Скутер скатился с лестницы, словно с горы. Лэйми едва не врезался в фонарный столб, потом повернул машину и направился к Ключу. В его душе всё росла холодная ярость, - может быть, и ему плюнуть на этот выморочный, отслуживший своё мир и выйти туда, наружу, где у него, по крайней мере, может появиться семья?

Тот, первый Ключ, созданный Охэйо, конечно, не мог пропустить всех желающих, - а также их авиусы и террейны. Ему пришлось построить новый - ребристую срезанную пирамиду шириной у основания в пятьдесят метров и высотой в десять, с пятью игловидными шпилями, торчавшими из её плоской крыши.

Ключ наверняка ещё работал. Он мог создавать Зеркало диаметром метров в пятьсот, - но им не пользовались уже два здешних года. Все, кто хотел, давно покинули город, никто из внешнего мира не мог вступить сюда, не обратившись в камень, и оставшиеся - те, кто превыше всего ценил свои бесконечные жизни, - решили использовать его для создания Малого Хониара, если работа Генератора станет неустойчивой. Вокруг даже были построены удобные двухэтажные дома. Лэйми давно хотел присоединиться к ним, но сомневался, что жизнь внутри столь небольшого пространства окажется приятной, - даже если учесть неисчерпаемость Вторичного Мира...

Ещё издали он понял, что опоздал: у основания Зеркала уже вздымался колоссальный полукупол непроницаемой рыжеватой мглы. Убедившись, что ворота на свободу захлопнулись, он повернул обратно, к центру города. Громада Генератора возвышалась в конце его пути, словно гора.

Лэйми чувствовал нечто, весьма похожее на отчаяние: он хорошо представлял, какой станет его жизнь под Зеркалом наедине с ТЕМИ. Внутренности у него заледенели, но сознания страх пока не коснулся: он ещё мог надеяться, что Охэйо заново откроет выход наружу.

Туда, за Зеркало, ушли Алина, Ксетрайа... вообще все, с кем он мог разделить свои чувства. Что с ними сейчас? Он не знал. Они звали с собой и его, но он не пошел. Почему? Никто не ставил ему в вину жертв первого, трагического столкновения с Братьями Силы, но сам Лэйми не мог простить себя. Он решил остаться в своем мире до конца.

Вот только мир Зеркала на глазах переставал быть ЕГО миром.

3.

Обогнув Генератор, он увидел шестнадцатиэтажную громаду Арсенальной Горы. Вход в неё оказался наглухо закупорен монолитной квадратной плитой, - в ней Лэйми не сразу признал поворотную террасу. Охранявшие проем боевые звери куда-то исчезли. По дороге сюда он тоже никого не видел, но это только усилило страх. В последние три месяца он вообще не видел ни одного живого лица. Собственно, и не стремился, но всё же...

С другой стороны в Арсенальную Гору вели вторые ворота, поменьше, и Лэйми решил попытать счастья там. Но на западной стороне обегающей её улицы лежало Кладбище - и увидев его, он испытал настоящее потрясение.

Ворота в высоченной ограде из дерева и колючей проволоки оказались распахнуты. Бродившие за ними боевые звери - последние, что остались в Хониаре, - тоже куда-то пропали. Теперь там, среди куч глины, копошились бледные фигурки. Многие могилы уже зияли отверстыми ямами. Это... это...

ТЕ пришли, чтобы освободить своих.

На Кладбище их покоилось больше четырех тысяч.

4.

Лэйми плохо запомнил, как оказался у задних ворот Арсенальной Горы. Вероятно, его руки сами управляли скутером, пока сознание вопило от ужаса.

Эти ворота, утопленные в глубоко врезанном в наклонную стену портале, были не очень большими - квадратные, высотой метров в пять. Их монолитные створки открывались только изнутри, и Лэйми оставалось лишь ждать, когда его заметят. Ожидание оказалось долгим. Он имел время подумать, что делать, если в Горе никого нет.

Это были очень неприятные мысли.

5.

Когда плиты толщиной в полметра, наконец, дрогнули и поползли в стороны, Лэйми уже почти решил искать себе укрытие в другом месте. Несколько бледных фигурок на Кладбище подошли к ограде, - слава Богу, с внутренней стороны - и принялись пристально смотреть на него. Лиц в полумраке было не различить, но всё равно Лэйми пробрала дрожь.

За внешними воротами был глухой шлюз. Когда скутер вплыл внутрь, они сомкнулись, и несколько секунд Лэйми был заперт в темном бетонном кубе. Потом перед ним раздвинулись внутренние створки. Он увидел главный коридор Горы - совершенно пустой и полутемный. Большая часть громадных панелей на потолке уже не горела, уцелевшие, разбросанные как попало, предсмертно мерцали.

Охэйо стоял у стены, у маленького пульта, управляющего воротами. Вот он совсем не изменился - всё в той же зеленовато-синей кожаной куртке и черных штанах, босой. На его левом запястье висел блик. Лицо у него было задумчивое и даже несколько меланхоличное.

В последнее время, в одиночестве, Лэйми много думал об Анните. В старой Империи таких называли "видящими суть вещей": они открывали её обществу, создавая юридические законы и научные теории, часто с опозданием признаваемые гениальными. Идеальный лидер в критической ситуации, Охэйо скучал в мирной обстановке, и часто возвращался к своим делам до следующего кризиса, когда его вновь звали "спасать". Его нетерпимость к чужим грехам тоже раздражала очень многих, - но, видя потенциальные возможности людей и ситуаций, Охэйо управлял и теми, и другими через совокупность неизмеримых отношений, как и его старший брат. Часто против его противника создавался невидимый ему союз, и тот оказывался в одиночестве. Системное видение мира, чувство относительности (систем отсчета - в физике, моральных принципов - в этике, логических правил - в математике) было присуще ему больше, чем кому-либо другому. Лэйми удивлял интерес Охэйо к науке: обычно анта Хилайа предпочитали иметь дело с людьми, а не с природой или обществом. Но, как бы то ни было, это был его единственный друг, и, едва посадив скутер, Лэйми бросился к нему.

- Аннит, что случилось? Где боевые звери? Где все? Что происходит?

Охэйо широко улыбнулся ему, - словно сбылось что-то, на что он не смел и надеяться.

- Я думал, что уже не увижу тебя, - сказал он, взяв Лэйми за руки, - наверное, чтобы убедиться, что он живой. - Я вообще думал, что остался один. Совсем.

- Так что же происходит? - спросил Лэйми.

Они уже шли по коридору-каньону к тем комнатам, в которых Охэйо устроил себе обиталище.

- Всё началось как-то постепенно. Когда люди начали исчезать, все оставшиеся собрались в Библиотеке. Тогда их было ещё около четырех сотен; я думаю, что собрались не все. Потом... у ТЕХ тоже появились боевые звери. Не наши, какие-то другие. Тут, под этими стенами, - он стукнул по облицованной мрамором глухой стене каньона, вздымавшейся вверх метров на двадцать, - произошло целое сражение. Я поначалу отгонял их огнем лазерных пушек, - убить их он не может, но назад отбрасывает далеко... Потом пушки приказали долго жить, - вся система испортилась. Срок её службы, знаешь, давно вышел... Я пробовал починить, но 45-мегаваттное орудие весит четырнадцать тонн, сердечник - около тонны, и у меня нет сил с этим возиться. Пока я разыскивал запчасти, они как-то одолели наших боевых зверей, и ТЕ начали... ну, да ты сам видел.

- Но ведь этого не может быть! Боевые звери...

- Не живые существа. Они устроены гораздо проще, и, значит, гораздо менее прочны. Они могут быть разрушены. Я только не знаю, как это случилось. Не видел ни конца боя, ни останков. Потом ТЕ... и их звери попробовали вломиться в Гору, но ворота здесь прочные. Только... знаешь, стены здесь наклонные. Если вбить в них крючья для веревок, по ним можно забраться на крышу, как на склон горы. Я запер все двери, которые туда выходят, но их, если они доберутся, можно выбить. А тогда... ну, сам понимаешь...

- А как же остальные наши?

- Когда они узнали, что у ТЕХ есть боевые звери, то ушли из Библиотеки. К Ключу, в Малый Хониар. Сказали, что будут там теперь жить. Что с ними сталось потом - я не знаю. Сеть перестала работать. Она уже давно барахлила. Я ни с кем ни могу связаться. Может, кроме нас уже никого не осталось. А может, ещё что-то. Не знаю.