Тем не менее Механик раздумал запускать мотор, а пересел на весла и несколькими сильными гребками обогнал плывущую по воде упаковку. Вцепившись руками в веревку, которой сверток с человеком был обвязан, будто батон колбасы шпагатом, Еремин вытянул его из воды и затащил в лодку. Поскольку существо, завернутое в синее шерстяное одеяло, при этом издало какие-то нечленораздельные звуки, Механик усек, что вытащил не готового утопленника, а лишь кандидата на эту почетную должность. Определил он и то, почему те, кто отправлял сверток в Безымянку, не добились намеченного результата. Связка кирпичей отсутствовала. Должно быть, слабовато эти любители эффектных концовок затянули на шее петлю с грузом, и она под тяжестью кирпичей попросту соскользнула с шеи, отчего кандидат в покойники, угодив в воду, всплыл головой вверх и даже не успел нахлебаться воды. Должно быть, в эти несколько минут его голову держали на плаву воздушные пузыри под одеждой. Конечно, не подвернись Механик, утопление было бы только отсрочено на пять минут максимум. Одежда успела бы окончательно намокнуть, а распутаться в таком положении мог, говорят, только Гарри Гудини, да и тот, поди-ка, маленько шарлатанил.

Вытащив свой любимый кастет и выщелкнув ножевое лезвие, Механик быстренько разрезал веревки и стал распутывать одеяло.

Когда размотал голову, пытавшуюся что-то мычать, то увидел в свете фонаря мокрую вязаную шапочку, из-под которой торчали пышные рыжие кудряшки, а потом — бабское личико с вытаращенными глазами и размазавшимся то ли от воды, то ли от слез макияжем и с пластырем на губах. Теперь стало ясно, почему гражданка не нахлебалась воды — тонущие захлебываются прежде всего от того, что орут, а через нос вода попадает в дыхалку не сразу. Снимать пластырь или нет? — над этим вопросом Механик несколько секунд думал и сомневался. Судя по глазам, добытая в качестве улова молодуха могла устроить такую истерику, что ее услышат умчавшиеся за несколько километров исполнители и вернутся устранять недоделки.

Одета спасенная красотка была тепло. На ней было длинное кожаное пальто с меховым воротником (чуть ли не из соболя) и на меховой подкладке, зимние сапоги на высоком каблуке, кожаные брючки, какой-то свитер, шарф — вряд ли даже все это успело насквозь промокнуть. К тому же, едва Механик, распутав веревку, освободил ей руки, как дама, не щадя губ, содрала пластырь. Но вовсе не затем, чтобы орать, как предполагал Еремин, а затем, чтоб вытащить из своего кожаного пальто плоскую фляжечку с чем-то спиртным — из такой же Юлька с Райкой Механика за обедом потчевали — и торопливо сделать несколько глотков.

— С комфортом купаетесь! — заметил Механик с явным удивлением.

— Они ее не нашли, — улыбнулась девица. Кажется, это было для несостоявшейся утопленницы даже большей радостью, чем собственное спасение.

Расспросить, конечно, было о чем, но надо было торопиться. Безымянка все ближе подносила «Казанку» с пассажирами к протоке, ведущей на Побегайку, — это раз, и надо было довезти эту мокрую курицу не простуженной — это два. Механик открыл краник, дернул за тросик раз, другой — движок завелся. Ухватившись за ручку мотора правой рукой, левой взялся за фонарь.

— Я сюда пересяду, можно? — спросила спасенная и, не дожидаясь согласия Механика, уселась на ящик с толом, стоявший у него в ногах, откинула голову ему на штаны, а руки уложила на колени, будто на подлокотники. Возражать Механик не стал, должно быть, бабе так было теплее. К тому же он как раз в это время сделал поворот в протоку.

— Романтика! — пробормотала рыжая и еще раз приложилась к фляжке. Механик забеспокоился. Он знал, что эта зараза, то есть спиртное, — штука коварная. Согреет в небольшой дозе, а потом спать утянет — и привет! Сердчишко остановится.

— Завязывай лакать! — Механик отобрал у нее фляжку и, завинтив, спрятал к себе под куртку. — Много вредно!

— Уловила… А куда едем?

— В баню! — проворчал Еремин.

— Кайф… — отозвалась баба. — Долго ехать?

— Порядочно. Смотри не спи! Сдохнешь!

— Не-ет… — произнесла она зловредно. — Теперь — назло не сдохну, назло!

— Как звать? — поинтересовался Механик.

— Женя… А тебя?

— Олег.

— «Как ныне сбирается Вещий Олег отмстить неразумным хаза-а-арам!» — пропела Женя. — Мы им отомстим! Вот так отомстим! Страшно отомстим!

— Ладно, — досадливо проворчал Механик, — посмотрим…

— Думаешь, я не смогу?!

— Ты кто, — спросил Механик по-простому, по-рабочему, — проститутка?

— В некотором роде… — знойно хохотнула поддатая.

Лодка уже мчалась по Побегайке. Механик шел по старым приметам, на сей раз не сбавляя обороты.

— Ты чего примолкла? Спишь? — рявкнул Механик.

— Н-нет, — заплетающимся языком ответила Женя. — Д-дремлю… Мотор твой… б-баюкает…

— Песню пой! Про Олега или там, про «Варяга» — один хрен! Только не дрыхни…

— А м-можно, я т-тебе отсосу? — предложила пьянь. — Бесплатно!

— Нет, — вежливо отказался Механик. — На дармовой сифон я не подписывался.

— Да у меня даже СПИДа нет… Проверено!

— Спасибо, в другой раз…

Именно в этот момент Механик в первый раз подумал, как отнесутся Юлька и Райка к прибытию третьей дамы. Вот те, блин, и пошутил, что, мол, за третьей поехал! Эти-то, по совести сказать, еще не сильно притерлись друг к другу, а тут еще одна. Да еще и шлюха явная… Юлька и Райка, хоть и не святые, но тем не менее себя в откровенных потаскухах не числят. А эта — съемная. Насчет заявлений, мол, «проверенная» — это все колеса. Хрен ее знает, может, и топили-то как раз за то, что заразила кого-нибудь солидного. Небось, и раздевать не стали, чтоб ненароком не поймать чего-нибудь… А у него бабы, в общем и целом, чистенькие. Юлька — с гарантией, как-никак четыре месяца у доктора Еремина наблюдалась. Ну а Райка… Пока ничего не выскочило — и то ладно. Хай, пожалуй, будет великий! Но ведь и правда, не швырять же ее, дуру эту, раз уж вытащил, обратно в воду? Наверно, ей повешенной быть на роду написано, раз не утопла!

«Казанка» миновала еще пару извивов Побегайки и выскочила на разлив у острова.

— Ой, — пролепетала Женя, — я замерзаю… Ноги немеют!

— Ничего, — рявкнул Механик, — уже недолго!

Точно, придется ее волочь в баню, раздевать и парить, чтоб не простыла. Но баня — место общественное. Коллективного пользования. Если из-под нее через полок или веник хотя бы вошки к кому-то перепрыгнут — эти «циркульные пилы» Механика на три куска перепилят, так, как ни Кио, ни Копперфильду не снилось.

Вода за время путешествия поднялась заметно. Механик пришвартовался всего-навсего в полутора метрах от колес «Чероки». Получалось, что за три часа вода по склону поднялась метров на шесть-семь. Но зато тащить эту бабу оказалось недалеко. Механик запихнул ее на место рядом с водителем, запустил мотор джипа, чтоб прогреть кабину. Потом наскоро перетащил ящики, весла, мотор, бачок, рюкзак, автомат и покатил прежней дорожкой вокруг забора в поселок.

Хоть Механик и опасался порядком, будто вода по краям холма настолько поднимется, что тем же манером не проедешь, все ему удалось нормально. Не тратя времени даром, он, въехав во двор дома, сразу же подъехал к бане, вытащил из кабины свою полуживую спутницу и волоком — эта баба тоже показалась ему, коротышке, здоровенной и тяжеленной — втащил в предбанник.

Из парилки тем временем два бодрых, но сипловатых контральто выводили все то же, нетленное:

«Вот кто-то с горочки спустился, наверно, милый мой идет…»

Конечно, Юлька с Райкой не дождались — Механик прокатался гораздо дольше, чем обещал — и решили, что чем сидеть просто так и переживать, пора идти греть кости. Тем более что накочегарили они крепко, и веники по наставлениям Механика изготовили, только вот опробовать не решились. Окатились горячей водой, вымыли головы, а теперь, наслаждаясь теплом, просто сидели на полке и распевали песни.