не смог остановить воспламенения Константина.

Костя отделался легко — брови, ресницы и чубчик настоящему мужчине не так уж и нужны. А вот потерю культурной речи Константину вряд ли кто-то восстановит. Он так и ругался матом (причём не только на Стаса), пока у него не отросли все вышеперечисленные дериваты кожи. И даже позже был замечен в употреблении крепких бранных словечек.

Наряду с Костей от дара Прометея пострадал и Александр — ещё один наш коллега. Обернувшись к товарищам, которые сидели на задней парте, и, протянув за стёклышком руку, он поджёг рукав халата. Когда он отвернулся, это увидели его друзья-однокашники. Опять же, на происходящее со сдерживаемым смехом смотрела вся группа, пока Саша не вскочил с горящей спиной, после чего все дружно заржали и сползли под парты. Кто-то начал хрюкать, кто-то заикаться в приступах истерического смеха, но никто, никто не пытался помочь «Варягу», объятому пламенем. В общем, как и водится, за последние пятьдесят лет фраза «Люди, помогите человеку» сменилась на диаметрально противоположное: «Кто-нибудь снял это на камеру?».

Так и здесь.

Мы до сих пор не знаем, кто потушил Саню.

Несмотря на слегка подгоревших товарищей и полученные ими увечья, я лишний раз благодарю судьбу за то, что подобные шутки на кафедре микробиологии не стали традицией. А то так и до выгорания всего УЛК недалеко. Нет. Нам лишние традиции не нужны! И в данном вопросе не стоит самоуправством заниматься.

Между тем могу заявить, что отстаивать позицию непоявления новых традиций меня заставляет и без того огромное их количество. Ведь давно уже известно, что на славном Военно-морском Флоте имеется много приятных и очумелых ритуалов. В этом плане и учащиеся ВМедА им. С. М. Кирова пытаются не отстать от остальных моряков Министерства Охраны. Они чтят и берегут историю и память своей родной медицинской Акамедии.

Для наглядности ситуации напишу, что одни, например, перед выпуском в знак благодарности и уважения натирают до блеска ботинки и пуговицы у памятника несравненному Сергею Петровичу Боткину, стоящему напротив клиники военно-пулевой хирургии. Другие пробуют отшлифовать прелестный бюст и ногтевые пластинки самой покровительнице медицины, неподражаемой царице Гигее, стоящей прямо перед штабом нашего ввуза, на улице Абитуриента Лебедева. И даже Димка Тарумян ещё успел ввести действие, ставшее традицией, засняв этот подвиг на фотокамеру. Впрочем, ничего сверхъестественного тут нет. Он не изобрёл велосипед. Димка лишь посвятил Гигею в моряки, надев на неё флотскую тельняшку.

Однако все перечисленные обычаи прекрасно видны и радуют глаз прохожих и проезжающих. Именно поэтому хочется написать про одну медико-акамедическую традицию, несколько скрытую от взоров обычных обывателей. И традицию потрясающую.

Пожалуй, в списке самых нервотрепательных экзаменов в мединститутах «нормальная анатомия» не только находится в явных лидерах, а возможно, и уверенно занимает самую первую позицию. Экзамен по данной дисциплине сдаётся в середине второго года обучения, зимой. Все его очень боятся и готовятся довольно основательно. Но чтобы окончательно победить страх предстоящего испытания, перед экзаменом необходимо соблюсти один исторический обряд-ритуал. Предэкзаменационный, так сказать, культ. Обязательно соблюсти. Иначе нельзя.

Интерес проводимого курсантского обычая хоть и кроется в его названии — «праздник ягодицы», однако до конца не раскрывает истинной сути данного мероприятия. А суть состоит как раз в том, что курсанты, задействованные в последнем, раздеваются до ботинок, оборачиваются в белые простыни (а кто и нагишом) и ровно в полночь выходят во внутренний двор Пентагона. Очутившись во дворе, участвующие в ритуале люди тут же начинают кругами носиться по двору. Причём носиться сломя голову. Какую оценку хочешь, столько кругов и надо преодолеть. Во время столь увлекательного забега старшие товарищи с более высоких курсов тоже спать не желают. Они действуют. А именно сыплют на празднующих из окон бумагу, газеты и прочую ненужную мишуру. Некоторые даже доходят до того, что поливают несчастных второкурсников водой. Считается, что после подобного крещения каверзные билеты тебе не страшны и экзамен окажется сдан на «отлично». При условии, правда, полного преодоления пяти кругов. К сожалению, нашему полукурсу не повезло. Начкур приехал в расположение и официально запретил столь необыкновенный предновогодний праздник.

Второй наш полукурс, видя подобный беспредел со стороны руководства, чётко понимал: сдача опасного экзамена под угрозой. Ясность по сему поводу привносилась и оттого, что за подобное говорили голые факты. Из семидесяти пяти человек нашего полукурса всего пятнадцать пятёрок, по двадцать пять четвёрок и троек, а остальные двойки. Врагу такой участи не пожелаешь. Именно в силу оценочных показателей второй полукурс в день перед «праздником попы» и разработал коварный и зловещий план. Конкретный план по временному выключению начальника курса, капитана м/с Газонова ИА, из нашего общего строя. Строя человеческого, если кто не понял.

Для вышеупомянутых целей в начкуровский чайник с водой добрыми людьми оказалась подмешана определённая доза снотворного. Ключ от заветного кабинета раздобыли у писаря его начкуровского величества Сашки Кузьминова (среди своих просто Кузьма). Деликатненько изъяв чайник, товарищи академики воплотили в жизнь начальную часть своего плана.

В средней части плана, когда Игорь Андреевич прибыл на курс, произошёл неожиданный сбой системы. Товарищ капитан уже собирался было включить чайник, как вдруг передумал. Он демонстративно прошёл в умывальник и слил всю воду. Анализируя подобное впоследствии, многие склонялись к случайному везению Газонова. Некоторые к тому, что начкур что-то заподозрил. И лишь немногие товарищи пришли к совершенно научному выводу. Вывод оказался прост: начальником курса двигал абсолютно необузданный, подсознательный инстинкт самосохранения. Это как если бы матёрый рецидивист вдруг почуял облаву и резко (немотивированно) скрылся. Или, например, опытный водитель, шестым чувством почуяв запах засады, резко снизил скорость. Как бы то ни было, но капитан Газонов поступил ровно на манер рецидивиста: он вылил снотворную воду в раковину и из крана набрал себе новой, чистой (если можно таковой назвать водопроводную жидкость). Ребята кусали локти и кипели от досады. Подобраться к центральному водоснабжению для них никоим образом не осуществлялось возможным.

Однако у них был открыт доступ к плану «Б». Ты же не думаешь, дорогой читатель, что академики, проучившиеся в славном ввузе полтора года, не имели за спиной альтернативного плана «Б»? Естественно, как и положено, они его имели, и у них существовал самый настоящий, часто описываемый в литературе классический план «Б». Только вот прибегать к нему как-то не шибко хотелось.

Ты, уважаемый читатель, прочитавший множество книг и просмотревший кучи художественных фильмов, прекрасно помнишь, что запасной план «Б» всегда жёстче и кровавее, нежели исходный план «А». Не стал исключением и данный случай, ведь на кону лежал экзамен по нормальной анатомии человека. Да и в Акамедии есть поговорка: «Сдал анатомию, считай, поступил. Сдал фармакологию — можешь жениться». Поэтому инстинктивная замена воды в собственном чайнике не оставила для Газонова шансов избежать зловещего плана «Б».

Конечная цель вышеупомянутого плана не отличалась от конечной цели плана начального. Начальник курса в обоих случаях, так или иначе, обязан был капитально уснуть до наступления двенадцати часов пополуночи.