* * *
Как в карауле, стынут обелиски.
Над ними кроны юные шумят.
И каждый камень здесь — в Новороссийске
Хранит шаги матросов и солдат.
Они погибли — кто в волнах, кто в ДОТах.
А камни поседевшие молчат.
И каблучки девчушки беззаботной
по ним сегодня весело стучат.
Где шли бойцы угрюмыми рядами,
где бушевали смерть, война и страх,
она идет с весенними цветами,
с улыбкою на молодых губах.
Ей только что исполнилось семнадцать.
Она любима. Счастья не отнять.
И стоило за это жить и драться.
И стоило за это умирать.
БРОДЯТ ЗВЕЗДЫ В КУСТАХ
… А над городом нашим навеки
умолкли
сирены.
Бродят звезды
в кустах одуряющей майской сирени.
Сад бушует вовсю.
А хозяин?
Схоронен в Польше.
А вдове — двадцать три.
Двадцать три ей,
вдове.
И не больше.
С девятнадцати лет ей не спится, вдове.
С девятнадцати лет.
Мужа нет навсегда.
И ни сына,
ни дочери нет.
В сад выходит она,
в эти лунные синие тени.
Бродят звезды в кустах
одуряющей майской сирени.
Прислонится к стволу
расцветающей яблони белой.
За забором соседи гуляют.
Хозяин вернулся с победой.
За забором соседи гуляют.
И песни поют.
Так и надо.
Он вернулся домой.
С боевою вернулся наградой.
Проскрипит за спиною
калитка.
Соседка войдет к ней, хмельная.
Молча к ней подойдет.
И обнимет.
И шепотом скажет:
— Родная!..
Будут обе молчать.
Будут слезы им сдавливать
горло.
А потом разревутся от горя и счастья,
от счастья и горя.
И соседка вдову
в сад к себе поведет,
где пируют веселые гости,
где такие же яблони белые
и сирени такие же гроздья.
И войдут.
И притихнет бушующий
праздничный стол.
И нальют ей вина.
И не чокаясь, выпьют потом.
Подойдет к ней сосед, что вернулся сегодня
с войны.
И обнимет.
И слова не скажет.
Слова не нужны.
Кто‑то выступит с тостом.
И снова начнется веселье.
Все понятно соседям.
Но счастливы все же соседи.
А она будет молча сквозь слезы
глядеть на колени…
……………………………………..
Бродят звезды в кустах одуряющей
майской
сирени…
МАТЬ
Памяти Епистинии Федоровны Степановой
Этой матери горе,
как горе родимой земли.
Я не видел ее
и при жизни знаком с нею не был.
Но не дождь в этот день на ладони мои —
это слезы ее
на ладони мне падают с неба.
В это небо гляжу я и
собственных слез не сотру.
Даль степная открыта,
и ветер мне в грудь ударяет.
Но не травы шумят на
привольном кубанском ветру.
Это шепот ее имена сыновей повторяет.
На просторах моих, не забывших побед
и утрат, прогудят ли деревья,
волна ли, рыдая, плеснется,
это голосом мамы погибших
за счастье солдат окликает земля
всех, кто больше сюда не вернется.
Кто за Родину пал,
тот живым остается в веках.
Не напрасно к знаменам
они припадали губами.
И не клин журавлиный
сегодня плывет в облаках.
Это девять ее сыновей
пролетают над отчей Кубанью.
ПЕСНИ МОИ
Жизнь меня
не ласкала,
не слала
небесную манну.
Мне и копоть,
и пыль забивали в дороге
глаза.
И глаза закрывая, я видел
несчастную маму и вершину горы,
Что над морем
ушла в небеса.
Я упрямо шагал.
За. спиной пепел
дней моих вился.
Прорастет ли трава под
дождем голубого апреля,
иль деревьев листва мне протянет
ладошки свои, Задохнусь
я от счастья и вновь прошепчу:
— Неужели,
неужели я жив и звучат еще
песни мои?!
ИВАНЕНКО Виктор Трофимович
Родился в Краснодаре в феврале 1922 года. В мае сорок первого закончил в г. Кременец Тернопольской области Осоавиахимовскую Центральную летно — планерную школу инструкторов. Получил назначение на должность летчика — инструктора в Алтайский край. Там и услышал — война!
В годы войны готовил воздушных бойцов в военных авиашколах.
Майор в отставке. Член Союза писателей СССР и Союза журналистов СССР. Его романы, повести и рассказы отображают главным образом жизнь и службу в лихолетье летно — инструкторского состава ВВС.
Еще в начале Великой Отечественной войны советская авиация потеряла только на одном Московском направлении (а сколько их было!), где действовала группа немецких армий «Центр», 1200 самолетов из имеющихся 1560.
