Под низкими кустами Таи нашла спелые ягоды душистой земляники, присела и стала срывать их, пачкая пальцы.

Сочные, сладкие, как его поцелуи. Она старалась забыть прошлую ночь, но до сих пор ощущала прикосновения мужских рук, свою слабость, его силу. Закрыла глаза, пытаясь подавить дрожь.

— Жалеешь?

Аким подошел совсем неслышно и теперь стоял, прислонившись к дереву плечом.

— Нет.

— Тогда почему сбежала?

— Я не сбежала. Мне нужно было подумать.

— И что решила делать?

Таи подняла на него глаза. Он не предложил ей пойти с ним, ничего не обещал ей, а его вопрос не был намеком на продолжение их отношений. Скорее наоборот, он как бы давал ей понять, что она сама по себе.

Да и какие отношения могут быть после одной единственной ночи с человеком, который половину своей жизни проводит в облике зверя с соответствующими повадками.

Но глубоко внутри Таи пожалела, что он не позвал ее с собой, что не заявил права.

— Не знаю. Пока не решила, — ответила она, вдруг понимая, насколько он красив сейчас. Высокий и мощный, сильные ноги небрежно скрещены, мышцы на руках бугрятся, широкая грудь мерно вздымается под распахнутой кожаной безрукавкой. Неужели у него действительно такой чувственный рот? Ночью эти полные губы дарили ей незабываемые переживания, а его тело, двигающееся над ней, заставило забыть себя, забыть все.

— Есть место, где тебя ждут?

Прозрачнее намека быть не могло — она ему не нужна.

— Да, но я не знаю, ждут ли.

Таи подумала об Илиа. Такой надежный, такой понятный. Ее лицо тронула едва заметная улыбка. Аким нахмурился.

— Дома, но не в моей деревне, а в шести днях ходьбы от нее есть небольшой город. Я пойду туда.

— Я отведу тебя.

— Спасибо.

Они вернулись к огню и позавтракали молча. Таи вспоминала, что кузнец говорил ей, чтобы она возвращалась, что будет ждать ее. В памяти всплыла его лукавая улыбка и добрые глаза. Возможно, это единственно верное решение. Тот, кому она не будет безразлична, кто захочет провести с ней всю жизнь, а не несколько часов.

Нет, она ни в чем не винила Акима. Она поняла, что он заставил ожить сначала ее тело, а потом и душу. И хотя было больно оттого, что больше она ему не нужна, но он помог ей в трудное время, он вытащил ее из Дворца, и если уж ему так хочется доставить ее к Илии, пусть так и будет.

Когда они добрались до базара, Таи начала волноваться. Как встретит ее Илиа, да и вспомнит ли вообще? Она думала об этом все те дни, пока они добирались до ее дома.

Аким больше не прикасался к ней, и она иногда ловила себя на том, что смотрит на него сквозь сумрак, словно ожидает, что он подойдет, сорвет с нее одежду и вновь овладеет ею. Но он больше не прикоснулся к ней. Был молчаливым и хмурым.

Привычный шум, крики торговцев, визг домашних животных заставил Таи вспомнить, как она жила до несчастья, произошедшего с ее семьей.

Все казалось таким будничным, привычным. Она ступала между рядов с медом, домашними колбасами и свежими фруктами, смотря на богато одетых зажиточных горожан и босоногую детвору, шмыгавшую у прилавков в надежде стянуть что-то вкусное.

За рынком она увидела знакомую мастерскую стеклодува и кузницу. При звуке молота, ударявшего о наковальню, она остановилась и взволнованно прижала руки к груди. Было страшно идти туда.

Она обернулась. Аким смотрел на нее с высоты своего роста спокойно, не выказывая эмоций. Она замешкалась, еще раз отметив про себя, какие глубокие у него глаза, как красив он особой, суровой красотой. Поднесла дрожащую руку к его щеке, погладила. Губы ее дрогнули, в глазах почему-то защипало.

— Спасибо.

Он кивнул. И перевел взгляд ей за спину. Она обернулась.

Илиа вышел из кузни и подозвал мальчишку, пробегавшего мимо.

— Эй, принеси мне холодного пива из лавки бакалейщика. Вот, держи, здесь хватит еще и на сдобную булку для тебя.

— Я мигом, — пообещал мальчик и засверкал пятками.

Таи двинулась к коренастому кузнецу, не заметив, что Аким остался стоять позади.

Илиа увидел ее не сразу. Он разминал затекшую шею и усталые руки, когда его внимание привлекла хрупкая фигурка девушки. Он прищурился, а когда узнал ее, стремительно подошел и взял дрожащие девичьи пальцы в свои ладони.

— Таи, — улыбнулся он так искренне, что она расплакалась.

— Ты ждал меня?

— Ждал. А ты пришла, поверила мне тогда.

— Пришла.

Он помедлил, но все же спросил:

— А как сестра?

— Я не нашла ее.

— Я рад, что ты сама вернулась. Я беспокоился.

— Я тоже рада тебя видеть.

— Ну, пойдем, присядешь. Устала, наверное. Сейчас пошлю за едой. Вот, держи. Попробуй, оно холодное, — сказал он, протягивая ей кувшин пива, которые принес мальчишка.

— Спасибо.

Илиа обнял ее за плечи и повел внутрь кузни.

Аким отвернулся. Он сделал так, как и хотел. Знал ведь, что не сможет оставить ее при себе. Хрупкой девочке не нужен зверь, а он даже не надеялся, что сможет обуздать свою природу. Он знал, на что был способен, и знал, что она не сможет с этим смирится в конце концов.

Но уходя, он еще раз оглянулся, сжал в кулаке грязную тряпку, которой она когда-то перевязала его рану, и почувствовал, как во рту разливается горечь.

Аркаим оказался просто кругами на земле. Кира ожидала увидеть невысокие каменные ограждения, оставшиеся после древнего города, а все, что они нашли — спиралевидные тропки, разделенные между собой мелкими камнями. Ни внушающих благоговение архитектурных построек, ни каменных изваяний.

Как же найти часть Талисмана, застрявшую где-то, если ничего уже не было?

Возможно, он был кем-то обнаружен? Археологи, которые проводили раскопки, наверняка просеяли каждую пядь земли. Или туристы, которые часто приходили сюда, чтобы ощутить невероятную и загадочную силу, сконцентрированную в этом месте, подошвой своего башмака задели бы странную вещицу, которую захотелось забрать с собой.

Но Кира в это не верила. Что-то говорило, что артефакт все еще здесь.

Людей не было, но невдалеке стоял вагончик, который, скорее всего, служил сторожкой.

Древний город располагался на небольшом возвышении. Он оказался совсем маленьким, размерами меньше деревушки. Кира в своем видении заметила лишь какие-то фрагменты, отрывки, а не всю картину в целом.