- Товарищ, - обратился к нему первый из подошедших, - предъявите, пожалуйста, Ваши документы.

- К-к-какие ещё д-д-документы, - только и смог пролепетать Евгений, медленно и с охами вставая с земли.

- Какое-нибудь удостоверение личности для начала, - ответил милиционер, поморщившись от мощного алкогольного амбре, шибанувшего от собеседника. - И скажите, пожалуйста, кто разрешил Вам сесть за руль в таком непотребном виде? И всё это аж в начале седьмого утра!

- К-к-какого утра? - проскрипел ошеломлённый наездник мотоцикла, - сейчас же уже полдень намечался... Я, что, почти сутки тут пролежал?

- Утра 4 октября года 1939, товарищ, - с сарказмом в голосе проговорил страж порядка, - а сутки Вы пролежать тут никак не могли, ибо ещё 5 минут назад здесь ещё никого не было. А Вас мы увидели после того, как обратили внимание на звук падения Вашего мотоцикла. И, мы сможем, наконец-то, взглянуть на Ваши документы?

- П-пожалуйста, - наш странник полез в боковой карман, вытащил оттуда уже давно не серпастый и молоткастый паспорт и протянул его любопытному.

- Благодарю, - начал было блюститель Закона, но, увидев на обложке птицу-мутанта с двумя головами, на некоторое время впал в ступор. Затем, справившись с собой, стал с любопытством листать книжицу. И чем дольше он этим занимался, тем ниже опускалась у него челюсть. - Степан, - наконец смог выговорить он, - посмотри сюда, - и протянул напарнику документ, - это мне мерещится или в самом деле я вижу то, что вижу?

Тот, кого назвали Степаном, с не меньшим интересом, чем до этого его коллега, стал перелистывать протянутый аусвайс. Постепенно выражение лица у него стало практически неотличимо от лица своего сослуживца. Особенно после того, как взгляд его задержался на строчке с годом рождения клиента.

- Товарищ отделенный командир, - неуверенно проговорил он, - что-то я ничего не пойму. И что мы теперь должны делать? На инструктаже ни о чём подобном нам не говорилось...

- Для начала, пройдём с задержанным в отделение, - сказал тот, справившись, наконец, с волнением и посмотрев на часы на башне, - примерно через час должен появиться товарищ лейтенант, вот пусть он и решает, как поступить. Хотя, сдаётся мне, проще бы нам было сразу пристрелить этого задержанного и прямо тут же закопать вместе с его мотоциклом, - он взглянул на мгновенно перекосившееся от ужаса лицо Козлодуева и уже более жизнерадостно добавил, - шуткую я так, шуткую.

Сидя в отделении под присмотром уже знакомого милиционера в тревожном ожидании прихода местного начальства, Козлодуев слышал обрывки разговоров от проходящих мимо сотрудников этого отделения и всё явственней понимал, что сподобился каким-то образом действительно оказаться в 1939 году. В голову почему-то непрерывным потоком лезли невесёлые мысли о кровавой гебне. Он про это неоднократно читал в Интернете и, что греха таить, сам неоднократно рассказывал там страшилки об этой легендарной организации. Зачастую собственноручно сочиняя при этом рассказы один страшнее другого. И вот теперь он понял, что на собственной шкуре предстоит проверить правдивость этих баек. А он, на свою беду, давно уже и сам запутался, что он слышал от других, а какие слухи, один нелепее другого, и сам в оборот пустил.

- О, Боже, - взмолился он про себя, - и за что мне такая жестокая кара выпала?!

- За подлость и жадность, сэр, - так же мысленно ответил ему внутренний голос... От таких невесёлых мыслей нашего не совсем главного героя аж всего передёрнуло.

Наконец, показался и сам начальник. Евгений понял это от того, как приветствовали его подчинённые. Лейтенант прошёл в свой кабинет. Через некоторое время, постучавшись, туда же зашёл и знакомый Козлодуеву отделенный командир. Минут 15 из кабинета никто не выходил, что заставляло нашего героя ещё сильнее нервничать. Он всё больше и больше убеждал самого себя, что скоро его сошлют в ГУЛАГ лет, этак, на 15-20. Как ни странно, от такой мысли он несколько успокоился и решил, что сейчас он этим коммунякам скажет всё, что о них думает. Так как, по его же мнению, терять ему всё равно нечего. А вот и его позвали к начальнику.

- Присаживайтесь, пожалуйста, - сказал хозяин кабинета, показывая рукой на один из стульев.

Евгений прошёл к указанному месту мимо стоящего у двери отделенного командира.

- Семён, - обратился лейтенант к последнему, - посиди там, в приёмной пока. - и, обращаясь к времепроходимцу, продолжил, - Я лейтенант милиции Иванцов Матвей Иванович. Сейчас мы с Вами проведём предварительную беседу. Старший милиционер Горшков, - кивком головы он указал на неприметного человека, сидевшего за небольшим столиком в углу кабинета, - будет вести протокол нашей беседы. А потом Вами займутся сосем другие люди из Госбезопасности.

- Всё, кранты, - подумал наш не совсем главный герой, - кровавая гебня живым меня точно не выпустит. Остаётся только подороже продать свою жизнь, как делают это истинные демократы.

- Ага, - вдруг хихикнул его внутренний голос в голове, - Родину ты уже продавал. Причём - неоднократно. А, вот, жизнь - ещё ни разу.

- Для начала, - продолжил между тем Иванцов, не заметив плюрализма мнений в голове клиента, - назовите свои фамилию, имя и отчество.

- Школоло, - довольно развязно, неожиданно даже для самого себя начал наш времяпроходимец, - Евгений Велвелович перед тобой сидит!

- Как? - изумился хозяин кабинета, от крайнего удивления даже не обратив внимания на явную грубость в свой адрес, - а чей это тогда докУмент лежит у меня на столе?

- Мой.

- Ничего не понял, гражданин Школоло, так как же тогда Ваша настоящая фамилия: Школоло или всё же - Козлодуев? - и посмотрел на своего подопечного таким взглядом, что тому сразу стало страшно. По настоящему страшно. А тут ещё выпитая незадолго перед поездкой полторашка Балтики всё настойчиво просила выхода наружу.

- Мать моя, чуть не уссался, - со страхом подумал Евгений, - этот, наверное, и пристрелить может без суда и следствия. Запытав до полусмерти предварительно, - он глянул на стоящую на столе лампу с металлическим абажуром, - лучше его не злить. - И уже вслух добавил, пытаясь уйти от неприятного поворота в беседе, - а это одно время я носил фамилию своей пятой жены. Вот и привык к ней. В смысле - к фамилии. А сейчас я - Козлодуев Евгений Велвелович.

- Понятно, - протянул Иванцов, - но Ваши семейные обстоятельства нас не интересуют, во всяком случае - в данный момент, давайте ближе к делу. Кто Вы и откуда?

- Я - пенсионер, в прошлом 2012-м году на пенсию вышел. Ехал на своём мотоцикле домой, никого не трогал, - он решил ничего не рассказывать про свои разборки с Роботтенко, - вдруг - какой-то взрыв рядом с мотоциклом. Когда я очнулся, то оказался уже здесь. Как - не имею ни малейшего понятия, - он замолчал.

- А как Вы сможете подтвердить свой рассказ? Вдруг Вы, ну, например, польский шпион. И решили зачем-то в СССР так внедриться. Мало ли какой документ в польской разведке Вам нарисовать могли?

- Шпиён? Какой ещё шпиён?! - От возмущения Евгений аж подпрыгнул на стуле, - не учился я на шпиёна. И, - от пришедшей в голову идеи ему даже несколько полегчало. Он полез в боковой карман и вытащил оттуда айфон, - вот оно, доказательство! Такое в Вашем времени не смогут сделать все разведки мира вместе взятые!

- Что это? - Капитан взял девайс, повертел его в руках, поморщился от шибанувшего в нос запаха из него.

- Это такой переносной телефон. И не только. Он много чего может. Там даже книги можно хранить. Или - фильмы. Можно я покажу?

- Да, уж будьте так добры, - Иванцов протянул девайс его хозяину.

- Я сейчас, для начала, какой-нибудь видеоролик прокручу. Тут их у меня много. Вам ведь не важно, что это будет? У меня они все в кучу тут сложены. Вот, наугад нажимаю, сейчас появится на экране изображение, - он вернул аппарат капитану.