«Он не знает, но хочет…» Он не знает, но хочет, – Оттого возрастает, цветёт, Ароматные сладости точит, И покорно умрёт. Он не знает, но хочет. Непреклонная воля Родилася во тьме. Только выбрана доля – Та иль эта – в уме, Но темна непреклонная воля. Умереть или жить, Расцвести ль, зазвенеть ли, Завязать ли жемчужную нить, Разорвать ли лазурные петли, Всё равно – умереть или жить. «Мой ландыш белый вянет…» Мой ландыш белый вянет, Но его смерть не больная. Его ничто не обманет, Потому что он хочет не зная, И чего хочет, то будет, Чего не будет, не надо. Ничто его не принудит, И увяданье ему отрада. Единая Воля повсюду, И к чему мои размышленья? Надо поверить чуду Единого в мире хотенья. «И я возник из бездны дикой…» И я возник из бездны дикой, И вот цвету, И созидаю мир великий, – Мою мечту. А то, что раньше возникало, – Иные сны, – Не в них ли кроется начало Моей весны? Моя мечта – и все пространства, И все чреды, Весь мир – одно моё убранство, Мои следы. И если ныне в бедном теле Так тесно мне, – Утешусь я в ином пределе, В иной стране. «В последнем свете злого дня…» В последнем свете злого дня, В паденьи сил, в затменьи Бога, Перед тобой Моя дорога. Приди ко Мне, люби Меня. В мирах всё призрачно и тленно, Но вот Я заповедь даю, Она вовеки неизменна: Люби Меня и жизнь Мою. Я – всё во всём, и нет Иного. Во Мне родник живого дня. Во тьме томления земного Я – верный путь. Люби Меня. «То не слёзы, – только росы, только дождь…» То не слёзы, – только росы, только дождь, Не раздумье, – только тени тёмных рощ, И не радость, – только блещет яркий змей, – Всё же плакать и смеяться ты умей! Плоть и в свете неподвижна и темна, Над огнями бездыханна, холодна. В тёмном мире неживого бытия Жизнь живая, солнце мира – только Я. «Не говори, что здесь свобода…»
Не говори, что здесь свобода, И не хули моих вериг, – И над тобою, мать-природа, Мои законы Я воздвиг. Я начертал мои законы На каждом камне и стволе. Звени, ручей, лобзая склоны, Влачись по низменной земле. Ласкайся к змею золотому, Прозрачный пар, стремися ввысь, Но к лону тёмному, земному В свой срок послушно воротись. Простора нет для своеволья, – В свой срок и птицам, и цветам Я, жизнь им давший и раздолья, В земле успокоенье дам. «Нет, не одно только горе…» Нет, не одно только горе, – Есть же на свете Алые розы и зори, И беззаботные дети. Пусть в небесах догорают Зори так скоро, Пусть наши розы роняют Скоро уборы, Пусть омрачаются рано Властию зла и обмана Детские взоры, – Розы, и зори, и дети Будут на пасмурном свете. «Маленькие кусочки счастья, не взял ли я вас от жизни?…» Маленькие кусочки счастья, не взял ли я вас от жизни? Дивные и мудрые книги, таинственные очарования музыки, умилительные молитвы, невинные, милые детские лица, сладостные благоухания, и звёзды, – недоступные, ясные звёзды! О, фрагменты счастья, не взял ли я вас от жизни! Что же ты плачешь, мое сердце, что же ты ропщешь? Ты жалуешься: «Кратким, и более горьким, чем сладким, обманом промчалась жизнь, и её нет». Успокойся, сердце мое, замолчи. Твои биения меня утомили. И уже воля моя отходит от меня. «Белый мой цветок, таинственно-прекрасный…» Белый мой цветок, таинственно-прекрасный, Из моей земли, из чёрной ты возник, На меня глядишь ты, нежный и безгласный, И понятен мне безмолвный твой язык. Ты возник из тьмы, моей мечте навстречу, Ты зовёшь туда, откуда вышел ты, – Я твоим вещаньям не противоречу, К твоему дыханью наклонив мечты. |
