Густые заросли мешали обзору. Этот лес был полон диких криков. Это нервировало. Невозможно было представить себе существа, издающие столь жуткие, пронзительные вопли.

Обувь непривычно проваливалась в почву, словно они шли по зыбким пескам.

Лео вдруг как-то собрался, сжался, как пружина. Лицо стало немного отстраненным.

Кира не могла понять причину перемены, но начала всматриваться в чащу. Ни единого подозрительного движения, ничего.

Неожиданно Аргус упал на колени и схватился за голову. Она подбежала к нему, но он не смог издать ни звука, челюсти были крепко сжаты, но глаза открыты и сверкали злостью.

Перед ними, словно по волшебству, возникли высокие широкоплечие воины. На поясах — мечи, тела обернуты в кожу и железные щитки. У всех черные волосы и одинаковые фиолетовые глаза.

Внезапно Кира ощутила странное желание. Она взглянула не предводителя и поняла, что это самый сексуальный мужчина из всех, виденных ею. Мощная эротическая волна прокатилась по телу и она рухнула вслед за Аргусом на землю.

Она видела, как этот Симпат подходит к ней, извивающейся от страсти. Единственное, что ей было необходимо сейчас, это коснуться его, ощутить его мускулистое тело, притянуть его ближе к себе.

Внутри рос голод, сосущая пустота. Она откинулась навзничь, разводя ноги, приглашая его, умоляя взглядом взять ее сейчас, властвовать над ней.

Потребность ощущать его внутри лишало ее мыслей и сил. Такого адского вожделения она не испытывала никогда.

Аргус смотрел на Киру, извивающуюся рядом с ним. Он знал, что этот чертов Симпат залез ей в голову. Как и ему. Но если он видел сейчас страшные картины пыток, не мог возобладать над болью, растекавшейся по всему телу, то она была на грани сексуального экстаза.

Ей могли внушить это с легкостью, и она вряд ли поняла бы, что реально, а что нет. Умение ставить психологические барьеры и хоть как-то противостоять было ей неизвестно.

Однако то, что Аргус и сам оказался поверженным, укрепило его в мысли, что перед ним Симпат королевских кровей. Он обладал чудовищной силой. Она не шла ни в какое сравнение с возможностями обычных представителей этой расы.

Мальчик подбежал к своим, склоняясь в поклоне перед принцем. Он что-то сказал ему, указывая ни Киру. Мужчина кивнул ему и подошел к девушке.

То, как она смотрела на него, как тянулась к нему, вызывало у Аргуса желание убить Симпата на месте, разорвать в клочья. Ее страсть к другому мужчине, пусть даже неосознанная, вызванная искусственно, раздирала его на части. Будто он единственный имел право на это.

— Ты зашел на нашу территорию с пленником нашей расы. Что ты хотел сделать с ним?

— Мне не было никакого дела до него, — выдавил из себя Аргус.

— Она твоя пленница?

— Она — предмет моего договора.

— Ты знаешь людей, напавших на общину мальчишки?

— Нет.

— Каковы были твои планы?

— Доставить… ее.

— А она довольно красивая.

Симпат посмотрел на Киру. Она прогнула спину, зазывно глядя в его глаза.

— Она хорошая, она выкупила меня, — протараторил Лео, подбегая к принцу. — Не причиняй ей зла.

Принц отвел свой взгляд. Она расслабилась, медленно и неуверенно поднимаясь с земли. Явно была в недоумении, что с ней только что произошло.

— Вы пройдете до портала, не причиняя вреда никому из нашего народа.

Аргус кивнул. Боль, наконец, отпустила. Он повел руками, прогоняя онемение, запуская кровь вновь по сведенным мышцам.

Кира подошла к нему, шатаясь, прижалась плечом. Он встал перед ней, заслоняя все еще трепещущее тело своим.

Симпаты глазели на женщину, столь необычную для них. Все представители их народа были черноволосыми, с одинаковыми глазами. Она же — яркая их противоположность.

Аргус положил руку на кинжал, не вынимая его. Им время отправится в путь. И чем быстрее они смоются, тем лучше.

Они уже повернулись, чтобы уйти, но тут принц удивленно произнес, глядя на Киру:

— Провидица? Это интересно.

Девушка начала отходить от Аргуса, ее тянуло, словно магнитом к этой сволочи. Симпат, должно быть, прочел, кем она является на самом деле. Нельзя было думать об этом, нельзя так явно показывать свои мысли перед такими, как он. Факт, что в ней нуждаются Волшебники, должно быть, натолкнул его на то, что и Симпатам она станет полезной.

Пока боль не вернулась, Аргус подхватил ее извивающееся в сладострастном томлении тело и понес прочь на максимальной скорости, на какую был способен.

Ориентируясь по символам на своей руке, он менял направление движения.

Портал был ещё далеко. Преследователей Аргус не видел. Можно было и остановиться. Передохнуть немного перед следующим рывком.

Кира сидела на поваленном старом дереве, кора которого была непередаваемого цвета, названия которому в ее мире не было. Кусок не лез ей в горло.

Стыд до сих пор жег все внутренности. Как такое могло случиться с ней? С девушкой довольно сдержанной, даже холодной в эмоциональном плане. Она никогда не позволяла собой манипулировать, всегда видела в парнях все их достоинства и недостатки. И именно последний зачастую оставляли ее голову трезвой, холодной. А тело — неоскверненным. До сегодняшнего дня.

Ее морально оттрахали на земле перед кучей народа. Она была в шоке, когда поняла, что абсолютно потеряла контроль над свои телом. Оно горело и издавало неприличные пошлый звуки, а хуже всего было то, что такие впечатления она испытывала впервые.

Ее самый яркий, захватывающий сексуальный опыт был внушением инопланетного монстра, который даже имени ее не знал, не говоря уже о каких-то более глубоких отношениях.

Кира схватилась за голову. Слабачка! Она не принадлежит этому миру. Дома ее могли бы подкараулить возле бара или в ее районе, сотворить с ней кучу гадких и грязных вещей, но насилие над телом не казалось ей таким чудовищным и ужасающим, как насилие над разумом.

Аргус видел, что она переживала, но не мог понять причину. Они встретились с одними из самых опасных представителей Веретена Миров. Они унесли свои ноги, хотя ощущение полной власти над собой было неприятным моментом этой встречи. Но по-другому Симпаты и не поступают.

Кира молчала, еда стояла перед ней нетронутая. Аргус подумал, что надо бы как-то ее разговорить, ведь немногословной она бывает очень редко. И хотя ему сейчас никто не выносил мозг, он не мог видеть ее такой угнетенной.