Рейнора проводили от северных ворот до командного центра и предложили присесть в одном из отсеков. Джим потягивал воду из стакана, как вдруг дверь резко распахнулась, и в помещение вошел какой-то келмориец. Из-за сутулости мужчина казался ниже чем на самом деле и, судя по тому как он вытягивал голову вперед, его донимала шея.
— Авиатор Хагар? — спросил он, рассматривая Рейнора из-под густых бровей. — Я бригадир Ламли. Десятник Брюкер будет рад принять вас в столовой, если вы не против.
Столовая? Рейнор никак не ожидал, что в лагере для военнопленных может быть столовая. Но тут же улыбнулся и встал.
— Конечно, не против! — кивнул он бригадиру. — Боюсь только, вид у меня не совсем подобающий.
— Десятник понимает ваши обстоятельства, — заверил Джима Ламли с уверенностью потомственного лакея (кем, собственно, он и был). — Прошу, я провожу вас к нему.
Рейнор поблагодарил человека, что посочувствовал его положению, и последовал за Ламли через жилые помещения. Джим поразился шикарному убранству комнат, царящему везде полусумраке и музыке, слышимой с каждым шагом все громче.
И все же несмотря на подготовку, Рейнор оказался не готов к встретившей его в столовой сцене. Здоровенный толстяк, кое-как вставший с кресла, чтобы поздороваться, ломящийся от еды стол и ходячие скелеты в углу, словно ожившая картина из ночного кошмара. Джим выучил келморийское приветствие, и было хотел продемонстрировать его на практике, но толстяк протянул вперед пухлую руку.
— Ну, наконец-то, мальчик мой! — сердечно приветствовал Брюкер Рейнора. — Я десятник Брюкер… Добро пожаловать в тридцать шестой лагерь для интернированных.
Рукопожатие Брюкера оказалось мягким и влажным, и тучный мужик задержал руку на секунду дольше, чем хотелось бы Рейнору. Он был рад разорвать его.
— Благодарю, сэр… Вы даже не представляете, как я рад оказаться здесь. Три «мстителя» накрыли меня над зоной. Я уничтожил одного ублюдка, но остальные подбили меня.
— Трое на одного, — неодобрительно покачал головой Брюкер. Его красное лицо побагровело еще больше. — Вот с такой сволочью приходится иметь дело! Тем не менее, ты показал им! Молодец, парень… Молодец.
Брюкер был ниже Рейнора на добрую полудюжину сантиметров. Редкие каштановые пряди он зачесывал назад, чтоб хоть как-то прикрыть обширную лысину. На морщинистом лбу проступили обильные бисеринки пота.
Хоть Брюкер и не выглядел красавцем, Рейнор ощущал в нем нечто опасное. нечто в его каменных глазах. В них светился ум. Они так и мелькали туда-сюда. Джим почувствовал, что начинает потеть.
— Благодарю, сэр. Боюсь, правда, мое начальство проявит куда меньше понимания!
Брюкер рассмеялся, на что и рассчитывал Рейнор, и указал на место за столом.
— Прошу… Ты должно быть голоден. Я уже отобедал, поэтому надеюсь, ты не откажешься перекусить в одиночестве, пока я прогуляюсь с вечерним обходом. Если будет что нужно, обращайся к Ламли.
Рейнор почувствовал облегчение. Он страшился перспективы длительной беседы с таким человеком.
— Это очень мило с вашей стороны, сэр, — садясь за стол, ответил Рейнор.
— Чувствуй себя, как дома, — сказал Брюкер, направляясь к двери. — Увидимся утром.
Моментом позже, вслед за десятником вышел и бригадир. Рейнор тут же повернулся к пленным. Они смотрели на него, тщательно скрывая выражение лица. Смычки мелькали, музыка текла, и время, казалось, замедлилось. Рейнору предстояло принять важное решение. Будет ли у него возможность поговорить с ними завтра? Или сейчас лучшая из представившихся возможностей?
Зная, что Ламли может вернуться с едой в любой момент, Рейнор бросил взгляд на дверной проем, дабы удостовериться, что пока никто не идет. Затем, решившись, он повернулся к квартету и заговорил приглушенным голосом:
— Слушайте внимательно. У меня послание от капитана Хобарт… — Он снова бросил взгляд на дверь, затем продолжил, выделяя голосом каждое слово, чтобы послание прозвучало совершенно четко.
— Будьте готовы завтра ночью, в 23:00.
При упоминании о Хобарт глаза музыкантов расширились. Один пленник открыл рот, чтобы заговорить, как в этот момент в столовую вернулся Брюкер. На этот раз он вошел куда быстрей. За ним последовали трое вооруженных охранников. У Рейнора промелькнула мысль о пистолете в кобуре подмышкой — но пробовать выхватить его, было бы чистой воды самоубийством.
— Руки за голову! — зарычал Брюкер. Один из охранников поспешил вперед, чтобы изъять оружие у лже-пилота.
— Ну вот, — сказал Брюкер, когда Рейнора скрутили и обыскали. — Так-то лучше… Похоже, враг решил заслать шпиона в Интернационный лагерь-36! Возможно, в следующий раз вражьи особисты лучше выполнят домашнюю работу. Позвольте мне кое-что вам рассказать о братстве пилотов «адских гончих», мой конфедеративный друг… Вы видите это? — Брюкер поднял правую руку. Рейнор увидел две буквы, утопленные в его ладони: «АГ». Нечеткие, но до сих пор заметные, хоть и получил их Брюкер, по всей видимости, очень давно. — Каждому пилоту имплантируют стальные «АГ» в ладонь по окончании обучения. В результате, если пожать ему руку, можно почувствовать выступающие буквы. Промах ваших работников, по-видимому. Жаль, что ты умрешь прежде, чем тебе доведется рассказать им об этом.
Рейнор молчал. Впрочем, Брюкер и не ждал ответа.
Начальник лагеря обернулся к бригадиру.
— Отведите его в душевую. Я вскоре там появлюсь.
Охрана вытащила Рейнора из столовой. Брюкер собрался выйти следом, но в последний момент вспомнил о пленниках. Он остановился и оглянулся.
— Вы неплохо играли сегодня… не идеал, но неплохо. Разрешаю вам доесть объедки.
Сказав это, десятник ушел.
Музыканты переглянулись и двинулись к столу. Один за другим доходяги плюнули в десертную тарелку Брюкера. Затем пленники вышли на улицу и поплелись к мрачным баракам, в которых спали ночью. Скажет ли шпион Брюкеру то, что сказал им? Да, ибо в КИЛ-36 по-другому не бывает. Темноволосый незнакомец еще спасибо скажет, когда ему разрешат умереть.
Глава двадцать третья
«Говорят, одежда красит человека. Мои скафандры — нет. Они делают из людей охрененных монстров!»
Хайрем Фик, конструктор ДВК-230-М и штатский член 321-го колониального батальона рейнджеров, из интервью на Тураксисе-II, ноябрь, 2488 год
Кел-Морийский интернационный лагерь № 36, планета Тураксис-II
Судя по всему, камера пыток служила по совместительству и моргом. А может и наоборот. Впрочем, это ничего не меняло. На столе блестели разложенные инструменты, моргали индикаторы электронных устройств, а от стен веяло холодом.
Не считая трусов, одежда на Рейноре отсутствовала. Джим лежал на наклонной конструкции, в полу под которой зияло сливное отверстие. Яркий свет слепил глаза. Рейнор попытался сфокусировать взгляд, и с трудом различил смутную фигуру десятника Брюкера. Высокое, как трон кресло начальника лагеря стояло на специальной платформе, откуда тот мог с комфортом наблюдать за процессом допроса.
— Ну что, — сказал Брюкер. — Как мы себя чувствуем?
Джим полагал, что пытка длится уже не менее получаса, ибо следить за ходом времени у него возможности не было. Горячими утюгами ему пока не угрожали. Пока. Доктор Моллер — «детектор правды», как назвал его Брюкер — предпочитал иглы. И благодаря медицинскому образованию он знал точно, куда их воткнуть, чтобы добиться максимальных мучений жертвы.
Горло Рейнора болело от непрерывного крика, он обливался потом. Даже слегка наклонив голову, Джим видел десятки игл, пучками торчащих из его тела. Каждая была центром адской боли.
— Аспирин не помешал бы, — прохрипел он.
— Тогда вам будет приятно узнать, что доктор Моллер может избавить вас от боли. Равно как и усилить ее, — сообщил ему Брюкер. — Прежде чем перейти к следующему этапу, давайте повторим, что мы имеем на данный момент… Вас послали, чтобы собрать информацию о моем лагере. Правильно?