— Выцарапала! Глаз выцарапала, стерва! — И обезумевший от ярости Сюсюля, позабыв про пистолет, рванул следом за ней.

— Куда, коз-зел?! — заорал Бура. — Шмаляй вдогон!

Но пистолет Сюсюли остался на песке, а потому Бура стал прилаживаться сам. Однако чертов Сюсюля, как назло, бежал прямо в створе за Анютой, а Бура, как ни злился, братана валить не хотел.

То же самое происходило и с Ветровым, но он, естественно, наоборот, не решался стрелять в Сюсюлю, чтоб не зацепить Анюту.

В тот самый момент, когда Никита нервно водил мушкой, тщетно пытаясь выцелить Сюсюлю, гулко бухнул выстрел. Не пистолетный, а винтовочный. Ветрова аж передернуло от неприятных воспоминаний — голосок «СВД» ему был слишком хорошо знаком. С той самой чертовой зимы, когда над уже притихшим малость Грозным по ночам начинались разборки снайперов, щупавших и друг друга, и все, что движется, инфракрасными и лазерными прицелами. Тонкие красные лучики последних так и скрещивались над крышами… Конечно, знал, что если уж услышал ее выстрел, это значит, что в тебя не попали, но все же инстинктивная жуть передернула. Следующий выстрел можешь и не услышать…

Впрочем, уже через несколько секунд Никита смог порадоваться. Из-за багажника «Волги» вышел Бура. Странными такими, нетвердыми шагами, будто в него два литра спирта залили. Вышел, прошел пару шагов — и плашмя упал лицом вниз.

Однако любоваться этим было некогда. Сюсюля — на винтовочный выстрел он и внимания не обратил! — все-таки сумел нагнать Анюту, свалить ее на песок и вцепиться в горло. Он уж теперь не о сексе думал, а о том, как ей шею свернуть. Анюта хрипела, дергалась, но на этот раз не могла выкрутиться из-под этой туши.

Никита выскользнул из-под экскаватора, прицелился было в Сюсюлю, но стрелять не решился. Наскочил сбоку и изо всех сил пнул ботинком в бок. Сюсюля отпустил руки, привскочил, и вот тут уж Ветров выпалил. Прямо в башку — в скулу влетело, через макушку вылетело, разбросав по песку бурые комковатые ошметки…

— Жива? — спросил Никита, видя, как побагровевшая Анюта, сидя на песке, жадно хватает воздух ртом и держится за шею.

— Ага, — покивала она не очень уверенно и закашлялась.

Никита услышал шорох. Оттуда, с нижней ямы. Кто-то быстро съехал в карьер по песчаному склону, а затем прытко перескочил к «Волге». Сразу вспомнился снайпер. Чей он? Может, это уже помощь от Баринова? Но как они нашли, не уточнив местонахождение? Ведь звонка-то так и не было…

— Вы кто? — спросила Анюта, откашлявшись. — Голос знакомый…

Только тут Никита сообразил, что все еще не снял маску.

— Я Ветров, Никита, помните? Корреспондент «Красного рабочего», — сказал он, содрав наконец-то вонючую шерсть с лица. — Я повесть вашего дедушки к печати готовил. А потом зимой в поезде вместе ехали…

— Ну да, — вставая и отряхиваясь, пробормотала Анюта. — Кажется…

Никита почему-то ожидал, что она спросит, с чего это господин корреспондент с пистолетом и в маске ходит, даже съехидничает насчет того, что, мол, «журналист меняет профессию», но ей было не до того…

— Ой! Андрей! — вспомнила Анюта и, сорвавшись с места, побежала вниз. Никита последовал за ней, даже позабыв про то, что кто-то неизвестный спрятался за «Волгой». Правда, уже пройдя несколько шагов, он остановился, услыхав стон.

Это Маркел пришел в себя и потянулся за своим «ТТ». Неуемный какой! Пришлось вернуться и подобрать оружие. Маркел, которому совсем немного не хватило, чтоб добраться до пистолета, глухо выматерился и пробормотал:

— Дострели… Жжет!

Никита хотел спросить, чего им надо было от Анюты и Андрея, но на Маркела накатил приступ боли, и он стал корчиться на песке, хрипя и невнятно ругаясь. Судорожно дергаясь, Маркел пытался распахнуть на груди «молнию» куртки и в конце концов разорвал ее, потом рванул ворот рубахи — должно быть, ощущал удушье. Уже из последних сил, должно быть, он попытался привстать на колени, нелепо дрыгнул задом, крутнулся на одном месте, так что из внутреннего кармана куртки выпали на песок бумажник и авторучка, но вместо того, чтобы встать, рухнул ничком, поскреб ногтями песок, после чего наконец затих с остекленелыми глазами, свернув голову набок и вывалив напоследок изо рта липкий кровавый сгусток.

Неизвестно отчего, Никита решил поглядеть, как же Маркела звали по паспорту. Может быть, для того, чтоб знать, кого же на самом деле убил. Ветров нагнулся за вывалившимся бумажником, и уже хотел открыть его, но тут-то наконец запиликал телефон, звонка которого Никита уж не чаял дождаться.

— Да, — отозвался Никита, сунув бумажник Маркела в карман, — слушаю!

— Ветров? — спросил незнакомый голос. — Меня зовут Борис, я служащий СБ ЦТМО. Привет от Сергея Сергеевича. Он просил передать, что с вашими родителями все в порядке и им ничто не угрожает. Теперь уточните, где находитесь. Дорога какая-нибудь близко?

— Около километра на восток. Я в песчаном карьере нахожусь.

— Спасибо, больше ничего не надо. Через полчаса ждите.

«Ну и ну! — подумалось Никите. — Вот это оперативность!»

С другой стороны, появилось сомнение и даже опасение: а те ли это люди? Вдруг кто-то подслушал разговор, и вместо ЦТМОшников приедут бойцы Ворона?

Но Никита еще не успел накрутить себе нервы этим предположением, когда услышал истерический визг Анюты:

— Андрюша-а-а! — Она уже добежала до лежавшего ничком парня и тормошила его, пытаясь привести в чувство. А рядом с «Волгой» стоял низкорослый человек в нейлоновой куртке и мятой ушанке, со снайперской винтовкой в руках. Он настороженно поглядывал на приближающегося Никиту, как бы раздумывая, стрелять в него или нет.

Когда Никита подошел метров на пятнадцать, человек негромко сказал:

— Убери пистолеты! Лучше вообще брось. Все равно раньше успею…

Ветров поверил и бросил «ТТ» и «ПМ», которые держал в руках. Правда, были еще два «ПМ», но один лежал в левом кармане куртки, а другой в правом кармане брюк. Можно не сомневаться — не успеть. Тем более, что Никита уже узнал по голосу этого человека, хотя видел его до сих пор всего два раза в жизни.

Механик! Тот, кто угнал тягач с кладом Федьки Бузуна! Тот, кто в компании с огромным Есаулом случайно встретил Никиту в Москве и заставил искать убежища в подъезде у Вовы. Наконец, на Широком озере (там они с Никитой воочию не свиделись) еще раз обвел всех вокруг пальца и опять утащил клад в неизвестном направлении.

— Вот что, — произнес Механик, — у тебя передо мной должок был, верно? Ты ведь нас с Есаулом заложил Булочке, а?

Никита подумал: что бы он ни ответил, Механик выстрелит.

— Да, я, — произнес Ветров довольно спокойным тоном.

— Значит, понимаешь, что за Есаула надо отвечать?

— Есаул от твоей пули умер, — припомнил Никита. — Ты в него сам попал случайно. Мне Светка рассказала…

— Я? — Механик даже опустил ствол от неожиданности, но потом спохватился. — Врешь! А если и нет — все равно, ты в ответе.

И вскинул винтовку. Но тут Анюта, всхлипывавшая около бездыханного Андрюши, внезапно сорвалась с места и, в два прыжка подскочив к Механику, схватилась за ствол «СВД»:

— Не-ет! Не надо-о! Не надо, дядя Ерема! Он же меня спас!

— Видел я это… — проворчал Механик. — А он все равно за Есаула ответит!

— Да что ты, с ума сошел?! — завопила Анюта. — Сколько уже убили! Мало, что ли?

— Оставь его, оставь… — прошипел Механик. — И опять сюда приедешь, только уже с Булкиными живорезами. Или вовсе сгниешь где-нибудь. Они же тебе за эти чертовы мешки кишки вымотают! Хотя ты уже и не знаешь, где они. Отпусти ствол, говорю!

— Не пущу! Хватит! Хватит убивать! — визжала Анюта.

Наверно, Никита мог бы воспользоваться этой суматохой, выхватить один из пистолетов и подскочить к Механику… Стал бы он в него стрелять — неизвестно, но ситуацию бы явно поменял в свою пользу. Однако Никита не тронулся с места.

— Тьфу! — плюнул Механик, оттолкнув наконец Анюту. — Уговорила…

И, поставив винтовку на предохранитель, повесил ее за спину.