И был вполне закономерный и полный разгром. Но, как в ином Мире, на этом дело не закончилось. Следом за авианосцами уже подходила армада японских транспортных кораблей с десантом, вооружением и даже лёгкой бронетехникой. Пока американцы залечивали раны, можно сказать, всю ночь занимаясь тушением пожаров, корабли с десантом занимали предписанные планом места вокруг острова Оаху. И лишь только забрезжил рассвет, японцы, поддерживаемые с воздуха самолётами с авианосцев, стали высаживаться на остров во многих местах. Авиации, чтобы этому противостоять, у американцев на данный момент можно считать уже и не было. А на береговые батареи навалились японские бомбардировщики и штурмовики. Вместе с бомбами, на позиции наиболее опасных для десанта батарей полетели во множестве дымовые шашки, лишая какого-либо обзора наводчиков. Гарнизон, хотя и не имеющий возможности полноценно отдыхнуть ночью, отчаянно сопротивлялся. Но японцы, большинство из которых побывало ни в одном сражении в Китае, были гораздо лучше подготовлены и имели реальный боевой опыт.

Высадившись одновременно в паре десятков мест, благо, береговая линия позволяла, японцы начали успешно теснить защитников в глубь острова. Американцы сражались в большинстве своём отчаянно, но большой военный опыт прошлых сражений позволял японцам неумолимо продвигаться вперёд и без чрезмерных потерь. Основной удар был, разумеется, направлен на базы ВМФ и ВВС Соединённых штатов, расположенные в пригороде Гонолулу - Пёрл-Харборе. Ко входу в залив базы подошли почти все артиллерийские корабли японцев, участвовавшие в походе, и открыли огонь по уцелевшим остаткам американского флота. Попытка американцев для организации отпора вывести свои корабли из гавани провалилась, так как они сразу попали под торпедный залп японских подводных лодок. Потеряв почти одновременно пару миноносцев, они отошли назад под огнём главного калибра японцев. Впрочем, это мало им помогло, японский огонь корректировался с самолётов, а янкам приходилось стрелять вслепую, да ещё и практически не имея возможности маневрировать. Положение усугубилось на второй день боёв: японцам удалось подтянуть в окрестности порта миномёты. Конечно, с их помощью трудно было пробить броню или палубу больших кораблей, но миноносцам и более мелким судам доставалось по полной. А к исходу второго дня боёв у уцелевших кораблей стали заканчиваться и боеприпасы. На исходе третьих суток Пёрл-Харбор оказался захвачен японцами. Правда, ни одного целого корабля жителям страны восходящего солнца не удалось прибрать к рукам, так как американские моряки, видя безнадёжность своего положения, собственными руками утопили остатки флота в бухте.

Сама столица продержалась ещё почти два дня после этого. Но к вечеру 5 декабря остались только редкие очаги сопротивления. А уже к концу 8 декабря в руках японцев оказался почти весь остров Оаху.

Несмотря на то, что основной десант пришёлся на столичный остров, были и не забыты другие населённые земли архипелага, и к середине декабря на всём Гавайском архипелаге уже во всю хозяйничали японцы. Пленных, которых им удалось захватить, они сперва содержали в нескольких лагерях, расположенным недалеко от мест сражений. А после окончания боёв перевели в лагерь на острове Гавайи, иначе называемым Большим островом. В нём содержался и чудом уцелевший в происходящем катаклизме мистер Форрестол, правда японцам были не известны его настоящие фамилия и имя. Увы, никому из американцев не удалось ускользнуть на родину, так плотно всё обложили японцы.

Соединённые штаты уже 1 декабря 1941 года решением Конгресса объявили войну Японии, но пока ничем не могли помочь своим сражающимся войскам. В стране лишь теперь начали резко увеличивать численность армии, чему раньше препятствовали изоляционисты, и размещать новые заказы по корпорациям на вооружение, технику и боеприпасы. А ровно в середине декабря американцев ждал новый удар - Японцы напали на Филиппины. У американцев, правда, находились, как они считали, элитные войска в количестве 40000 штыков. Впрочем, японцы, наверное, даже не подозревали об этой их элитности. Возможно поэтому, уже самые первые сражения привели командование этих войск к здравой мысли, что продержаться они смогут, в лучшем случае, не более нескольких недель. А перед самым новым, 1942-м, годом, выходцы со страны восходящего солнца высадились в Индонезии. Правда, тут японское командование сразу же заявило, что они только хотят очистить страну от европейских захватчиков, после чего их войска покинут занятую территорию. А с освобождённой Индонезией подпишут договор о дружбе и взаимопомощи. Не уточняя, правда, конкретные сроки всего этого.

После сокрушительного поражения в Пёрл-Харборе американцы оказались в очень сложном положении, ибо японцы на Тихом океане получили подавляющее преимущество в ВМФ. У янки же осталось в строю лишь 5 полноценных авианосцев и притом находящихся далеко от зоны боевых действий. Более того, габариты многих из них не позволяли пройти Панамским каналом, нужно было гнать корабли или вокруг Африки, или вокруг Южной Америки. В отличие от истории Мира попадаловцев, где многие потопленные корабли американцам удалось поднять и отремонтировать, здесь ремонтом занялись уже японцы. К тому же утеряны оказались 2 авианосца с кораблями эскортов, которые оказали большое влияние на ход морских сражений в иной реальности. Теперь же американцам приходилось пока думать не о предстоящих боях в океане, а о том, как сберечь остатки своего Тихоокеанского флота.

Теперь настало время обратить внимание на то, а в каком же положении на конец 1941 года оказалась Германия. Несомненно, она чувствовала себя гораздо комфортней, чем в этот же период истории иного Мира. Беспристрастный наблюдатель, доведись ему побывать в обоих параллельных реальностях, сразу бы обратил внимание на то, что жизнь в этой воюющей стране шла почти такая же, как и в мирное время. Англичане даже перестали совершать сюда авиа налёты, ограничиваясь редкими разведывательными полётами, да и то, не залетая при этом вглубь Рейха. Впрочем, со стороны немцев тоже была подобная ответная любезность. Война в последние месяцы шла где угодно, но только не на территории самих метрополий. По правде сказать, она и в других местах между воюющими державами стала очень вялотекущей. Англичане лихорадочно укреплялись в оставшихся колониях, а немцы наводили свой орднунг на захваченных территориях, понемногу готовясь урвать у своих оппонентов ещё немного. Но Гитлер абсолютно здраво рассудил, что Германии, пожалуй, вся Африка и не нужна. В планах у него было оттяпать у сынов туманного Альбиона и некоторых других европейцев ещё несколько лакомых кусочков и на этом успокоиться. Ну, по возможности, приватизировать что-нибудь в Южной Америке, типа британской и нидерландской Гвианы. Можно и кусочек Антарктиды застолбить за собой по возможности. А далее - смотреть по обстоятельствам, ибо с ресурсами после этого проблем быть не должно.

С продовольствием у Германии на конец 1941 года тоже было всё нормально, оно даже с Африки пошло. В магазинах с этим стало даже лучше, чем было до войны. Тем более, что к этому времени уже шла полноценная торговля с Францией, Польшей, Югославией, Грецией, не говоря уж об СССР. Развитая же промышленность позволяла не только без особого труда снабжать свою армию всем необходимым, но и обеспечивать потребности своего населения в промтоварах. Даже для экспорта оставалось. Тот же СССР традиционно и в больших количествах закупал станки и прочее оборудование.

Так же в Рейхе довольно заметно менялась идеология. С исчезновением евреев куда-то ушёл и антисемитизм, благо с появившимся Израилем немцам и делить-то было нечего. Это скорее уж евреи нуждались в немцах как союзниках, ибо территорию они захватили намного большую, чем была у них в истории иного Мира, а живущим на ней арабам это почему-то не очень понравилось. Да и принадлежали эти земли англичанам до этого. Было бы глупо думать, что при появлении благоприятных условий те не попробуют вернуть утраченное назад. По радио и телевидению Геббельс регулярно читал проповеди немцам уже не о том, какие недочеловеки живут в окрестных странах, а о величии немецкого духа, о трудолюбии истинных арийцев, о величайших достижениях науки Рейха, о культе семьи. Даже об СССР в его речах преобладала позитивная информация. Если верить выступлениям главного пропагандиста Рейха, можно было подумать, что в СССР чуть ли не по образцу Германии строят своё государство.