь же этот дурень Намаз замыслил связаться с какими-то партийными из Самарканда. Чем черт не шутит, вдруг за этими ребятами сила кроется? Тогда ведь Намаз, связавшись с ними, станет в десять крат сильнее, авторитет его среди голытьбы, который и теперь не мал, возвысится до самых небес! Ему, Арсланкулу, этого не вынести. Тогда он хоть в лепешку расшибется — не достанет вершину этой чинары. «Надобно стегать коня плетью, пока он скачет, — продолжал размышлять Арсланкул, лежа с закрытыми глазами на пригретой солнцем земле. — Иначе будет поздно. Да, я должен расправиться с Намазом, но почему, однако, я должен брать в напарники Кенджу Кара, делиться с ним добычей? Кто он такой вообще? Вошь ползучая, провокатор и предатель! Кто гарантирует, что он завтра не продаст меня с потрохами, коли сегодня уже продал своего защитника и благодетеля Намаза? Ведь в тот раз, когда я припрятал серебро в горах, меня выдал именно Кенджа Кара, а не кто иной! Нет, нельзя связываться с таким подлецом! Тайна — это тайна, когда она захоронена в сердце одного человека. Нельзя в одну добычу целиться сразу двум охотникам. Кенджу надо убрать.

Арсланкул вскочил на ноги, схватил лежавшего рядом Кенджу за плечи и поднял над землей:

— Просыпайся, предатель! Ты еще можешь спокойно спать, продавая налево-направо своих друзей?!

Кенджабай спросонок не сразу и понял, что происходит. Однако, взглянув в преисполненное решимости грозное лицо Арсланкула, почувствовал себя дурно. «Да, я, видно, в самом деле дурак непроходимый! — мелькнуло в его сознании. — А то не принял бы этого негодяя за простака, которым можно вертеть, как захочется!»

Намаз, о чем-то беседовавший с десятниками невдалеке, удивленно оглянулся на шум. А увидев, что Арсланкул силой волочит к нему Кенджу Кара, поднялся на ноги:

— Что у вас стряслось?

— Намазбай, этот ваш любимчик оказался предателем! — крикнул Арсланкул, еще не доходя до предводителя.

— Ложь это, клевета! — завопил Кенджабай. — Арсланкул ненавидит меня: я всегда честно докладывал вам о его неприглядных делишках, вот он и решил извести меня. Арсланкул давно работает на полицию!