Вайми схватил его за шиворот и без церемоний втащил внутрь, тут же захлопнув люк. В герметичной машине удар отдался у Найко в ушах. Едва он поднялся на ноги, пол выскочил из-под них, и он едва не растянулся.

Цепляясь за протянутые под потолком трубки, он добрался до последнего свободного места, и с облегчением плюхнулся на него, тут же прилипнув к триплексу.

Качнувшись на пандусе, БТР выехал наружу. К удивлению Найко, здесь мало что напоминало о бушевавшем аде - впрочем, висевшая в воздухе пыль не давала ничего разглядеть. Стало довольно светло. Только треск счетчика Гейгера и резкий хруст шлака под колесами говорили о том, что тут творилось: грузовики и авиусы куда-то снесло, танки превратились в оплавленные стальные гробы. Что ж: тем, кто в них сидел, не потребуются услуги могильщиков.

Когда они приблизились к эпицентру, гриб уже рассеялся, ушел вверх, оставив лишь редкую пылевую завесу. Воздушный взрыв не создал кратера, только оплавил землю на несколько километров вокруг. От дороги, впрочем, тоже не осталось и следа, по перепаханной местности они ехали долго, и у Найко было время присмотреться к стекловидной, с потеками, желтовато-зеленой поверхности. Где-то в километре справа проплыли остатки неузнаваемо изувеченной твари, - какие-то скрученные сталактиты торчали из застывших земляных волн, как корешки гнилого, сломанного зуба. Оттуда ещё лениво поднимался белесый мутный дым. Подальше, за остекленевшей и полностью оплавленной землей, тянулись длинные черные полосы, - следы коснувшихся почвы чудовищных клубов пламени.

- Эта... вещь была маткой Мроо, - тихо сказал Вайми. - Мы её уничтожили, но лекарство оказалось ещё хуже болезни.

Найко угрюмо кивнул. Он заметил, что большинство из них были словно простужены. У многих шла кровь из носа или горлом. У него самого невыносимо сильно болела голова, ныли кости рук и ног, а иногда он просто отключался, совершенно внезапно, - словно на несколько секунд переставал существовать. Это всё были признаки облучения. Не из самых опасных, но Найко не сомневался, что они предвещают ему большие неприятности. Он уже знал, к чему это может привести, и лейкоз казался благодеянием по сравнению с другими вариантами - саркомой, например.

- Сколько мы получили? - наконец спросил он.

Вайми встряхнул волосами, словно очнувшись, потом вытащил из кармана штанов маленький счетчик и сверился с ним.

- Где-то бэр сто или около того. Это с самого начала.

- Это опасно?

- В общем, нет. Даже для первой степени маловато.

- Степени чего?

- Лучевой болезни.

- А... - посмотрев на него, Найко замолчал. Желание выяснять детали их медицинского будущего у него, почему-то, прошло. Но оставалась ещё масса вещей, о которых ему хотелось знать. - Ты говорил с Олмейном? - спросил он.

- Да. Немного.

- И?.. Какова обстановка?

- Никто не знает, Найко. Никто.

Найко, однако, почувствовал, что Вайми знает больше. Слово за слово ему удалось выяснить, что погибла уже почти треть армии. У Империи осталось всего двести, - теперь уже 192 тысячи - солдат. Конечно же, эти потери с лихвой восполнили несколько миллионов добровольцев, - но боевой техники для них не нашлось, а старые автоматы не годились для сражений с Мроо. Но те не могли вторгнуться сразу повсюду, так что надежда ещё оставалась: до Хин Маэт и Манне твари ещё не добрались, Джана тоже держалась, - но по Леванту Мроо прошли почти не встречая препятствий, а Ламайа и вовсе стала для них жатвенным полем. Число жертв уже никто не подсчитывал, - только в Империи их было более ста миллионов, - но какое-то подобие разума в её действиях ещё сохранялось. Пока она использовала не более пятисот мегатонн, - то есть, всего сотую часть арсенала из 7,5 тысяч стратегических и 15 тысяч тактических ядерных боеголовок, - а у Джаны он был вдвое больше. Проблема была не в том, чтобы победить, а в том, чтобы выжить после такой... победы. Но даже если это удастся, Мроо могли прийти вновь...

Найко задумался. Он хорошо учил историю и знал, что при столкновении двух культур у менее развитой нет шансов победить. То есть, никаких. До последнего времени такое положение дел ему нравилось, - он всегда был на стороне Прогресса. Но вот оказаться на другой стороне...

Он помотал головой и осмотрелся. В окружающем его было нечто странное, - если они ехали на восток, рассвет должен быть перед ними, а не за. А это значило...

- Мы едем на запад! - возмущенно воскликнул он.

- В самый ад, - невозмутимо подтвердил Вайми. - Только у меня осталась там девушка. И ещё друг. А у тебя?

Подумав об Охэйо, Найко замолчал. А когда он вспомнил об Иннке, его, почему-то, оставил и страх, сменившись жгучим стыдом.

Ловушки любопытства

Хониар, 200 лет до Зеркала Мира,

Первая Реальность.

1.

Прежде, чем шипение в уравнительном клапане стихло, прошло, казалось, часа два. Лэйми пробовал дремать, положив голову на плечо Алины, но всякий раз очередной приступ боли в ушах будил его.

Выбравшись, наконец, из лодки, он почувствовал вдруг необычайный прилив энергии - возможно, от возвращения в нормальную атмосферу, но скорей просто от того, что мог снова что-то делать. Охэйо отыскал два толстых кабеля, снабженных устрашающего вида медными штекерами, и опустил их в открытый люк, подсоединив к аккумуляторам лодки. Ему довольно быстро удалось разобраться в распределительном щите. Судя по сигнальным лампочкам, батареи заряжались, но это требовало времени - нескольких часов, в лучшем случае.

- Знаете что? - сказал он. - Теперь, когда у нас есть оружие, мы можем просто пройти поверху. Если нам по пути встретятся твари, мы просто перебьем их.

Лэйми энергично кивнул. Алина тоже не возражала. Но Охэйо не хотел, чтобы она шла с ними.

- Послушай... У тебя нет одежды... и вообще... короче, оставайся здесь, наверху, и жди нас. Не открывай дверь, пока не услышишь наших голосов. Понятно?

- А если вы не вернетесь?

- Даже не думай об этом. Мы вернемся. Не скоро, может, через несколько часов, но обязательно. Ну-ну, не плачь...

Лэйми молча смотрел на них. Один из запасных излучателей и дюжину батареек к нему - всё, что нашлось в его карманах, - он оставил Алине не раздумывая.

2.

Возле последней двери Лэйми прислушался, но за ней царила тишина. Он осторожно повернул колесо и выглянул наружу.

В первый раз он попал в середину зимы. Сейчас была осень. Низко нависшие, разорванные серые тучи ползли монолитной лавиной, словно движущийся материк. В лицо ему ударили порывы влажного, теплого ветра. Мертвая, пожухшая листва деревьев внизу неприятно шелестела, словно ветер передвигал горы оберточной бумаги. От тумана не осталось и следа, и пропасть оврага была отлично видна. При одном взгляде на поток на её дне начинала кружиться голова. Мокрые стены дворца выступили на том берегу совершенно отчетливо. Там ничего, по-прежнему, не двигалось, лишь откуда-то из-за крыши, из внутреннего двора, поднимался и тут же расхлестывался на ветру сизый дым. Огня, впрочем, видно не было.

Осторожно, помня о прошлом нападении, Лэйми поднялся по лестнице. Крыша - крытый рубероидом прямоугольник - оказалась пуста, на ней торчал лишь ряд квадратных башенок с жалюзи из массивных стальных пластин, да кое-где лежали непонятные темные кучи. Лэйми подошел к одной из них.

Это и впрямь походило на мартышку - только без глаз и без хвоста, с громадной оскаленной пастью и скользкой зеленоватой кожей. Тварь была небольшой, но такой же мерзкой на вид, как и остальные. На крыше их валялось с дюжину, внизу, под стенами - больше двадцати.

- Что это с ней? - спросил Лэйми, обращаясь к Охэйо. - Они все вроде как дохлые.