В ночь на 5 августа батареи из района хутора Запорожского передислоцировались на новые позиции. Первая и пятая заняли противотанковую оборону в районе хутора Горищного, вторая — в двухстах метрах юго — восточнее хутора Черниченко, третья — в трехстах метрах юго — западнее хутора Благодарного, четвертая — в семистах метрах юго — восточнее хутора Мелиховского. Во время этой передислокации подготовки позиций батареи вновь понесли потери. Были убиты красноармейцы Олифир, Игнатьев, Худалов, Семечкин, Льдоков и отправлены в госпиталь номерные Шипилов, Моглатов, сержант Грачев.

Начальником противотанкового опорного пункта на высоте 71,0 (в районе Горищного) командир полка назначил капитана Цыганка. В этом ПТОПе были, как я рассказал ранее, первая и пятая батареи. Расчеты отрыли окопы для орудий и сами зарылись в землю. Ни блиндажей, ни землянок не было. Сидели в ровиках. Цыганок тоже разместился в щели. Доставалось нм крепко. Весь день головы нельзя было высунуть. Немцы или засекли наш ПТОП, или догадались о его существовании на этом месте, потому что били по нему беспрерывно. С командного пункта полка было хорошо видно, как сплошная шапка разрывов то и дело накрывает ПТОП. Лишь вечером или ночью можно было доставить на батареи пищу, воду, вынести раненых. Но фашисты и в ночную пору не оставляли в покое этот район.

Как‑то вечером связист взвода управления Галичнн понес на высоту суп в термосе и кашу. По пути попал под обстрел, осколок продырявил термос, и вся юшка вытекла. В термосе осталась гуща.

— Нес суп и кашу, — докладывал потом старшине Галнчнн, — а принес, считай, две каши…

Все дни до конца августа батареи находились в противотанковой обороне. Лишь одну из них держали для стрельбы с закрытых позиций. Она вела огонь по вражеским артиллерийским и минометным батареям, по скоплениям живой силы и техники противника.

В начале сентября на нашем фронте развернулась ускоренная подготовка к большому наступлению. Командование армии придало полк 317–й стрелковой дивизии. Он вошел в группу артиллерии- дальнего действия. Батареи сняли с противотанковых опорных пунктов и возвратили на прежние позиции за Запорожским леском. 12 и 13 сентября батареи вели пристрелку целей, указанных командующим артиллерией 317–й дпвпзни.

Через два дня войска начали наступательные действия в районе сопки 121,4. Выполняя поставленную задачу, полк громил вражеские укрепления, огневые средства. Воз запись в «Журнале боевых действий»:

«14–15 сентября. Полк находится в подчинении командующего артиллерией 317 СД 22 СК. Полки дивизии перешли в наступление в районе высоты 121,4. Полк, поддерживая наступление пехоты, вел огонь по огневым средствам противника.

За два дня боев уничтожено и подавлено: 105–мм артбатарея в районе хутора Никитинский; три 81,2–мм мипбатареп в районе хутора Новый; одна 81,2–мм батарея в районе хутора Никитский; 75–мм орудие на юго — восточных скатах высоты 103,3, которое вело огонь по нашим танкам, наступающим на хуторе Новый; огневая точка на высоте 103,3, подбиты две автомашины с |рузамп и подожжена одна автомашина в районе хутора Никитинский.

Проведен огневой налет на скопление пехоты и автомашин в хуторе Трудовой. В результате артналета скопление рассеяно и частично уничтожено. Расходовано 1330 снарядов».

Я все эти дни был на наблюдательном пункте, не отходил от стереотрубы, наблюдал за передним краем противника, засекал его огневые точки. Много времени проводили здесь Цыганок, начштаба Данилин и сам командир полка Дюрба. Они давали целеуказания батареям.

14 сентября активность тяжелой артиллерии протнвника снизилась. Я обратил на это внимание помначштаба по разведке, только что вернувшегося с командного пункта 22- го стрелкового корпуса.

— Верно, — подтвердил он. — Немцы, видимо, увозят орудия крупного калибра. Наши ударили по фашистам в Новороссийске. Высадили десант прямо в город.

— Вот здорово!

— Поприжали там немца, бьют и в хвост, и в гриву, вот он и здесь забеспокоился.

В ночь на 16 сентября наша артиллерия, гвардейские минометы непрерывно вели огонь по высоте 103,3, хуторам Новому, Никитинскому, селу Молдаванскому. К утру фашисты вынуждены были начать отход в западном направлении. Три батареи нашего полка — вторая, четвертая и пятая

— были включены в состав подвижной ударной гру ппы, куда входили танковый полк и батальон автоматчиков на автомашинах. Рано утром она сосредоточилась в районе хутор Благодарный — село Экономическое и отсюда двинулась вперед, Группа быстро овладела хуторами Новым. Никитинским, Львовским.

На подступах к хутору Трудовому враг оказал яростное сопротивление. Наши тапки изготовились к атаке Когда они двинулись, немцы открыли огонь из противотанковых орудий. Вторая и пятая батареи расстреляли их прямой наводкой, танки и автоматчики пошли вперед, и враг оставил хутор.

В течение следующих двух дней полк вместе с другими частями продолжал наступление. Противник отходил, огрызаясь. Наши батареи вели огонь по переднему краю обороны, артиллерийским и минометным позициям врага.

Когда была прорвана «Голубая линия», мы увидели укрепления фашистов. Оборона гитлеровцев быта начинена дотами, дзотами, капитально оборудованными позициями батарей. Три, а кое — где и четыре линии траншеи, ходы сообщения между ними, между блиндажами и огневыми точками отрыты в полный рост… Подступы к пере; щему краю прикрывались несколькими рядами колючей проволоки и были густо заминированы.

Мы знали, что на высоте 103,3 у немцев был наблюдательный пункт, с которого они корректировали

огонь артиллерии. Когда высота была взята, иачштаба полка Данилин, помначштаба Цыганок, я и другие офицеры, а также разведчики взвода управления пошли посмопэеть этот вражеский НП.

Ои представлял собой просторный блиндаж, обшитый внутри досками, а по ним белой жестью от патронных ящиков, так назваемых цинков. Верх блиндажа в шесть накатов, нижний и верхний из железнодорожных рельсов. На южной, то есть тыловой от нас стороне, высота отвесно обрывалась. В степе обрыва были сделаны глубокие ниши, где, видимо, размещались солдаты. В одной мы обнаружили бочонки, опрокинутые кадки. От них несло винным духом. Сразу за высотой — участок винограда. Фрицы снимали созревшие в сентябре 1роздья и давили из них сок, намереваясь приготовить вино. А тут — наше наступление. Пришлось им вылить недобродивший сок на землю, не удалось попробовать винца из кубанского винограда…

На краю виноградной плантации под деревьями мы осмотрели позицию вражеской артиллерийской батареи. Вся она была испятнана воронками от разрывов наших снарядов. 75–миллнметровое орудие валялось опрокинутым. Мы порадовались — точно стреляли наши батареи.

Наступая, полк вместе с танковыми и стрелковыми частями овладел хуторами Мельничным, Пролетарским, Непель, Адагум. Дальше наш путь пролегал через Варени- ковскую, Чекон, Пнленково, Джнгинскую, Красную стрелку, Старотитаровскую, Сенную, Фонталовскую. Последние залпы на кубанской земле наш полк произвел в районе севернее хутора Малый Кут — на берегу Таманского залива.

Было 9 октября сорок третьего года… Огонь вела третья батарея, которой были переданы все оставшиеся у нас к этому времени снаряды. Она била по косе Чушка, где фашисты спешно грузились на плавсредства, удирая в Крым.

На всем пути шли ожесточенные схватки — за каждый населенный пункт, за каждую высоту. Наши войска наносили врагу огромный урон. Множество трупов, разбитой техники оставляли гитлеровцы во время отступления.

Теряли и мы товарищей. В боях у Сопки Героев и во время наступления кроме тех, кого я уже назвал, погибли командир огневого взвода — младший лейтенант Сафонов, командир второй батареи капитан Грачев, рядовые Гарь- кавый, Хазнев, Намазов, Ильюшенко… Получили ранения и были отправлены в госпиталь — комбат-4 Негрозов, командиры взводов лейтенант Глущенко, младший лейтенант Дегтярев, командир отделения связи сержант Пархоменко, красноармейцы Грибанов, Ковалев, Рачковский.