- Да, Найко. Пусть это единственное, что я могу, но я это сделаю. Только...

- Что?

Охэйо слабо улыбнулся. Похоже, предложение Найко вытащило из бездны паники и его.

- У меня... у всех нас почти нет времени. И к тому же... я не знаю, как это делается, - он был смущен и явно волновался. - Давай сделаем всё по-ламайски. Вайми говорил мне, что в их племени...

4.

Ещё не рассвело, когда они нагими, в одних венках из одуряюще пахнущих ночных цветов, - неумело сплетенных и сползающих на уши, - встали на алтаре, древней, круглой площадке из серого камня, окруженной кольцом низких колонн - спина к спине, - а Охэйо и его Старшая Подруга, Лэйит, - тоже нагие и венках из цветов - подняли их руки, соединив их высоко над головой, и они повернулись, не размыкая рук, и их губы встретились, и ладони заскользили вниз, заново узнавая гибкие, прохладные тела...

Иннка опустилась на колени перед стоявшим у самого края алтарем, легла животом на мокрый от росы камень. Найко глубоко вошел в неё, двигаясь ритмично и быстро. Он мотал кружащейся, тяжелой от волос головой, мир вокруг плыл от наслаждения, - и он по-прежнему не знал, движется ли наяву или во сне.

Последние толчки были невыносимо вкусными, и Найко обмер, задохнувшись от них. Его семя кануло в таинственных глубинах подруги, давая начало новой жизни, и отныне уже ничто не могло их разлучить.

Путь к Зеркалу

Хониар, 201-й год Зеркала Мира,

Вторая Реальность.

1.

Лэйми опустил книгу. Ему стало неловко, словно он подглядывал за друзьями. Но он помнил это Вторжение, - помнил, хотя ему было только шесть лет, - и переживания тех, о ком он читал, были близки и понятны ему. Что же до довоенной жизни в Империи Хилайа, то он плохо знал её, - по малости лет ему совсем немного довелось путешествовать. Он даже не бывал в её столице, Хин Ахэ. Но в последний вечер перед Вторжением он был в Лайнале, бывшей столице Лайна, - крупнейшей из доимперских морских держав. Лайнала была большим городом, - одним из самых старых городов Империи, как ему говорили. Она стояла на северо-западном побережье Арка.

Лэйми хорошо запомнил, как они прибыли в неё на авиусе дяди Тормо. Сначала вдали показалась странная коническая гора, красновато-бурая в закатном свете солнца. Она постепенно росла, пока Лэйми не понял, что это шестигранная островерхая пирамида на таком же шестиугольном цоколе, словно бы отлитая из цельного массива камня. Из её наклонных стен выступало множество прямоугольных башен. Плоские громады морских кораблей, танкеров, казались рядом с ней игрушечными. Это грандиозное, неправдоподобно огромное сооружение было больше всего, что он видел или мог представить. Оно было выше даже линии их полета, - а ведь они шли на высоте почти в полмили. Совсем рядом с ними проплыл другой авиус, направляясь к этой цитадели, - они вились вокруг неё, словно рой ос.

Город за ней занимал исполинский треугольный мыс, такой ровный, что он казался обрезанным. Возле казавшихся бесконечными пирсов стояло множество кораблей. Пирсы защищал ряд массивных молов, заходивших друг за друга под острым углом. Каменный склон за ними был срезан отвесным уступом высотой в сотню метров. Под ним, на широкой, идеально гладкой полосе берега, высились склады и древние храмы, вытесанные некогда из причудливых прибрежных скал; на них лежала печать незапамятной древности. Выше, над второй широкой полосой, поднималась городская стена - всего втрое ниже уступа. За ней тянулись бесконечные кварталы невысоких кирпичных домов. Плотная масса облезлых дощатых крыш и густой темной зелени заполняла всю землю до горизонта, где высились далекие холмы. Там поднималась вторая пирамида-крепость, на сей раз четырехгранная, суровая, одинокая, далекая...

За Цитаделью, на огромной площади, в беспорядке стояло множество террейнов - массивных металлических зданий, богато и со вкусом украшенных. Ликс, старший брат, сказал ему, что они, как и их авиус, могут парить в воздухе, и даже подниматься в космос, - а ведь иные из этих дворцов могли занять целый квартал. Империя Хилайа была поистине великой державой, - но всё её величие рухнуло за одну бедственную ночь...

2.

В ту ночь он проснулся словно от толчка. Казалось бы, всё шло прекрасно, - после приема в доме дяди он, сытый до отвала, залег спать, рассчитывая встать, самое раннее, в полдень. Однако что-то, - быть может, его сердце, - сжималось короткими, судорожными рывками.

Мальчик сел на постели. В комнате было темно, только снизу на раму падал рассеянный, бледный свет уличных фонарей. А наверху, в темном небе, беззвучно вспыхивали и гасли белые звезды, - словно кто-то раз за разом прокалывал острой иглой самую ткань мироздания.

Он бросился к окну, прижался к стеклу, бессознательно стараясь подняться повыше. Было глухое время ночи. Главная луна уже зашла, и небо стало почти черным. Лишь потому он увидел, что там, где гасли яркие белые вспышки, оставались иные звезды - зеленоватые, столь слабые, что он не смог бы их различить, если бы они не двигались, - плавно, бесшумно, но всё же заметно для глаза.

Сердце Лэйми вдруг бешено забилось. Он не понимал, что происходит, - зрелище было совершенно незнакомо ему, - но ему стало страшновато. Ему казалось, что все эти звезды летели к нему, вниз, - что они падали. Но он не издал ни звука, - только жадно смотрел, слишком удивленный, чтобы думать о своих впечатлениях.

Вдруг он заметил другие плывущие звезды, - они были желтые, двигалась быстрее зеленых, и им навстречу. Их оттенок показался мальчику знакомым - он походил на блеск тех ракет, что запускали с базы за городом, и он вдруг понял, что их выпустили по этим незваным пришельцам. Вот желтая и зеленоватая звезды сблизились... зеленоватая гневно замерцала... и вдруг вспыхнула таким ярким белым огнем, что Лэйми отшатнулся от рамы, прикрывая ослепленные глаза. Свет был столь силен, что окрасил небо яркой голубизной - казалось, мгновенно настал полдень. Из глубины улицы донеслись испуганные вопли.

Свет вспыхнул красным, синим, снова красным, медленно потускнел и погас, - но там, где сияли две звезды, сейчас тлело странное белое облачко, словно бы озаренное далеким, невидимым солнцем. Ослепленный вспышкой мальчик уже не видел движения других звезд, однако, что происходит, он понял, - он видел битву Империи с кем-то Извне, с какими-то непредставимыми врагами.

Он увидел ещё одну долгую белую вспышку, ещё, ещё, ещё... потом небо вдруг прорезали огненные линии. Их было много, десятки, но мальчишка заметил, что они все группируются на юге, - над океаном.

Прежде, чем он успел понять, что происходит, линии стали шарами, оставляющими огненные хвосты, потом - яркими рыже-белыми солнцами, заставив его отвернуться от окна. Его голову заполнило резкое, рождавшееся где-то в её глубине шипение.

Лэйми бросился на пол, инстинктивно пытаясь заползти под кровать. В плывущем, неестественно ярком свете он вдруг увидел удивленное лицо открывшего дверь Ликса, и ему стало мучительно стыдно. Он поднялся и вернулся к окну, делая вид, что ничего не случилось.

Хвостатые солнца закатывались за горизонт. Там вдруг встала ослепительная заря... мучительно медленно угасла... тут же вспыхнула вновь... и вновь... и вновь... Потом пол под ним подскочил и провалился вниз так, что в животе у Лэйми ёкнуло. С потолка на голову посыпалась штукатурка, зазвенело бьющееся стекло, старый дом издал оглушительный треск, словно распадаясь на части.

Ликс судорожно вцепился в Лэйми, прижав младшего брата к себе. Тот сам был убежден, что сейчас умрет. В соседней комнате со страшным треском рухнул шкаф, и мальчик отчаянно зажмурился. Сейчас... сейчас...