Ее маленькие грудки торчали вверх, доступные его рту. И Аким жадно лизал и сосал их вершинки, пока не ощутил в ней перемену. Она стиснула его тело бедрами и застыла.

Таи никогда не была с мужчиной, не знала интимных прикосновений и не подозревала, как может реагировать на них ее тело.

Ей словно надавали по щекам, приводя в сознание, а потом снова заставили провалиться в темную бездну. Она не понимала, откуда взялась эта жаркая волна, что поднималась все выше и выше.

Аким взял ее за затылок и заставил посмотреть ему в глаза. Они были темно-синими? Карими? Не разглядеть.

Словно увидев что-то, что искал, он снова прихватил ее кожу на ключице зубами, и Таи ощутила его горячие, грубые ладони на своих ягодицах. Он сжал их и начал медленно двигать ее: вперед, назад. Самым сокровенным местом своего тела она ощущала, как он пульсирует и бьется под ней. Словно сама жизнь.

Она не знала, почему схватилась за его огромные плечи, почему не оттолкнула и не убежала с криками.

Он вдруг показался ей единственным живым существом, которое точно знало, что творится у нее внутри. И от одиночества, от отчаяния она сама потянулась к нему.

Когда Аким понял, что она сдалась, то лег на спину, устроив ее на себе. Провел руками по гладкой спине, узкой и хрупкой, по неожиданно пышным полушариям пониже, по стройным и крепким бердам. Какая у нее гладкая кожа, какие нежные локоны. Она дышит, как испуганное животное, но он всем своим нутром ощущает и другое — в ней разгорается желание.

Аким целовал, покусывал, лизал ее, как зверь, каким и был наполовину. Она вздрагивала, но не отталкивала. Это давало ему понять, что он действует с ее молчаливого разрешения, не против воли. Он желал, чтобы и она захотела его, и в их ослепительной страсти исчезла ее холодность, отчужденность, нежелание жить дальше.

Он повернулся, укладывая ее рядом с собой на мягкий мох, и позволил тонким дрожащим пальцам провести по своей груди.

Он видел ее испуганные глаза, в которых затаилось отчаяние. И он понимал, каково это — вдруг осознать, что ты один во всей Вселенной.

Его рука скользнула между ее ног, и девушка дернулась. Он не остановился, раскрыл складки и нашел то, что искал. Сначала она удивленно вздохнула, потом кровь прилила к ее лицу и шее, и глаза ее от стыда закрылись. Он продолжал целовать ее грудь, пока она не начала извиваться и дрожать всем телом, ловя открытым ртом воздух. И когда она вся напряглась, а потом забилась, он не отпустил ее.

Она цеплялась за него, как утопающий, наверняка не сознавая этого. Ее глаза широко распахнулись и не отпускали его взгляд, будто она боялась, что он оставит ее.

Аким зарычал, не в силах совладать со своим внутренним зверем. Он не помнил, чтобы когда-то был таким терпеливым с женщинами.

Подмяв под себя ее послушное тело, он коленом раздвинул ее ноги и вошел одним стремительным толчком.

Она закричала, и он в недоумении остановился. Запах ее крови сказал ему все еще до того, как он понял, что забрал. Она была невинной и не знала мужчин до него.

Но зверь в нем взревел еще больше. Начав двигаться, он смотрел на ее лицо, по которому текли слезы. И впервые, даже не понимая зачем, прикоснулся своими губами к ее полураскрытому рту.

Соль и сладость. Он немного замедлил движения, сделав их более плавными. Она пошевелила губами, будто хотела сказать ему что-то. Он проскользнул в глубину ее рта, нашел ее язык и легонько его коснулся. Она слабо ответила. Еще и еще раз он пытался увлечь ее, лизал и посасывал ее язык, пока она не стала отвечать тем же. И когда все части его тела в ней начали двигаться абсолютно синхронно, она двинулась под ним и неумело подняла свои бедра навстречу.

Аким одной рукой опирался на землю, чтобы не придавить ее массой своего тела, а второй завел ее ногу за свою спину и проник между их телами, подталкивая ее к рубежу, усиливая ее удовольствие. Как давно он не брал женщин так, как давно не заботился о том, каково им с ними. Его партнерши либо знали, что хотят получить от него, либо умирали, встретившись с его Альтер эго.

Она застонала и стала тереться о его пальцы, как кошка. Потом и все ее тело уже следовало за ним, подчиняясь и уступая яростному напору. Он чувствовал ее запах, он упивался им, и когда она закричала, кончая, он привстал, чтобы быть еще глубже, чтобы вбиваться в нее еще мощнее. И, наконец, отпустил себя. Рыча и скалясь, он задвигался так агрессивно, что ее маленькое сладкое тело под ним снова стало извиваться.

Когда все закончилось, слышалось только их тяжелое дыхание. Они прятали свои мысли в темноте ночи.

Аким думал, что она расплачется или накричит на него, но она поднялась на локтях и заглянула в его лицо, не проронив ни звука. В ее глазах затерялись последние отблески догорающего костра. Она смотрела на него без презрения или страха, но он не смог понять, рада ли она случившемуся.

Тем не менее, Таи не отстранилась, когда он набросил на нее свою рубашку и крепко обнял, прижимая к себе.

Она уснула, а когда он разбудил ее, солнце еще не встало. Внизу немного саднило, но она подчинилась его напору, а тело откликнулось с неожиданной чуткостью.

Таи целовала Акима с таким самозабвением, будто собиралась умирать, и теперь использовала свой последний шанс. Но Аким знал, что жажда жизни бушевала и в ее теле, и в уме.

Его губы, так давно не бывшие с кем-то нежными, целовали ее повсюду. Она не сжалась, когда его голова опустилась между ее ног, не попыталась протестовать, когда его язык проник в нее. Молчаливо отдавалась в его власть, принимала все, что он давал ей, и отвечала ему честно, открыто, без ложного стыда.

Когда она перебирала его длинные черные волосы, он вдруг поймал губами ее пальцы и потерся о них щекой.

Первые утренние лучи осветили их еще разгоряченные тела. Таи встала и направилась к озеру. Она погрузилась в холодную воду, смывая с себя остатки бурной ночи. В голове было пусто, но на душе стало легко. Делая плавные движения, она плыла, закрыв глаза.

Аким ждал ее на берегу. Следил жадными глазами за тем, как она выходила из воды, как капли стекали по ее груди, животу и бедрам. Она чувствовала его взгляд физически, и от этого сердце билось быстрее.

И впервые она заметила, что глаза его были темно-синими, как поздний летний вечер.

Он принес тушу молодого оленя. Таи не стала спрашивать, как он его убил. Молча освежевала и нарезала на куски, разместив их над костром.

Пока мясо готовилось, ее охватил запоздалый стыд. Его пронзительные взгляды стали давить на нее, вгоняя в краску.

Она ушла под предлогом насобирать немного ягод.

Таи уже была здесь с Нодом, когда искала сестру. Белый пруд окружал густой лес с хвойными и лиственными деревьями, их запах смешивался и казался еще резче из-за выпавшей росы, которая постепенно испарялась под косыми лучами солнца, проникающего сквозь густую крону.