Ряд факторов позволяет говорить об этом явлении как о партизанской войне в северо-западных районах СССР (с 1944 по 1951 г.), имевшей свои характерные особенности, связанные с национальными и социально-экономическими традициями Украины, Белоруссии, республик Прибалтики.

В качестве вывода следует отметить следующее. В течение 1944–1951 гг. отряды западных пограничных округов совместно с частями Советской Армии и внутренних войск, органами безопасности вели напряженную борьбу с незаконными вооруженными формированиями в западных областях Украины, Западной Белоруссии и в Прибалтике, преследовавшими своей целью подрыв государственных устоев и сепаратизм.

Главным содержанием первого периода (1944–1946) была борьба против крупных вооруженных формирований националистического подполья, действовавших партизанскими методами. Основным способом борьбы стало проведение специальных войсковых операций. В ходе их пограничные войска осуществляли блокирование районов нахождения банд, прикрытие наиболее вероятных направлений движения отрядов, поиск или прочесывание местности в блокированном районе, окружение, атаку и преследование банд в целях разгрома основных сил формирований. Во всех случаях войсковым действиям предшествовали агентурно-разведывательные мероприятия, проводимые органами НКВД и НКГБ. К концу 1946 г. наиболее крупные вооруженные формирования националистов были разгромлены.

Второй период (1947–1951) характеризовался борьбой с националистическим подпольем и небольшими вооруженными группами. В этот период возросла роль агентурно-разведывательных мероприятий. Основным видом борьбы пограничных частей были боевые действия оперативно-войсковых групп.

На всем протяжении этой борьбы (1944–1951) большое внимание уделялось политической работе среди местного населения и контрпропаганде, которую вели политорганы погранвойск. Центральные органы власти Украины, Белоруссии, Эстонии, Латвии и Литвы приняли ряд постановлений об усилении борьбы с националистическим подпольем и их вооруженными формированиями, о необходимости широкой разъяснительной работы среди местного населения.

В результате этой работы националистов удалось лишить широкой социальной опоры, основная часть населения не поддержала их, что и предопределило поражение подполья.

История войск сохранила многочисленные примеры умелых действий командиров при проведении операций, мужества и героизма личного состава в борьбе с боевиками.

Анализ участия пограничных войск в борьбе с националистическим подпольем и его вооруженными формированиями позволяет извлечь ряд уроков. Назовем отдельные из них:

необходимость специальной подготовки командиров и личного состава пограничных войск для борьбы с незаконными вооруженными формированиями;

создание специальных добровольных формирований из местного населения для поддержания общественного порядка в населенных пунктах и оказания помощи пограничникам в борьбе с националистами;

планирование специальных контрпартизанских операций в конкретных зонах ответственности пограничных войск совместно с частями армии, внутренних войск и органами безопасности, формированиями из местного населения;

организация специальной идеологической работы среди личного состава подразделений, участвующих в ликвидации незаконных вооруженных формирований.

Учет этих и других факторов способствовал успешному выполнению пограничными войсками стоявших перед ними задач.

Истоки советско-китайских вооруженных конфликтов на границе уходят в далекое прошлое. Исторический процесс территориального разграничения между Россией и Китаем был длительным и непростым. В ходе создания многонациональных государств, составной частью чего явилось освоение новых земель, границы отражали пределы расселения различных народов, этнографически, экономически и в культурном отношении отличавшихся друг от друга. Формирование 7500-километровой русско-китайской (советско-китайской) границы было закреплено более чем 40 договорными документами, основными из которых являются Нерчинский, Кяхтинский (Буринский), Айгунский, Пекинский, Санкт-Петербургский, Цицикарский договоры, Тяньцзиньский трактат и Чугучакский протокол.

Положивший начало русско-китайскому разграничению Нерчинский договор 1689 г. установил границу в самых общих чертах, и фактически она оказалась неопределенной. Неидентичность названий рек и гор в русском, китайском и маньчжурском экземплярах договора, неразграниченность ряда участков и отсутствие карт допускали различное толкование положений договора.

В основу разграничения по следующему, Кяхтинскому (Буринскому) договору 1727 г. лег принцип «фактического владения», то есть по существовавшим караулам, а где их не было — по селениям, хребтам и рекам. Стороны описали и обозначили границу ориентировочно, по расспросам. Это в последующем вновь вызвало разногласия о ее действительном прохождении.

Айгунский договор 1858 г. установил границу по берегам пограничных рек Амур и Уссури, пространство же от устья Уссури до Японского моря оставалось неразграниченным. Почти одновременно, в том же 1858 г., с Китаем был заключен Тяньцзиньский трактат о торговле и о «граничной черте» на неразграниченном восточном участке. Однако китайская сторона в последующем стала заявлять о принадлежности Китаю всей территории от р. Уссури до морского побережья.

Пекинский (дополнительный) договор 1860 г. завершил территориальное разграничение между Россией и Китаем на Дальнем Востоке. Он подтвердил основные положения Айгунского договора и определил новую русско-китайскую границу от р. Уссури до побережья Японского моря. Однако, определяя восточную русско-китайскую границу, Пекинский договор лишь намечал западную ее часть, и вскоре между обоими государствами начались переговоры о конкретном установлении границы. Стороны спешно закреплялись в районах и на рубежах, не имевших постоянного соприкосновения населения. Подобные действия, подогреваемые взаимными обвинениями и протестами, нередко приводили к вооруженным столкновениям[607].

Согласно подписанному в 1864 г. Чугучакскому протоколу была проведена демаркация границы, но в последующем, с занятием русскими войсками Илийского края и присоединением к России Кокандского ханства, вновь на первый план выдвинулись проблемы пограничного урегулирования в этих регионах.

По Санкт-Петербургскому договору 1881 г. Россия возвратила Китаю Илийский край, оставив себе его часть. Стороны подтвердили описание границы по Чугучакскому протоколу, взяв за основу «существующую границу», и демаркировали ее. При этом конкретного определения границы на Памире в договоре не содержалось. Тем не менее признание «существующей границы» истолковывалось как согласие русских с присоединением к Китаю части восточного Памира[608].

Цицикарским договорным актом 1911 г. была уточнена и установлена граница между обеими странами на сухопутном участке и на р. Аргунь. Он определил: «…границей между Россией и Китаем считать современное течение реки Аргунь» (отклонившееся к тому времени к левому, русскому берегу). Согласно договору 18 крупных островов на Аргуни остались во владении России. Совместные демаркационные работы выполнены не были, и в 1914 г. русские власти в одностороннем порядке обозначили границу пограничными знаками[609].

Несовершенство такого упрощенного разграничения на пограничных реках породило множество проблем — водопользования, плавания и др. В этих условиях стороны на практике придерживались принципа: граница на пограничных реках — по середине реки или по их главным фарватерам. Острова, расположенные от фарватера в китайскую сторону, были освоены китайцами. Такое положение сохранялось до 20-х гг. XX в.