— Посмотришь теперь, как он меня убивает! — предрек Олег.

— У меня к тебе претензий нет, — сказал Никита. — Я в тебя стрелять не собирался. И вообще, шел бы ты отсюда, а то за мной сюда приехать обещались…

— Покорнейше благодарим! — оскалился Механик. — Дозвольте откланяться!

Он видел, что Никита говорил по сотовому и понял, что задерживаться не следует. Поверил он и в то, что Ветров не выстрелит ему в спину. Парень, конечно, для Механика вредный, но на подлеца не похож. Поэтому Еремин, комично поклонившись и изобразив ушанкой нечто вроде «комплимента» XVIII столетия, когда кавалеры делали вид, будто подметают паркет треуголкой, повернулся и пошел прочь.

— Господи, что ж делать-то? — всхлипнула Анюта. — Ужас какой! Он не дышит…

Это все относилось к Андрюше. Никита не знал, что надо говорить в таких случаях безутешным девицам, а убитых навидался уже вот так, по горло. Ему, по правде сказать, было все равно, что Андрюша, что Бура, который этого Андрюшу застрелил. Не подбежала бы Анюта, Механик положил бы и его отдохнуть.

И тут с неба донесся отчетливый, быстро приближающийся стрекот. Анюта, отчего-то испугавшись, бегом кинулась в лес, туда, где скрылся Механик.

А Никита, хотя вовсе не был уверен, что вертолет прилетел за ним и его с этого вертолета попросту не расстреляют, никуда не побежал. Тем более что вертолет мог вообще быть какой-нибудь посторонний, не имеющий отношения к здешним делам. На него напал полный пофигизм и невероятная усталость. Будь что будет — таково было его общее состояние.

Вертолет, однако, прилетел именно за ним. Небольшой «Ми-2», с желтыми буквами «ЦТМО» на серо-зеленом борту, не рискуя садиться, завис метрах в двадцати над карьером, подняв ротором в воздух целые тучи песчаной пыли. Р-раз! — и вниз сбросили трос. Вж-жик! — и по тросу вниз съехал ловкий детина в комбинезоне и парашютном шлеме.

— Ветров Никита? — подскочил детина. — Быстро за мной!

Никита подбежал к тросу, спасатель ловко пристегнул его к себе какими-то ремнями, защелкнул карабин и сделал какой-то жест вертолетчику, наблюдавшему из люка. Вверху зажужжала лебедка, и трос потянул вверх спасателя с пристегнутым к нему Никитой, а вертолет, прибавив обороты ротора, стал постепенно подниматься над лесом. Но тут, с той же стороны, куда удалились Механик и Анюта, появилась какая-то рыжая женщина — так показалось Ветрову. Голоса ее из-за шума вертолетного двигателя, конечно, никто не услышал, но отчаянная жестикуляция показывала, что она явно требует обратить на себя внимание.

Детина с Никитой влезли в кабину. Там было еще двое — пилот и борттехник, управлявший лебедкой.

— Садись! — спасатель отстегнул ремни и указал Ветрову на кресло у окна по левому борту. Пилот тем временем пригляделся к женщине, машущей руками и что-то кричащей снизу.

— Богдан! — крикнул он, пытаясь переорать движок вертолета. — Сгоняй вниз еще раз! По-моему, там наша баба…

— По-твоему или точно?

— Помню эту рыжую. Возили ее как-то раз…

— На фига тогда поднимался? — проворчал спасатель. Но, когда вертолет вновь убавил обороты и стал снижаться, а потом завис на нужной высоте, снова отправился за борт и съехал вниз. Еще через несколько минут борттехник помог Богдану втащить в кабину ойкающую от страха рыжую женщину в длинном кожаном пальто с меховым воротником и на меховой подкладке, зимних сапогах на высоком каблуке и кожаных брючках. Дверь закрыли, и вертолет, слегка накренясь, развернулся над карьером и потянул вверх, а затем описал короткую дугу над лесом и полетел куда-то в северном направлении.

Анюта догнала Механика в стороне от дороги, где он, укрывшись под елкой, следил за тем, что творится в воздухе. Точнее, за тем, как Женю поднимают на вертолет. «Ми-2» забрался уже метров на сто, когда спасатель с пристегнутым к нему трансвеститом исчезли в люке.

— Чего прибежала? — сердито проворчал Механик, увидев Анюту. — Глядишь, и тебя бы утащили на вертушке. Похвасталась бы бате…

Анюта, вместо ответа, прижалась к Олегу и зарыдала.

— Да что ты все носом хлюпаешь?! Жалко, конечно, парнишку твоего. Но могли бы и оба тут остаться… Что, крепко любила, что ли?

— Не знаю… — шмыгнула носом Анюта.

— Ладно, — беспокойно произнес Механик. — Нельзя нам тут с тобой торчать. Раз уж не полезла в вертолет, пошли пешком, и быстро. Сматываться я, чую, мне надо. Заставила пожалеть этого хлюста — сама теперь не пожалей! Тебе-то я верю, а вот ему — ни на грош. Помнишь, как зимой с Булкиной бандой воевали? Вот и он оттуда…

— А он говорил — корреспондент… К отцу моему приходил, о дедушке расспрашивал. Обещал дедушкину книжку издать… Он удостоверение показывал!

— Слушай больше и корочкам не верь. Их сейчас можно хоть килограмм наштамповать — иди да проверяй, коли надо… Бандит он. Мы его с Есаулом в Бузиновском лесу видали, с автоматом. Клад искали… Потом встретили его в Москве случайно. А он квартиру нашу отследил. Есаул из-за него погиб, а он, гадский гад, еще мне глаза колет, мол, ты же и убил его нечаянно… Ладно, давай бегом за мной! У нас своя дорожка!

Механик устремился куда-то в чащу, и так прытко, что длинноногая Анюта с трудом за ним поспевала.

Минут через пятнадцать они выскочили на просеку. Тут стояли «Чероки» и «Паджеро», задом втиснувшиеся в кусты. Юлька первая увидела Олега и вылезла ему навстречу.

— Анюта?! — удивленно воскликнула она, увидев, как та выбирается из кустов навстречу.

— После обниметесь! — резко заявил Механик. — Сматываться отсюда надо. И побыстрее! Анютка, садись во вторую машину, к тетеньке! Райка, не отставай!

— А где Женька? — спросила Раиса испуганно. — Убили?!

— Не видела, что ли? — окрысился Олег. — В вертолет уселся, пидор! Пробежал, биомать, мимо меня, как каблуки не обломал, и орет как резаный: «Я из ЦТМО! Возьмите меня!» Что за фирма, хрен поймешь. Ну, это фигня, без него спокойнее… Заводи!

Райка, искоса поглядывая на Анюту — может, опять не настоящая девка? — выехала из кустов следом за «Чероки» и пробурчала себе под нос:

— Дурдом, одно слово… Выспались, называется!

Действительно, ни ей, ни Механику в эту ночь выспаться не удалось. Юлька, та хоть сидя подремала, а они глаз не смыкали — баранки крутили. Сперва ехали от «коровников» по той дороге, которая не числилась на карте и была обнаружена Механиком. Потом добрались до шоссе — того самого, по которому под утро гонял Никита. Только выехали они на него с противоположной стороны, с юга. И проехали по нему километров тридцать до тех пор, пока не начало светать. К тому же, согласно указателю, впереди был пост ГАИ, а Механик не хотел мимо него ехать. Выбрали какую-то просеку посуше и нырнули в лес. Райка несколько раз предлагала остановиться и подремать, но Механик не слушал и старался забраться куда-нибудь поглубже. Наконец они выкатили почти к самой песчано-гравийной дорожке, которая вела в карьер, но опять же, с другой стороны. Механик загнал джипы в кусты, Юльке с Райкой велел караулить, а сам отправился пешком на разведку. Как раз успел к началу всей этой «карьерной дипломатии».

Теперь решили ехать по просеке дальше в лес. Но тут у Механика кончилась карта. В том смысле, что они доехали до такого места, которое не вместилось в лист, отобранный у Шкворня. Тем не менее Механик попер дальше по просеке с упрямством обреченного. Как будто нельзя было остановиться и хотя бы подремать малость! Именно об этом думалось Райке, когда она вела «Паджеро» с прицепом следом за Механиком. Если б не интерес, который она проявляла к Анюте, не решаясь, однако, заводить разговор, то наверняка заснула бы за рулем.

Тем временем выяснилось, что бензин на исходе. Джипы могли бы проехать еще пару километров, но никаких бензоколонок поблизости не предвиделось. Но Механик продолжал все дальше забираться в лес, хотя уже и ежу было ясно, что по этой просеке давным-давно никто не ездил, и ведет она в тупик.