Он не успел заметить, что творится на земле, - первый его взгляд упал на север. Там, поначалу высоко, плыл узкий, сияющий серп Аниу, одной из малых лун Джангра, так быстро, что в секунду смещался на два или три своих диаметра. Он был больше, гораздо больше, чем помнил мальчик. В нем всё ярче разгоралось зеленоватое сияние, обозначая бледный диск, - и на его фоне рдело несколько раскаленных пятен. Приближась к горизонту, серп пожелтел, потом вдруг стал красным, словно облился кровью, и погас. Несколько мгновений Лэйми ещё видел скользящую тень, потом и она исчезла за грядами далеких холмов.

Ещё через несколько мгновений над холмами поднялась вторая заря - блеснула, как зарево, и в то же мгновение бесшумно разлилась на полмира. Цвета её были невозможно яркими, насыщенными - алое, как расплавленная сталь, сияюще-желтое, пронзительно-зеленоватое, - а над ним поднималось огромное солнце, купол незамутненной, сияющей белизны. Лэйми закрыл глаза, но всё равно свет оставался очень ярким, даже пройдя через Зеркало. Он почувствовал резкое давление тепла. Когда через минуту оно ослабело, он вновь поднял ресницы.

Над северным горизонтом распускалось что-то, похожее на чудовищных размеров цветок. Самые нижние лепестки его были черными, в резких отблесках пламени, выше сотнями струй косо поднимались миллионы бело-золотых искр, оставлявших светящиеся следы, - а в самом центре вздымался перевернутый конус белого, прозрачного сияния. Вокруг него по небу разбегались быстрые синеватые вспышки. Медленно, едва заметно, вокруг "цветка" расходилась синяя сияющая стена, - волна спрессованной до твердости стали плазмы.

Крыша под ним дрогнула, потом ощутимо нажала на пятки. Весь чудовищный массив земли, ограниченный Зеркалом, поднимался наверх, выжатый толщей силового поля: между шпилей Генератора сияло гневное солнце, не уступающее по ярости тому, что всходило на севере.

Оцепеневший Лэйми забыл дышать, глядя на чудовищный взрыв за горизонтом. Сердце билось так быстро, что он испугался, - мириады пылающих комет летели, казалось, прямо в него, заполняя полнеба. Нижние лепестки чудовищного цветка отчетливо загибались вниз, рушились.

Первой пришла сейсмическая волна. Лэйми издали заметил её - высоко вздымавшийся темный вал. Ещё несколько мгновений - и вся земля за Зеркалом взлетела вверх, словно взорванная. Защищенный толстенной силовой подушкой Хониар лишь медленно, плавно приподнялся, а потом так же плавно пошел вниз.

Лэйми инстинктивно шарахнулся от океана летящих вверх обломков, но они очень быстро, как ему показалось, начали падать. Потом начали падать выброшенные взрывом пылающие осколки, оставляя длинные дымные хвосты, - с кулак, с дом и с гору размером, и там, куда они падали, над пыльным морем вновь распускались цветы из огня и земли, и от них расходились прозрачные купола ударных волн, и Зеркало содрогалось, принимая удар за ударом.

А потом Лэйми увидел плазменную волну - сияющий, как солнце, вал. Сжигая и разбрасывая тучи, он поднимался уже в самый зенит. И тут мягким пологом опустилась непроницаемая тьма, - Зеркало Хониара достигло, наконец, полной мощности. Оно защитило укрытый им город, но Лэйми швырнуло вперед, потом отбросило далеко назад. Потом всё стихло, но у мальчика странно шумело и кружилось в голове. Воздух вокруг стал каким-то вязким.

А потом на фоне бархатной черноты неспешно проступили заря и звезды - такие же, как за минуту до этого. И это иллюзорное небо осталось над Хониаром навсегда.

Хроники

расстрелянной луны

Гитоград, 0-й год Зеркала Мира,

Вторая Реальность.

1.

Найко разбудили назойливые гудки интеркома. Какое-то время он лежал, пытаясь понять, не снятся ли они ему, - реальность в Ана-Малау оказалась иной, чем снаружи. Любой сон здесь стал подобен целой жизни - каждый раз новой, хотя иногда он видел продолжение забытого сна. Но сейчас всё оказалось иначе - проснувшись, он почти ничего не запомнил.

Не вставая, юноша протянул руку к крохотному пульту в изголовье и нажал кнопку. Маленький экранчик над ней показывал пятый час утра. Какого черта...

Экран внутренней связи вспыхнул почти сразу, и Найко не удивился, увидев в нем Охэйо. Тот был в своей "принцевой" хайлине, и, казалось, вовсе не ложился спать, - но его живо блестевшие глаза противоречили этому.

- Хеннат? Какого... В чем дело?

- Через полчаса к Джангру подойдет Четвертый флот. Думаю, тебе будет интересно посмотреть на него.

- Да. Разумеется!

- Ну и отлично. Я буду ждать внизу, у лифтов.

Едва экран погас, Найко поджал пятки к заду, и одним рывком спрыгнул с постели. Он тщательно, до дрожи, потянулся и оделся, а потом вышел в коридор. Там было совершенно пусто и почти темно, только вдоль стен струились, тускло мерцая, фиолетовые завесы силовых полей. Времени в Ана-Малау не было, - казалось, тут навечно воцарился поздний вечер или ночь.

Вне всяких сомнений, сейчас из всех её обитателей только он и Охэйо не спали. Эта мысль сразу придала Найко сил. Он провел здесь уже две недели - едва ли не самых лучших в его жизни. Охэйо - надо сказать, с большим вкусом - подобрал экипаж Ана-Малау, и думать о том, что творится снаружи, Найко было просто некогда: он всё время общался с массой собранных здесь талантливых ребят или работал в мастерских, наравне с остальными, пытаясь создать что-то достойное. Обстановка вокруг весьма способствовала вдохновению - возможно, всех их ждала смерть, но это вовсе не значило, что нужно заползти под кровать и выть от ужаса. Творчество оказалось превосходным лекарством - оно не только отгоняло всякие неприятные мысли. Юноша понимал, что теперь ему не стыдно будет умереть, - даже если об этом никто не узнает.

У него мелькнула мысль разбудить Иннку, но он тут же оставил её, - все здесь спали в отдельных, наглухо запертых комнатах. Мощные силовые щиты делали сон под ними очень крепким, - и, будь иначе, один человек с ножом смог бы за ночь уничтожить всё население здания. Короткая история войны с Мроо уже хранила жуткую память о нескольких подобных катастрофах.

Охэйо ждал его внизу, у лифтов, как и обещал. Они пошли по просторным пустым коридорам, освещенным лишь фиолетовым мерцанием силовых полей. Толстые двери из черной зеркальной стали раздвинулись перед ними, пропуская их в экипировочную - высокую обширную комнату с обшивкой из сине-серых металлических панелей. Она служила шлюзом, и, одновременно, складом снаряжения. Ее освещали странные серые лампы, скрытые в прорезях стен.

- Советую одеться потеплее, - сказал Охэйо. - Снаружи минус сорок. Мроо не выносят холода, и мы использовали магнетронные бомбы, чтобы устроить им зиму.

- А для чего нам выходить наружу? - спросил Найко. - Или наши системы наблюдения испортились?

- Сквозь силовой щит мало что видно. Снаружи сейчас безопасно - нас отделяют от Мроо четыре слоя защиты. А теперь не трать время попусту!

Одеваться им пришлось долго - толстые и теплые штаны, кожаные сапоги до колен, кожаные перчатки, круглые стальные шлемы с наушниками, - и тяжелые, с мягкой подбивкой, куртки из похожих на базальт твердых пластин. Из щелей между ними струился голубоватый свет - эти одеяния, по сути, были силовыми дисрапторами. В них можно было пройти прямо сквозь силовое поле, потому что отключать его Охэйо не собирался даже на миг.

Они пристегнули респираторы, опустили защитные забрала. Только потом Охэйо набрал на узкой панели код, - и стальная плита двери отошла, пропуская их наружу.

2.

Переступив порог, Найко словно оказался где-то глубоко под водой - в синем светящемся сумраке. Это свечение было плотным, и двигаться в нем удавалось с трудом. Каждый шаг сопровождался потрескиванием, по рукам и ногам юноши змеились ярко-голубые струи. Им надо было миновать пять пролетов ведущей наверх стальной лестницы, но он видел ступеньки всего на несколько шагов вперед, и едва различал темный силуэт Охэйо. Тот, не отрываясь, смотрел на наручный компьютер, следя, чтобы частота их дисрапторов и генераторов щита совпадала: если бы она разошлась, они бы в тот же миг изжарились. Даже сейчас, несмотря на защитный костюм, по коже Найко пробегали колючие искорки. Единственным утешением ему служил поразительно чистый топазовый оттенок силового поля. Проекционные матрицы смутно просвечивали сквозь него квадратными розовато-фиолетовыми солнцами, словно сквозь туман.