- Хорошо, пригласите их, пожалуйста.

- Слушаюсь!

Не успел адъютант выскользнуть из кабинета, как вошли Мюллер, наш самый главный герой и уже знакомый нам же полицейский - специалист по русскому языку. Вошедшие дружно, как по команде, включая и Олега Падловича, вскинули руки в нацистском приветствии. Было заметно, что посетители, кроме шефа Гестапо, заметно волнуются. Что, впрочем, не удивительно. Они впервые воочию лицезрели одного из самых известных людей века двадцатого. И самого главного злодея этого же столетия. Впрочем, подождите, подождите... На сегодняшнее число он пока ничем особенно плохим не выделяется среди правителей государств этого времени. Скорее даже, наоборот. Пока это человек, сумевший победить безработицу и преступность, навести порядок в государстве, вернуть многие утерянные по итогам прошлой войны территории и даже сверх того, внушить гражданам уважение к своей стране.

Да и во всём Мире, как минимум, с интересами Германии стали считаться. Были, правда, некоторые заморочки с евреями, но пока их в массовом порядке не отправляли на досрочное и, одновременно, бессрочное свидание с Яхве. Ну а еврейские погромы имевшие места быть? Скажите, господа, какая страна Мира, где представители этого племени проявлялись в достаточных количествах, не грешила этим в своей истории? Ах, да, были ещё шалости с поджогом Рейхстага и организацией провокации на бывшей границе с поляками, но, право слово, на фоне деяний тех же американцев по взрыванию в аналогичных же целях своих кораблей, просто вошедшее у них в привычку, да ещё и вместе с собственными экипажами, это и вовсе смотрится сущим пустяком не стоящим даже особого упоминания.

- Присаживайтесь, господа, - произнёс фюрер после приветствия, - для всех вас не является секретом, зачем мы тут собрались. Мне хочется побеседовать с господином Роботтенко. Побеседовать о нашем возможном будущем. И, так как Вы уже успели немного освоиться в нашей стране, мне хотелось бы начать с Вашего откровенного рассказа о Ваших же дальнейших планах.

- Адольф Алоизович, - начал попадаловец. После перевода этих слов у хозяина кабинета от удивления глаза по вертикали стали больше аналогичного горизонтального размера. - Я немного посмотрел на жизнь в стране. И мне здесь нравится. Если можно, я бы хотел просить дать мне германское гражданство. Я вижу, что мой труд здесь востребован и, вообще, мне здесь нравится. Нигде не видно никаких недочеловеков, как у меня на Родине. И я сейчас усиленно учу немецкий язык. И одновременно пытаюсь писать книгу об истории моего Мира. Кстати, часть уже написана и от её прочтения отсутствуют те эффекты, которые производят мои художественные книги на людей этого Мира.

- Ну, что же, как мне кажется, Вашу просьбу удовлетворят. Вы станете полноправным гражданином Рейха. А что скажете по поводу войны с СССР?

- Мне думается, всё же не стоит этого делать. И не только потому, что это моя Родина. Даже если Германия лучше подготовится, война будет на истощение. А потом, как и в моей реальности, в спину ударят англичане с американцами.

- Ну, что же, мы учтём Ваше мнение.

А дальше Гитлер интересовался уже некоторыми моментами истории Мира попадаловца. И слушая, ему в голову пришла довольно банальная мысль. Приходившая и до него и неоднократно в головы многих людей, знаменитых и не очень:

- МЫ ПОЙДЁМ ДРУГИМ ПУТЁМ!

Евгений Велвелович Козлодуев находился в рабочем кабинете капитана ГБ Алексея Ивановича Петрова. Да, да, он разговаривал с представителем той самой кровавой гебни, рассказами о которой, одним страшнее другого, так любил пугать своих собеседников в Интернете. К его удивлению, стул, на котором он расположился, не был привинчен к полу, рядом не стояли пара мордоворотов с дубинками, следователь не матерился, размахивая при этом заряжённым патронами образца 1941 года вальтером, и не грозил ему ГУЛАГом, в лицо не светила настольная лампа, своей яркостью составляющая могучую конкуренцию зенитному прожектору и, о чудо, его даже довольно вкусно накормили перед этим! В кабинете, кроме них двоих, за боковым столом пристроился довольно молодой человек в форме ГБ и молча вёл запись протокола.

В общем, шёл даже не допрос, а беседа. В конце концов, Козлодуев просто рассказывал о том, какими путями пойдёт в дальнейшем история. У него, правда, сперва возникло желание многое не договаривать, а то и просто передавать в искажённом виде. Но сидящий внутри него панический ужас перед кровавой гебнёй не дал этого сделать. Он сообразил, что в этом случае просто запутается в своих же словах. А то, что из того здания, где он сейчас вёл разговор со следователем, хорошо виден Магадан без всяких приборов, наш не совсем главный герой прекрасно помнил. Он бы гораздо больше обрадовался, попади сейчас в штаты или, в крайнем случае, прямо в кабинет Гитлера, но, увы, что не срослось, то не срослось! Впрочем, нет, учитывая национальность некоторых его не столь далёких предков, к фюреру ему путь был заказан. Вот и исповедовался сейчас по полной программе перед товарищем капитаном ГБ, притом, гораздо более искренне, чем незадолго до этого в той ещё реальности перед священником.

На краткий, можно сказать - даже очень краткий пересказ того, что случится в Мире и стране до середины 2013 года (или уже не случится?) ушло около 2-х с половиной часов. Постепенно, Евгений Велвелович незаметно даже для себя самого, увлёкся этим занятием. Алексей Иванович почти не вмешивался, только иногда задавал уточняющие вопросы, направляя разговор в нужную ему сторону. Как это ни странно, на лице его практически никаких эмоций не отражалось. Рассказ, разумеется, был далеко не полным. Ибо, всё вспомнить просто невозможно за один раз. Было решено, что будут заведены на каждый год тетради, в которые и станет Козлодуев записывать вспомненную информацию. И в дополнение, будет проанализировано содержание его многострадального айфона.

Кстати, хоть и не главный, но всё же герой, узнал 2 новости: плохую и хорошую. Плохой оказалась та, согласно которой его девайс приватизирует государство. Ну а хорошей была информация о том, что взамен он получит денежную компенсацию, размера которой хватит на покупку пары автомобилей этой эпохи. И, заодно, следователь заявил, что перед СССР этой реальности у Евгения пока нет никаких прегрешений, а появятся ли оные в дальнейшем будет зависеть исключительно от его поведения. Что добавило ему некоторую долю оптимизма.

В заключение беседы до Евгения было доведено,что он принимается на работу в специально созданный отдел по изучению возможного будущего. Не начальником его, разумеется, но и роль пока ещё единственного специалиста и очевидца в одном флаконе по данному направлению его вполне даже устроила.

В общем, всё складывалось пока что даже гораздо лучше, чем он ожидал. За одним небольшим исключением: организм потомственного алкоголика Козлодоева весьма и весьма некомфортно себя чувствовал из-за отсутствия в его рационе в последние дни напитков весьма определённого рода. И это при том, что кормили его регулярно и достаточно вкусно. По крайней мере, с тех пор, как восемь лет назад от него сбежала его восьмая же по счёту жена, о каком либо качестве своего питания он успел позабыть. Его бросало то в жар, то в холод. Руки начинали бесконтрольно и сильно дрожать. Попытка объяснить общающимся с ним причину синдрома и методы их лечения ни к чему не привели. Вернее, про причину с ним были полностью согласны, а, вот, методы предложенного решения категорически почему-то были для них не приемлемы. Клиенту было высказано достаточно вежливое пожелание, что трезвость норма жизни и тому по поводу сказанного ничего не оставалось, как только, скрепя сердце, согласиться.