Механик, приоткрыв дверь, сунул нос в липкий влажный пар, заструившийся из парилки в предбанник, и крикнул:

— Гостей ждете?

— Жде-ем! — дружно заорали певицы.

— Тогда вылазьте ненадолго. Примите еще одну для вашего трио!

— Заходи, блин, не студи помещение! — проворчала Юлька.

— Какую «еще одну»? — настороженно спросила Райка.

— Какую-какую! — рассердился Механик. — Какая чуть не утопла!

И, подхватив под руки Женю, прямо в пальто и сапогах затолкал ее в парилку, проорав:

— Раздевайте ее и парьте, пока не покраснеет!

Сам Механик решил, что надо бы все-таки выгрузить из машины взрывчатку и присоединиться к банной компании попозже. Но едва он успел залезть в кабину, как из бани донесся такой дружный визг в три глотки, что ему стало наплевать на эти 60 килограммов тола. Кипятком, что ли, обварились?!

Встревоженный Механик бегом влетел в предбанник и распахнул дверь в парилку.

— Чего орете? — спросил он, ошалело поглядывая на баб.

В парилке царил романтический полумрак. Помещение освещалось лишь свечкой, потрескивавшей на окошке, да рдевшими в печи углями. Красноватые дрожащие блики света поигрывали на влажных телах Райки и Юльки, на их мокрых, растрепанных и прилипших к плечам волосах. А на лицах читалась злость, презрение и отвращение. Этакие прелестные голые ведьмочки, готовящиеся стартовать на шабаш…

— Ты нам кого привез? — грозно спросила Юлька.

С Жени, которая вроде бы чуть пришла в себя, проворные бабы уже сняли и пальто, и сапоги, и свитер, и блузку, и даже бюстгальтер. Должно быть они начали снимать и кожаные брюки, но тут произошло нечто непредвиденное… Теперь она сидела на мокром полу, подтянув ноги к животу, и всхлипывала.

— Ладно, — сказал Механик, все еще ни шиша не понимая, — разберемся!

Он вытащил в предбанник уже снятые с Жени вещи, захлопнул дверь, чтоб не студить парилку, и, быстро раздевшись, вернулся туда, где неразборчиво, но возмущенно лопотали Юлька с Райкой.

— Так в чем дело, я не понял? — сурово спросил Механик.

— Не понял?! — спросила оскорбленно Юлька. — Ты нам кого привез?

— Женю… — в полном недоумении пробормотал Механик, полагая, будто бабам не понравилось, что он привез вдобавок к двум еще одну, хотя и с этими двумя управиться не может. — Ее бандиты в реку скинули…

— Ее?! — в один голос завопили бабы. — Разуй глаза!

— А я их и не обувал… — проворчал Механик. — Что вам не нравится, объясните толком!

— Ладно, можно и толком! Держи за локти!

В тот момент, когда Механик подхватил хнычущую и слабо брыкающуюся Женю под локти (и полюбовался при этом на большие груди, которыми располагала рыжая!), проворная Юлька подскочила к ним и ловко спустила штаны с несостоявшейся утопленницы…

— Е-мое! — вырвалось у Механика, когда он, заглянув вперед, увидел то, чего никак не ожидал увидеть.

Спасенное им существо располагало полным набором того, что принято называть «первичными половыми признаками». Мужскими!

Механик поспешно отпустил Женю и отскочил в сторону, не то от брезгливости, не то просто от неожиданности.

А само существо еще пуще заплакало.

— Ну, убедился?! — злорадно завопила Юлька.

— Может, он синтетический? — засомневался Механик в явном обалдении.

— Умнее ничего не придумал? — Юлька покрутила пальцем у виска. — Подергай, может, отклеится?! Или на зуб попробуй… Где твои глаза были, е-мое?!

— Можно подумать, я в штаны заглядывал… — проворчал Механик. — Я вижу, кого-то живым с моста сбросили, выловил… Не топить же обратно! На внешность-то баба бабой, с сиськами…

— Может, оно — гермафродит? — предположила Райка.

— Да пидор это обыкновенный! — безжалостно прорычала Юлька. — Сиськи из силикона вшил…

— Ладно, — буркнул Механик. — Покамест сойдемся на том, что это человек, которого в ледяную воду окунули. Его отогреть надо, отпарить — пусть дальше живет.

— Вот и занимайся им сам, — прошипела Юлька. — А я к этому спидоносцу близко не подойду…

— Да нет у меня никакого СПИДа! — истерически взвизгнула (или взвизгнул) Женя.

— И правда, — заметила Райка с некоторым сочувствием, — баба бабой, только с прибором.

— Короче, — серьезно сказал Механик, — ты, малый, кончай реветь. Иди, ложись на полок и грейся. А то ежели тебя от этого купания воспаление прихватит, у меня лечить нечем.

Женя, утирая слезы и прикрывая ладошкой то, что вызвало нарекания публики, выполнил (или выполнила) распоряжение Механика. Юлька демонстративно отсела и принялась намыливать ноги, а Райка, напротив, осталась и с явным любопытством присматривалась к странному существу.

— Когда животом лежит, — прокомментировала она, — девка и девка. Ножки ровненькие, гладенькие, у меня и то волос больше. Попка кругленькая. На мордочке ни пушинки… На голове-то не парик? Верно?

— Нет, не парик… — шмыгнуло носом существо. — Я даже не крашеная.

— КрашенАЯ или крашенЫЙ? — уточнил Механик.

— КрашенАЯ! — простонала Женя. — Я женщина, понимаете или нет?!

— Понимаешь, братан, — заметил Еремин. — У тебя для женщины кое-какое лишнее оборудование имеется.

— Ну и что? Просто я это еще не удалила… И не называйте меня «братаном». Я отзываюсь только в женском роде.

— Тебе сколько лет? — спросил Механик.

— Двадцать пять…

— В армию не призывали?

— Призывали, только я не пошла… Справку достала, что с психикой не в порядке.

— Это точно! — заметила Юлька. — Можно подумать, в России без вас трахать некого!

Механик с этим замечанием был очень даже согласен. Хотя несколько раз, особенно в Афгане, когда солнце или духи шибко припекали, у него мелькала мысль насчет того, что неплохо бы было родиться бабой и не знать всех этих прелестей мужской жизни, которые приходят вместе с повесткой. Тем не менее, раз уж природа его назначила мужиком, все эти размышления были чисто теоретического свойства. И сказать так просто: «Я это еще не удалила», Механик ни в жисть не сумел бы.

— Н-да… — задумчиво произнес Еремин. — Значит, чем в армию идти, лучше проституцией заняться? Здорово придумал!

— Я не из-за армии… Просто изменение пола дорого стоит. А как еще заработаешь?

— Вообще-то, — рассудительно заметил Механик, — некоторые граждане вполне спокойно живут как мужики, и неудобства от этого не чуют. Я лично, даже если б мне миллиард заплатили, ничего менять не захотел бы. А уж за свой счет уродоваться — извините! Даже если б это самое у меня было в нерабочем состоянии — все одно оставил бы. Дорого как память.

— Вам дорого, а мне мешает. Я — транссексуалка, слышали?

— Слыхали, — презрительно отзвалась Юлька, — все равно гомик! Какие фишки не вкручивай!

— Неправда, — обиделось транссексуальное существо. — Я — женщина, понимаешь? Внутри, в уме. Ошибка природы. Женскую душу зарядили в мужское тело…

— Это мне не понять… — покачал головой Механик, который ко всяким разговорам насчет души относился очень скептически. О том, что бывают сдвиги по фазе, он знал и охотно верил, а по поводу души и так далее — сильно сомневался.

— Конечно, — шмыгнуло существо, упрямо считающее себя женщиной. — Для этого надо быть мной.

— Ну какая ты, блин, женщина? — прошипела Юлька. — Ну, отрежут тебе это самое, так что, ты рожать сможешь? Или кормить из своего силикона?

— А что, все нормальные это могут? — очень сварливо и очень по-бабьи отозвалась Женя.

Райка неожиданно для Механика вздохнула — не раздраженно, а, скорее, сочувственно. Хотя кирпич вроде бы невзначай залетел в ее огород.

— Ладно, — сказал Механик, — лично меня эти философские вопросы ни хрена не интересуют. Ты лучше скажи, за какие заслуги тебя утопить хотели? И кто, если это не секрет…

Женя ответила не сразу.

— Вы сами-то кто? Банда? Я ведь оружие видела…

— В некотором роде… — ответил Механик, слегка покривлявшись. Он припомнил, как Женя ответила ему на вопрос, проститутка ли она.

— А, все равно… — фаталистически произнесла Женя. — Меня хотели утопить подручные Пензенского. Слышали о таком?