Хвалители Басня Приглашены богатым Вором В числе других Оратор и Поэт, И восхваляют все его согласным хором, Но кислые гримасы им в ответ. Все гости подбавляли жара, И яркий фейерверк похвал Перед глазами Вора засверкал, А он мычит: «Всё это – слабо, старо!» От Вора вышед, за углом Чуть приоткрывши щёлку злости, Смущённые, так говорили гости: «Не сладить с этим чудаком! Как ни хвали, всё не дохвалишь! Сказать бы попросту: „Чего клыки ты скалишь? Разбойник ты и вор!“ Вот был бы верный разговор!» Один из них, молчавший за обедом, Теперь прислушавшись к таким беседам, Им говорит: «Вот это всё ему в глаза бы вы сказали!» И на него все закричали: «Нельзя! Ужасно отомстит! В бараний рог согнёт! Всю жизнь нам испоганит!» Но, возраженьем не смущён, Им отвечает он: «А всё ж его хвалить кто за язык вас тянет?» «Любовь, – но кто же это знает!..» Любовь, – но кто же это знает! – Одна любовь – мой верный путь, И если время обольщает, Любовь не может обмануть. Моя любимая, Тобою Живу, дышу и вижу мир, И Ты лазурною стезёю Меня ведёшь через эфир. Куда приду с Тобой, не знаю, Не знаю, что меня там ждёт, Но мой завет не забываю: Любовь вовеки не умрёт. Разлуки нет, и нет печали, И я, сжигаемый в огне, Стремлюся за Тобою в дали, Ещё неведомые мне. Нетленных роз вовек не скосит Она, грозящая косой, – Она мой прах в могилу бросит Но я соединюсь с Тобой. Ропот пчёл Басня «Для чего мы строим наши соты? Кто-то крадёт наш мёд. Мы бы жили без заботы, Если б сами ели наш мёд. Для чего мы строим соты?» – «Тот, кто крадёт ваш мёд, Изменил чудесно всю природу. Аромат цветов даёт Сладость вашему мёду, – Человек недаром крадёт мёд». «Семь щитов кружатся перед солнцем…» Семь щитов кружатся перед солнцем, Источая стрелы всех цветов, И за каждым их блестящим донцем Новых стрел запас всегда готов. Все цвета сплелися здесь в единый, Неразрывен он и слитно-бел. Проходя бестенною равниной, Перед солнцем будь не слишком смел. Любоваться горними щитами И одну секунду ты не смей, – Закружатся тотчас пред глазами Фиолетовым гнездом семь змей. Отуманен, странно опечален, Не отклонишь ты от них твой взгляд, И пойдёшь, одной из змей ужален, Унося в себе смертельный яд. Кто увидел пламенные круги И кого ужалила змея, Тот всегда живёт в эфирной вьюге, В несказанном буйстве бытия. «Послушай моё пророчество…»
Послушай моё пророчество, И горькому слову поверь: В диком холоде одиночества Я умру, как лесной зверь. Я окован суровою тайною Всё крепче день ото дня. Теперь даже лаской случайною Никто не порадует меня. Никто Великою субботою Не станет на мой порог, Не скажет с ласковою заботою: «Отведай пасхальный творог». «Мениса молодая…» Мениса молодая, Покоясь в летний зной, Под тенью отдыхая, Внимает песне той, Которую в долине Слагает ей пастух. В томленьи да в кручине Он напевает вслух. Что сердце ощущает, Что чувствует душа, Всё в песню он влагает: «Мениса хороша! И всё в ней так приятно, И всё прелестно в ней, Но милой непонятна Печаль души моей. С зарёю просыпаюсь, При утренней звезде К ней сердцем устремляюсь. Ищу её везде. Увижу и смущаюсь, Боюсь при ней дышать, Не смею, не решаюсь Ей о любви сказать. Пленившися случайно, Томлюся и стыжусь, Люблю Менису тайно, Открыться ей боюсь. Вовек непобедима К тебе, Мениса, страсть. Вовек несокрушима Твоя над мною власть». Мениса песню слышит, И сердце в ней горит, Она неровно дышит, Томится и дрожит. Привставши на колени, Раздвинув сень слегка. Она из томной тени Глядит на пастушка. «Я ноги в ручейке омыла…» Я ноги в ручейке омыла, Меня томил полдневный зной. В воде прохладной так мне было Приятно побродить одной. Но тихий плеск воды услышал Тирсис у стада своего. На берег ручейка он вышел, И я увидела его. О чём он говорил, не знаю, Но он так нежно говорил, И вот теперь я понимаю, Что он меня обворожил. Я, расставаясь с ним, вздыхала. Куда-то стадо он увёл. Я целый день его искала, Но, знать, далёко он ушёл. Всю ночь в постепи я металась, На миг я не закрыла глаз, Напрасно сна я дожидалась, И даже плакала не раз. Когда румяною зарёю Восток туманы озлатил, Мне стало ясно, что со мною: Тирсис меня обворожил. Теперь мне страшно выйти в поле И страшно подойти к ручью, Но всё ж я вышла поневоле, И вот я у ручья стою. Вода ручья меня пугает, Я пламенею и дрожу, Рука же юбку поднимает, И робко я в ручей вхожу. Тирсис к ручью идёт с улыбкой. Ручей меня не защитил, Не сделал золотою рыбкой: Тирсис меня обворожил. |
