Послание: Поднимай, строитель, крыши Выше, выше к облакам. Пусть снуют во мраке мыши, Высота нужна орлам. Heures mélancoliques «Le jour n'est charmant qu'à sa fin…» Le jour n'est charmant qu'à sa fin, Il est calme, le dernier âge. Croyez bien les paroles sages: Le jour n'est charmant qu'à sa fin. Les tumultes vont au matin, Mèchants Sataniques mirages. Le jour n'est charmant qu'à sa fin, Il est calme, le dernier âge. «Quelle joie, presque enfantine…» Quelle joie, presque enfantine, Marcher nu-pieds par le chemin, Bien qu'un sac léger à la main! Quelle joie, presque enfantine?! Bien loin de la fierté maligne Chanter les hymnes au matin. Quelle joie, presque enfantine, Marcher nu-pieds par le chemin! «Tout défeuillé, comme à Paris en hiver…» Tout défeuillé, comme à Paris en hiver, Le boulevard s'étend, devant les fenêtres. Dans un petit café j'écris ces mes vers Qui sonnent toujours en pénétrant mon être. Le voudrais bien être loin, tres loin d'ici, Dans cette ville de sainte Geneviève, Où j'oublierai touts mes méchants soucis, Où je découvrirai l'azur de mes rêves, Où je trouverai la force de t'aimer, Ma Bussie, ma malheureuse patrie! Si je ne reviens à toi jamais, jamais, Tu sera toujours ma douce rêverie. Suicide Ardent Dans cette ville où la mort fangeuse règne, Croyez vous, bleuâtres feux, que je vous craigne? Je couvrirai mon poêle avec vous, feux, Quels que vous ayez èté rouges ou bleux. M'arrive-t-il l'aventure malheureuse? Je murmurerai à soi une berceuse. Le ne veux pas qu'il fasse chez moi tres froid. Quant au reste, ce tout est égal pour moi. «En court vêtement…» En court vêtement Nu-pieds et nu-jambes Faisant mes iambes Le marche gaîment. La douce poussière, Si fine et légère, Prend mes exacts pas Que sur cette route Tres longtemps, sans doute, On ne verra pas. Silence, silence! Même le vent dort. Seul un soleil d'or Au ciel se balance. Утешения
«Бессмертною любовью любит…» Бессмертною любовью любит И не разлюбит только тот, Кто страстью радости не губит, Кто к звёздам сердце вознесёт, Кто до могилы пламенеет, – Здесь на земле любить умеет Один безумец Дон-Кихот. Он видит грубую Альдонсу, Но что ему звериный пот, Который к благостному солнцу Труды земные вознесёт! Пылая пламенем безмерным, Один он любит сердцем верным, Безумец бедный, Дон-Кихот. Преображает в Дульцинею Он деву будничных работ И, преклоняясь перед нею, Ей гимны сладкие поёт. Что юный жар любви мгновенной Перед твоею неизменной Любовью, старый Дон-Кихот! «Предвестие отрадной наготы…» Предвестие отрадной наготы В твоей улыбке озарённой встречи, Но мне, усталому, пророчишь ты Заутра после нег иные речи. И я скольжу над вьюгой милых ласк Мечтой, привыкнувшей ко всем сплетеньям, И, не спеша войти в святой Дамаск, На перекрёстке медлю за куреньем. Ты подожди, прелестница, меня, Займись хитро сплетённою косою. Я в твой приют войду на склоне дня, Когда поля задремлют под росою. А ранним утром мне расскажешь ты, Смущённая, наивно хмуря брови, Что предвещают алые цветы, О чём пророчит знойный голос крови. «Хотя сердца и ныне бьются верно…» Хотя сердца и ныне бьются верно, Как у мужей былых времён, Но на кострах, пылающих безмерно Мы не сжигаем наших жён. И, мёртвые, мы мудро миром правим: Благословив закон любви, Мы из могилы Афродиту славим: «Живи, любимая, живи!» И если здесь, оставленная нами Кольца любви не сбережёт, И жадными, горящими устами К ночному спутнику прильнёт, – Не захотим пылающего мщенья, И, жертвенный отвергнув дым, С улыбкою холодного презренья Нам изменившую простим. «Снова покачнулись томные качели…» Снова покачнулись томные качели. Мне легко и сладко, я люблю опять. Птичьи переклички всюду зазвенели. Мать-Земля не хочет долго тосковать. Нежно успокоит в безмятежном лоне Всякое страданье Мать сыра Земля, И меня утешит на последнем склоне, Простодушным зельем уберёт поля. Раскачайтесь выше, зыбкие качели! Рейте, вейте мимо, радость и печаль! Зацветайте, маки, завивайтесь, хмели! Ничего не страшно, ничего не жаль. |
