- А как же объяснить тогда наше бессмертие? - спросил Лэйми. Всё это он уже слышал давно...

- Это труднее. Резонанс Зеркала ограничивает подвижность всех связанных частиц друг относительно друга - причем, чем этих связей больше, тем сильнее. Можно представить каждый "узел сложности" крючком, а резонанс, порождающий Зеркало - эластичными нитями, которые цепляются за эти крючки, причем, не только за ближайшие, а за все сразу. Если сложность чего-то возрастает в два раза - то прочность в четыре. Живые организмы самые сложные - и, соответственно, самые неразрушимые.

- Тогда почему же мы все не окаменели?

- Именно потому, что это резонанс, а не статичное поле. Подвижность молекул сохраняется, но в ограниченных пределах. Эти сдерживающие силы возрастают с расстоянием. Как та же резинка - сначала она тянется легко, потом всё труднее. Это понятно?

- Нет. Я знаю, как устроено мое тело. Если бы Зеркало работало так просто, - в нем возникли бы... противоречия, из-за которых я бы не смог вырасти. Ведь с точки зрения физики завтрак и удар ножом в сердце - одно и то же. Ввод в организм инородной материи.

- Именно, - Охэйо удивленно взглянул на него, как человек, услышавший от другого эхо собственных мыслей. - Этого я и сам никак не мог понять. Единственная возможность - гармоники Зеркала на определенном уровне как бы обретают сознание и начинают подлаживаться под потребности живого организма. Нет, не так. Что-то в самом пространстве накладывается на Зеркало и делает его... сознательным. А это уже не имеет к физике никакого отношения. Это чья-то работа, причем, очень сложная. Если ты спросишь меня, как можно изменить физические законы, я отвечу, - не знаю! Даже представления не имею, как это может быть. Чтобы представить такое, нужно быть умнее скажем... в миллион раз.

- Но кто это может быть? Бог?

- Нет. При сотворении Вселенной этого не было.

- Откуда ты знаешь?

- Потому, что эта... сознательность пространства возрастает. Совсем по чуть-чуть, но с помощью точнейших приборов мне удалось это заметить. Так вот: чтобы дойти от нуля до её нынешнего уровня, нужны миллиарды лет. Два-три, примерно. Зеркало просто усилило то, что уже было заложено в свойства пространства, и это не случайно. Если у тебя есть возможность жить вечно, ты вряд ли захочешь, чтобы ей обладали все без разбору - потому, что тогда среди них окажутся и ТЕ. Поэтому ОНИ сделали так, чтобы плоды их трудов были доступны только тем, кто уже достаточно развит. Очень просто. Ключ и замок. Или как книга. Неграмотный её не прочтет.

- Так значит, ОНИ... создатели этого... умного пространства, тоже живут под Зеркалом?

- Да. Скорее всего. Только ИХ Зеркало, я полагаю, не в пример больше нашего.

- Но... но... - Лэйми был ошеломлен, но это не лишило его ум остроты. - Но это всё же как-то... отказаться от целой Вселенной ради...

- Ради жизни, Лэйми. Просто ради жизни. В этом мире всё просто - ты жив, пока живо твоё тело. Души не существует. Как физик - и не самый плохой, как надеюсь, - я не вижу никакой возможности к тому, чтобы сознание существовало отдельно от тела. Хотел бы, - но не могу. А поскольку выбора между бытием и небытием у нас всё равно нет, приходится продолжать свою жизнь здесь, в этом мире.

- Как-то глупо всё получается, - сказал Лэйми. - То есть, умирать я, разумеется, не хочу, но ведь под Зеркалом нельзя жить вечно. Мир в нем рано или поздно исчерпается, и мы все сдохнем от скуки.

- Тут ты неправ, - Охэйо поджал ноги, обхватив руками колени. - Вторичный Мир можно выращивать бесконечно. Чем больше он становится, - тем больше открывается возможностей.

- Но это же не дело, а одна видимость!

- Естественно. Но ты хотя бы раз думал, что многообразие материи тоже неисчерпаемо? Можно изучать её целую вечность, открывать один закон за другим - и никогда не дойти до конца.

- Но зачем? Если все эти знания нельзя использовать? Ведь для этого надо выйти за Зеркало! То есть, отключить его, и потерять все преимущества...

- Необязательно. Миллиардов через пять лет, вся Вселенная станет такой же, как здесь. Да и само Зеркало вовсе не является непреодолимой преградой. Через него не может пройти ничего, верно? Кроме ДРУГОГО Зеркала. Положим, у нас есть второй Генератор, поменьше. Если мы его включим где-нибудь на границе, в него попадет часть внешнего мира. А большое Зеркало будет обтекать это, маленькое. Если перейти на ту его часть, которая выступает за большое, а потом выключить - ты окажешься вне Зеркала вообще.

- Хорошо. А вернуться?

- Это сложнее. Тут надо условиться с тем, кто управляет малым Генератором, чтобы он включил его в определенное время. Ничего иного не придумаешь.

- А можно построить второй Генератор?

- Конечно. Он проще, чем брахмастра. Гораздо проще.

- И ты смог бы его сделать?

- Зачем? Он уже готов.

- А? - Лэйми был, мягко говоря, ошарашен. Охэйо вообще не выглядел особенно умным, - он был очень образован и начитан, но никогда не демонстрировал этого. Он был совершенно чужд декларативности, предпочитая любой рекламе работу и её результаты.

- С нашими ядерными микротехнологиями это было несложно. Радиус его действия - всего метров десять.

- И ты уже был... ТАМ?

Аннит вдруг смутился, как мальчик.

- Нет. То есть, я включал его, но вот выключить... перейдя на ТУ сторону, не смог. Руки тряслись. Я здорово перетрусил. Вдруг мы так приспособились к Зеркалу, что вне него мгновенно превратимся в прах? Такое, знаешь, очень даже вероятно. Мы двигаемся, но не едим, а откуда поступает энергия? От резонанса Зеркала. Вот и...

- И ты никому не сказал?

- Как? "Я вот нашел выход за Зеркало, но не смог его открыть, потому что боюсь до смерти"? Так?

- Ну, я бы смог...

- В самом деле? - Охэйо внимательно посмотрел на него. - Хочешь попробовать?

Под бездной

Хониар, 200 лет до Зеркала Мира,

Первая Реальность.

1.

Лэйми успел ощутить уже знакомый (откуда?) ожог разрыва - он провалился в брешь в ткани мироздания, куда-то очень глубоко... потом просто падал с замершим от страха сердцем... потом врезался в воду и окунулся с головой.

Вода была теплая, и, судя по вкусу, не особенно чистая. Прежде, чем он успел наглотаться её, что-то горячее и жесткое обвилось вокруг его талии, и с презрительной легкостью вытянуло наверх. Через секунду раздался шумный всплеск, а потом - негодующий вопль Охэйо.

Лэйми облегченно вздохнул... увы, тут не было воздуха. Одна сплошная жаркая вонь, настолько всеобъемлющая и могучая, что юноша отчаянно задышал широко открытым ртом, словно выброшенная на берег рыба.

В общем, в этом не было ничего страшного, - однако его схватило, обвиваясь, что-то горячее, упруго-гладкое, похожее на ворох наполненных теплой водой шлангов.

Лэйми бешено забился. Нет, бесполезно. Его держали старательно и цепко, и, похоже, куда-то несли. Ничего больше понять он не мог, - тут не было ни искры света, ни зги.

Сначала Лэйми слепо таращился в темноту, потом, поняв, что это бессмысленно, закрыл глаза, сосредоточившись на иных чувствах. Судя по всему, он был очень глубоко под землей, - этот густой плотный воздух... и это тепло...

Юноша весь обратился в слух. Звуков здесь было множество - шаги, шорох, лязг металла, какое-то похрюкиванье, чавканье, утробное рычание, даже, вроде бы, голоса. Как-то сама собой в воображении сложилась картина: исполинский туннель с каменным полом, с поперечными ответвлениями, с широкими арками, ведущими в громадные залы, - и везде кишат несчетные твари, что-то несут, делают, разговаривают...

Ему следовало бы сойти с ума от страха, - но тут же Лэйми с удивлением понял, что до этого ещё далеко. Конечно, ему было страшно. Ещё бы! Но чтобы вопить, биться в конвульсиях, портить любимые штаны? И... не могло ли оказаться так, что какой-то тайной его части всё это - животная вонь, жар, темнота - казалось, быть может, даже уютным? Да, вполне. Вот только объятия этой многорукой мерзости... Лэйми подумал, что если повезет из них вырваться, он год не вылезет из ванны.