Среди других частых спутников неврастении встречаются преходящие нарушения жизненных функций. Прежде всего, следует иметь в виду весьма характерные расстройства сна — сонливость днем, в рабочее время и бессонница в ночные часы. Перед засыпанием больной в деталях вспоминает события минувшего дня, упрекает себя за свою нерешительность и малоинициативность, с нетерпением ждет прихода живительного сна; однако по мере тревожного ожидания сонливость все более улетучивается, а сознание заполняется ненужным анализом своих действий. Даже заснув, он часто просыпается от кошмарных сновидений, весь в холодном поту, с пугающими сердцебиениями и одышкой. Заметно расстраивается аппетит: пища кажется безвкусной, пресной, во рту появляется неприятная горечь. Пугающими являются изменения половой функции: снижается сексуальное влечение, половой акт не приносит прежнего удовлетворения, часто прерывается ранним семяизвержением. Ожидание очередной несостоятельности в глазах сексуального партнера доставляет новые мучения и переживания больному неврастенией.

В клинической динамике неврастении принято выделять две стадии — гиперстеническую и гипостеническую. Для первой из них характерно преобладание избыточной эмоциональности и возбудимости, бурные разряды недовольства и гневливости, с трудом контролируемые: после каждой вспышки раздражения и обидчивости больные глубоко переживают свою несдержанность, обещают впредь быть более рассудительными и терпеливыми, однако спустя короткое время вновь переходят на крик, легко взрываются. Даже вне конфликтных ситуаций чувствуют внутреннюю напряженность, скованность, что еще более усугубляет быстро развивающееся утомление и разбитость — больные устают «бороться с собой».

Во второй (гипостенической) стадии слабость и истощаемость нарастают, усиливаются, приобретают хронический характер. Со стороны эмоций преобладает унылое безрадостное настроение, аффективные колебания как бы выравниваются, застывая на уровне апатии и опустошенности. Появляется непереносимость обычных шумов и звуков. Даже повседневные нагрузки и обязательства становятся в тягость. Человек выглядит вялым, безынициативным, «как выжатый лимон», причем эти особенности характера могут постепенно закрепляться, определяя весь его жизненный стереотип (синдром «сломанной пружины», свойственный для неблагоприятного варианта динамики невроза).

С учетом отрицательных последствий даже легких проявлений неврастении весьма важной социальной задачей, наряду с оздоровлением межчеловеческих отношений, следует признать борьбу с перенапряжением и переутомлением головного мозга, за рациональную организацию труда и отдыха, обеспечение оптимальной трудовой и учебной деятельности.

Определение истерического невроза, вынесенное в эпиграф, принадлежит знаменитому французскому невропатологу, автору монографического исследования по истерии. Оно дополняет образные выражения других старых авторов — «хамелеон», «протей, постоянно меняющий свои тона», «обезьяна всех болезней». Поводом к таким наименованиям служит необычайная изменчивость, сменяемость истерических симптомов, напоминающих проявления разнообразных заболеваний, зависимость их внешнего выражения от стиля той или иной эпохи. Так в средние века весьма распространенными были эпидемии бесоодержимости (известно, что в эпоху мракобесия и невежества на кострах инквизиции было сожжено около 9 миллионов подозреваемых в колдовстве и связи с дьяволом, причем многие из них страдали истерией), в более поздние периоды — кликушество, месмеризм и спиритизм, в XIX столетии — масса функциональных неврологических расстройств, в начале текущего века — картины «военной истерии». Проявления истерии последнего времени лишь отдаленно похожи на прежние формы истерического реагирования: невроз в своем развитии напоминает эволюцию современного театра, заменяющего богатые декорации и внешнюю экспрессию чувств более сложной передачей внутренних переживаний героев. Именно в сменяемости и многообразии клинической картины невроза и кроется основное содержание его формы. «Нет ничего постояннее непостоянства истерии», — заметил великий английский врач Т. Сиденгам.

Истерия (в переводе с греческого — матка) долгое время считалась привилегией женщин. Согласно «маточной» теории, выдвинутой отцом медицины Гиппократом, под влиянием эмоциональных факторов матка начинает перемещаться, поднимается к диафрагме, перекрывает дыхательные пути, в результате чего возникают истерические припадки, истерическое «буйство», картины «мнимой смерти» и т. п. Позднее истерические симптомы стали обнаруживать и у мужчин, однако еще длительное время гипотеза древних врачей оставалась господствующей, поскольку среди больных истерией явно преобладали лица «слабого» пола, и лишь в последние два-три десятилетия это соотношение стало выравниваться. Среди основных психологических механизмов защиты истерической личности от возникшего социального конфликта описывается реагирование по типу «условной приятности», желательности симптома; например, предчувствуя неудачу на экзамене, девушка внезапно падает «в обморок», имитирует судорожный припадок и, вызвав сочувствие у строгого экзаменатора, получает желаемую оценку. И тем не менее в очередной затруднительной ситуации личность вновь разрешает конфликт по механизму наименьшего сопротивления, демонстрируя путем ухода в болезнь избегание социальной ответственности, вытеснение действительности.

В основе истерического невроза лежит конфликт между высокой самооценкой личности, развившейся на почве недочетов воспитания в детские годы, и значительно более низкой оценкой со стороны окружающих. С учетом выраженного эгоцентризма индивида критическое отношение к возникшей психотравмирующей ситуации искажается, преломляясь в явно субъективном смысле.

Кардинальным признаком истерического невроза является повышенная эмоциональность, внушаемость и самовнушаемость. По мнению И. П. Павлова, «истерический субъект живет в большей или меньшей степени не рассудочной, а эмоциональной жизнью, управляемой не корковой деятельностью, а подкорковой», а в основе самого невроза лежит «война эмоций и жизненных впечатлений», т. е. чаще всего он развивается у лиц с художественным типом высшей нервной деятельности, чувства и воображение недостаточно контролируются мышлением. Недаром истерию определяют как «болезнь воображения» (в отличие от «воображаемой болезни», которая отражает механизмы симуляции).

При необычайной многоликости клинической картины истерического невроза можно выделить три группы функциональных расстройств: соматические, неврологические и психические. К числу первых относят, разнообразные нарушения сердечно-сосудистой деятельности (картины ложного инфаркта, стенокардии), приступы ложного аппендицита, психогенно обусловленная одышка. Трудно найти орган или систему в организме человека, болезни которых не могли бы имитировать пациенты: существенную помощь в этом им оказывает богатое воображение. Однократно подсмотренный со стороны симптом воспроизводится в при ходящей ситуации и нужный момент по типу клише, в виде яркой копии «оригинала».

Еще более многообразны функциональные неврологические расстройства. Наиболее впечатляющими являются истерические припадки, которые возникают после неприятности или волнения: они носят явно демонстративный, театральный характер, начинаясь с громкого плача или хохота. Судороги приобретают размашистый характер, больные катаются по полу, визжат, стремятся сорвать с себя одежду, не забывая при этом выбрать «приличную» позу. Иногда все тело вытягивается как струна, временами возникает «истерическая дуга» (больной опирается затылком и пятками). При отвлечении внимания, резком окрике, легком похлопывании по щекам припадок прерывается, оставляя после себя ощущение «жуткой разбитости, слабости».