Вместе с тем пограничники по планам высшего командования должны были по возможности дольше оставаться на границе или быть как можно ближе к ней. И лишь под угрозой явного натиска превосходящих сил противника отступать в глубь страны «с уничтожением продовольственных запасов, фуража, населенных пунктов, перевозочных средств, с порчею железнодорожных сооружений, путей, мостов и даже тоннелей»[117]. Это должно было, с одной стороны, замедлить наступление неприятеля, а с другой — позволить своему военному командованию завершить отмобилизование армий.

Во время отступления пограничной страже следовало вести разведку противника и соединяться с частями строго определенных полевых войск или входить в состав гарнизонов крепостей. В этих случаях планировалось создавать из сотен пешие и конные пограничные полки, объединяя их при необходимости в более крупные пограничные (иногда особые) отряды[118].

После этого пограничники совместно с частями и соединениями действующей армии под командованием их командиров и начальников должны были принимать участие в боевых действиях.

Таким образом, перед началом первой мировой войны состав Отдельного корпуса пограничной стражи и его структура были приведены в состояние, обеспечивавшее быстрое включение его войск в ряды вооруженных сил страны для оказания решительного отпора врагу. Теперь перед войсками ОКПС в отличие от прежних времен ставились принципиально новые, разносторонние задачи, которые официально подразделялись на боевые и небоевые. При этом первые не предусматривали ведение пограничниками активных боевых действий с превосходящими силами регулярных войск противника. Они заключались главным образом в проведении на территории противника широкомасштабной разведывательно-диверсионной деятельности, направленной на срыв его планов мобилизации и обеспечения своих. Одновременно эти задачи включали усиленную охрану железнодорожных сооружений и собственно железных дорог с последующим их разрушением в случае отступления в глубь страны. В период мобилизации охрана государственной границы прекращалась, а пограничники, как уже говорилось выше, в составе пеших и конных подразделений и частей поступали в подчинение командования действующей армии для участия в боевых действиях. В этом и заключались принципиально новые доктринальные установки высшего государственного и военного руководства на использование войск ОКПС в ходе войны.

Обстановка на западной границе, особенно на границе с Пруссией и Австро-Венгрией, в предвоенный период была напряженной. Во-первых, здесь традиционно проходили основные контрабандные пути из Европы в Россию, всегда доставлявшие много хлопот российской погранстраже. И здесь же шли мощные иммиграционные потоки, прежде всего еврейского населения, заметно усилившиеся перед войной. Во-вторых, с осложнением военно-политической обстановки на западных русских границах значительно активизировали свою деятельность разведслужбы Германии и Австро-Венгрии. Они широко использовали агентурную сеть в приграничной полосе, воздушные шары и голубиную почту для связи и др. Участились случаи вербовки жителей приграничья.

Все это требовало от пограничников ответных оперативных действий, а также высокого профессионального мастерства. О напряженной служебно-боевой деятельности чинов пограничной стражи накануне войны свидетельствуют следующие факты: согласно годовому отчету за 1912 г. пограничники задержали 5770 лиц при тайном переходе границы и изъяли контрабандного товара на огромную для того времени сумму — 288 546 руб.[119] В последнем предвоенном году эти цифры еще более возросли. За период с 1894 по 1913 г. российские пограничники участвовали в 3595 вооруженных столкновениях с контрабандистами, в которых погибло 177 и было ранено 369 офицеров и стражников[120].

Для частей и подразделений ОКПС война началась 17 июля 1914 г. Вечером в западные военные и пограничные округа России поступили из Санкт-Петербурга экстренные телеграммы, подписанные военным и морским министрами, а также министром внутренних дел, объявлявшие о начале с ноля часов 18 июля общей мобилизации в стране, о переводе армии и флота, в том числе и ОКПС, на военное положение. Эти документы предписывали командованию ОКПС действовать в соответствии с мобилизационными планами.

Интересен текст телеграммы, направленной из Санкт-Петербурга в Варшаву начальнику 3-го округа пограничной стражи генерал-майору Ушакову: «Высочайше поведено перевести армию и флот на военное положение и для сего призвать членов запаса и поставить лошадей согласно мобилизационному расписанию 1910 г. Первым днем мобилизации следует считать 18 сего июля. № 1945. Военный министр Сухомлинов. Морской министр Григорович. Министр внутренних дел Маклаков». Рукой начальника округа наложена резолюция — «Спешно исполнить»[121].

В западных пограничных округах приступили к выполнению приказа. Быстро развивавшиеся события требовали от руководства западных округов ОКПС оперативного и адекватного реагирования. Сложность ситуации заключалась в том, что с началом мобилизации в России в войсках ОКПС, дислоцированных на западе, началось осуществление мероприятий по варианту «объявление мобилизации на территории России». Документы свидетельствуют, что с ноля часов 18 июля 1914 г. в западных пограничных округах — Санкт-Петербургском, Виленском, Варшавском и Киевском — начали активно проводиться мобилизационные мероприятия, главная задача которых состояла в том, чтобы прикрыть границу и обеспечить развертывание российской армии.

Штабы пограничных округов оперативно довели до подчиненных бригад приказание о мобилизации, а штабы бригад — по границе до поста включительно. Получив красные конверты, начальники постов в соответствии с инструкцией всем составом поста двинулись на сборный пункт отряда, а затем на сборные пункты конных или пеших сотен. В течение 19–20 июля вдоль западной границы империи шло формирование и слаживание этих подразделений. Охрана границы, таким образом, временно приостановилась. Инструкции предписывали, что если на границе с объявлением мобилизации не начались военные действия, то охрана границы возобновлялась, но уже силами разъездов сформированных пограничных сотен. Это и было исполнено.

На мобилизацию пограничных бригад отводилось не более двух дней. Документы свидетельствуют, что уже к 20 июля, то есть своевременно, командование всех западных пограничных бригад доложило в штабы соответствующих округов о том, что «мобилизация бригады закончилась спокойно»[122].

Согласно требованиям руководящих документов пограничные сотни, развернутые по общеармейским штатам, передавались в подчинение Военному ведомству. Конные сотни были переданы начальникам кавалерийских армейских соединений, дислоцировавшихся в приграничной зоне. Пешие сотни перешли в подчинение комендантам близлежащих крепостей (Ковно, Осовец, Новогеоргиевск, Ковель), пополнив их гарнизоны, или были переданы командирам подходивших пехотных соединений. При этом в распоряжении министра финансов и командира ОКПС находились пограничные бригады, расположенные на юге и востоке страны и не переданные в действующую армию. Западные пограничные округа — Виленский, Варшавский и Киевский — согласно предвоенным планам упразднялись с переводом войск в состав действующей армии.

2-й Виленский и 3-й Варшавский пограничные округа вошли в подчинение Северо-Западного фронта (главнокомандующий генерал Я.Г. Жилинский), который должен был наступать на Берлин. Бригады 4-го Киевского пограничного округа влились в состав войск Юго-Западного фронта (главнокомандующий генерал Н.И. Иванов), нацеленного на Вену. Позже с началом активных боевых действий в Восточной Пруссии Северо-Западный фронт разделился на два фронта — Северный и Западный. Протяженность фронта составила более 1200 верст.