Он помнил (а может быть, - видел или представлял), как выплывает наружу через узкое, многометровой высоты окно в толстой стене, - и с замирающим сердцем видит далеко под собой улицу с массой крохотных сверху обычных людей, не знающих Дара Полета...
Он оставляет их внизу, поднимаясь всё выше - к беспредельному небу, полному удивительно четких, как горы, облаков, подсвеченных низким, заходящим солнцем, - они розовели, золотились, алели на фоне удивительно глубокой и чистой синевы, а под ней, насколько хватал глаз - даже с подоблачной высоты - тянулся город, и здания росли из массы зелени, как горные хребты. Там блестели бесчисленные водоемы, простирались луга, - и везде было множество людей... разных... а он всё смотрел, смотрел на них сверху, медленно проплывая над этими бесконечными улицами... они расцветали миллионами огней в то время, как облака становились рыжевато-коричневыми, а потом таинственно светились серебром среди первых звезд...
Это видение оставило в памяти Лэйми ощущение абсолютного счастья. Он знал, что видит сейчас мир, из которого пришли сюда его предки. И он всё ещё существует... такой же, а может, ещё более прекрасный...
Охэйо восхищенно перевел дух (Лэйми не видел это, но почувствовал) и потребовал рассказа о Вторичном Мире. И Лэйми увидел...
...Это была плоская, линзовидная конструкция, внутри которой могла поместиться целая планетная система, - насколько он смог понять, изначальная родина его расы, возведенная каким-то иным, совершенно неведомым ему народом, пришедшим из мест, в которых не имели понятия о вражде света и тьмы - Вселенная ведь бесконечна, и ничто не может охватить всю её целиком. Там, внутри нее, было солнце, которое в одних её местах казалось навеки замершим в небе, в других - восходило и заходило, в третьих - сияла лишь вечная, негаснущая заря. Реальность там была иной, чем здесь, в примитивном, разрушенном враждой мире, - но в ней были и страдания, и смерть, и даже сами Мроо. Под её небесами лежала равнина, превосходящая всякое воображение, - и на её бесконечных просторах нашлось место и для Вторичного Мира, и для города счастливых снов Лэйми, и ещё для множества миров, о которых он не имел пока никакого понятия...
25.
Обратно они двигались в молчании. Твари провожали их злобными взглядами, но не пытались помешать - по воле тех, Ждущих, потому что обитатели тьмы очень хотели сохранить свои бесконечные жизни...
Когда они поднялись наверх, под купол Зеркала, Охэйо всё ещё молчал. Они едва пробились в живом потоке людей и существ, устремившихся к шахте, ведущей в Хониар. Арсенальная Гора была уже взломана. Лэйми увидел, что её главный портал открыт, и из него выходит три десятка трясущихся обнаженных фигурок, - Дважды Осужденные, несущие в своей душе воплощенный ад. Возвращаться им теперь было некуда. Вообще.
- Что же нам делать? - наконец спросил он.
Охэйо молчал, глядя вниз. То тут, то там полыхали пожары; дым затягивал город сплошным пологом. И в нем пряталось ещё кое-что, почти неуловимое для глаза, однако хорошо заметное на экране, - клочья ожившей тьмы жадно искали тела, в которые они могли бы воплотиться...
- Тем, кто остался под Зеркалом, не позавидуешь, - наконец сказал Аннит. - Но и сочувствовать им я не могу. Я видел, ЧТО хотят сделать Ждущие. Дней через десять они откачают из той шахты воду, разрушат машину-замок и откроют пространственную воронку, ведущую Вовне. Все эти твари из тьмы - лишь выродившиеся тени НАСТОЯЩИХ. Когда они сюда хлынут... я думаю, что даже Зеркало не сможет их задержать. Вот почему те Мроо, из космоса, пытались захватить Джангр, - ЭТО будет слишком страшно даже для них. По идее, мы должны досмотреть это всё до конца... но я не хочу. Дело тут не в моем страхе - рано или поздно ТЕ выйдут наружу, чтобы гадить и мстить всем, и прежде всего невинным - за то, что они существуют...
- Чего же ты хочешь? - спросил Лэйми.
Охэйо поднял брахмастру.
- Мне кажется, что всю эту историю давно пора закончить. Ты согласен?
26.
Как ни странно, глядя на гибель Хониара Лэйми не чувствовал сожаления, - напротив, в нем росло и росло громадное облегчение. Это место выпило слишком много крови... и его время истекло окончательно.
Внешне всё это выглядело очень просто. Охэйо поднял брахмастру. Что-то прошептал - то ли прощание, то ли проклятие. Потом выстрелил. Оружие вспыхнуло, и от него отделился сияющий огненный заряд - не больше звезды в небе, но колючий и злой. Он полетел куда-то прочь, разгораясь всё ярче - энергия, струясь потоками, вливалась в него, пока он не превратился в солнце, залившее весь Хониар мертвенным светом.
Потом это солнце упало вниз - на мерцающий между четырех шпилей Генератора призрак-кристалл. Они слились... на мгновение Лэйми ослепила вспышка. Потом он увидел на месте кристаллического иное солнце - бело-рыжее, бесформенное, косматое. Оно всё росло... росло... росло... несокрушимые шпили вокруг него рассыпались, словно были сделаны из взметенного ветром песка.
Огненное облако достигло Ускорителя. Он просел, раскалываясь, разламываясь. Ещё одна ослепительная вспышка, спиральный диск пламени, в один миг простершийся над центром Хониара, - и вместе с ней потрясшее весь мир беззвучное содрогание. Потом - свет. Яркий, солнечный.
Зеркало Хониара исчезло в один миг, - сгинуло, как дурной сон после пробуждения. Ошарашенный Лэйми увидел бездонный голубой небосвод, - и в нем огненно-белый круг полуденной Дневной Звезды. Потом он посмотрел вниз.
Бурлящее облако жидкого, прозрачного огня окутало весь Генератор. Вдруг его пирамида содрогнулась, размазавшись на миг, - и от неё по земле побежала явственно видимая волна. Её плоский верх начал разламываться, вспучиваясь изнутри, - и вдруг, выворачивая громадные броневые плиты, в небо косо взметнулось несколько исполинских сияющих столбов. Плазменная туча вздыбилась в небеса, торжествуя свое освобождение, а чудовищные обломки крыши Генератора начали падать вниз, на окружающие дома, рассыпая каскады осколков и пламени.
"Прелесть" подпрыгнула от удара воздушной волны, и Лэйми ощутил боль, когда ремни, натянувшись, врезались в его тело - отныне он не сможет быть неязвимым существом. Ни сейчас и никогда больше.
Потом он увидел другую волну. Белая масса бурлящей пены накрывала Хониар, а над ней - пугающе высоко - поднимался пологий водяной склон. Он переходил в бескрайнюю, искрящуюся на солнце гладь - казалось, землю опрокинули, и море выливалось на сушу.
Они безмолвно следили за медлительным продвижением воды. Катастрофа заняла всего несколько минут, - но для застывшего Лэйми не существовало времени...
Многоэтажные здания казались игрушечными рядом с волной, - они рассыпались под её напором, словно были сделаны из песка, и исчезали. Даже западная стена Арсенальной Горы продавилась внутрь, как картонная, и поток хлынул в её чрево. Потом её крыша вспучилась, рассыпаясь и исчезая в приливе, - и три других стены обрушились наружу, не в силах сдержать массу ворвавшейся в них воды.
Устояла лишь пирамида Генератора, - ударившись в её бронированный склон поток взметнулся вверх и обрушился белопенными каскадами, заливая бушующий внутри пожар. Всё немедля исчезло в громадной туче пара.
Охэйо повел "Прелесть" к Библиотеке, и Лэйми смог увидеть её последние секунды.
Здесь, в возвышенной части города, поток постепенно терял силу, - по многочисленным оврагам вода скатывалась к долине реки. Возле Библиотеки волна едва достигала окон её третьего этажа.
Когда она ударила в западную стену, стена пены взметнулась в три раза выше, чем здание. Вода начала обтекать его с боков, - и в этот миг из окон первых этажей вырвались водопады, неся горящие обломки.
Библиотека начала крениться, её верхняя часть отделилась от фундамента, и вода понесла её, - покосившаяся коробка плыла ещё метров сто, рассыпаясь и оседая, потом исчезла. Лэйми ощутил приступ удушья. Вначале он решил, что это от избытка чувств, потом понял, что дело куда проще - силовое поле не пропускало воздуха, а дышать вне Зеркала было необходимо. К тому же, он понял, что голоден.
