Найдя Валентина в Хранилище Мудрости, Пётр Строгов понял, что приехал не вовремя. Главный хранитель благоверия в Крайнесточье был занят денежными ведомостями и ратными списками. Благословив юного князя, он велел тому расположиться рядом со своими покоями и сказал, что будет к вечерней трапезе. Но опоздал. Когда же наконец явился, то был очень отвлечён мыслями о своих заботах. На просьбу Петра отпустить к нему в охрану человека, ответил категорическим отказом. Правда потом, словночто-товспомнив, уточнил.

- Погоди, как ты говоришь зовут того ратника?

- Егор из Малого Дома князей Михайловых.

- Егор значит? Хм, - мудрейший почесал заросший густой щетиной подбородок. - Ты знаешь, что он покрыл себя славой в битве, спасая воеводу Онагоста?

- Нет, он мне не сказал.

- Скромность красит воина. Я благословлю его на службу у тебя.

Видя, что мудрейшему хватает забот, Пётр уже на следующий день засобирался в Миргород. Егор Михайлов был с ним. Он навьючил на коня свои скромные пожитки, поправил саблю и спросил:

- А гдежить-тобудем?

- Видогост обещал мне отдать для житья свою старую резиденцию.

- Ух ты, чудно! Там есть где развернуться.

- Там... - Пётр хотел рассказать новому другу, что к их возвращению Агата Лоскутова уже переберётся обратно в свиту к Мирине и освободит резиденцию. Но решил, что недостойно мужчине трепаться на право и налево о таких вещах. Егор не отводил вопросительного взгляда. - Ну, в смысле что там очень много места. Целая крепость!

В этот момент к ним подошёл проспавшийся после попойки Скалогром. Егор присвистнул, оценивая издали его огромную фигуру. Глаза Скалогрома были затуманенымутно-краснойсеточкой. Он шёл слегка вразвалку, потирая здоровенными ручищами голову.

- Знакомься, Скалогром, это мой новый боец, Егор Михайлов. Твой помощник.

- Вот как?

- Да. Теперь защищать меня это ваша общая обязанность.

- Ну... Добро.

Старый и новый телохранители пожали друг другу руки. Скалогром некоторое время пытался раздавить руку Егора, но когда тот в ответ сжал его кисть не менее твёрдо, по обыкновению мерзко улыбнулся. Потом поднял прямоиз-подног пригоршню снега и растёр им лицо, задержав хрустящий ледяной комок на лбу. "Я попью водицы и тогда в путь, - сказал он Петру. - Конюший, засранец мелкий, быстро воды мне принеси!" Когда Скалогром отошёл подальше, юный Строгов шёпотом обратился к Егору:

- Видал какого жлоба мне Видогост в охрану подсунул!

- Поросят можно об лоб бить!

- Верно. Слушай, Егор. Тебе я доверяю, а ему верить нельзя. Если я тебя попрошу, ты с ним справишься?

- Хм... Ну... Думаю... Думаю, да. Мне его так зарезать или на поединок вызвать?

- Нет. Нужно, чтобы без подозрений. Чтобы он тебя вызвал, а ты бы только защищался.

- Князь, этокак-тонизко с моей стороны будет. Я так не привык. Нечестно это, - Егор посмотрел на Петра. - Но если правда нужно, то возможно всё. Мне нужно хорошенько обдумать, как поступить. Чтобы правда без подозрений.

- Обдумай, Егор. Спешить некуда.

Храм Благопроявлений

В самом начале равновеса, первого месяца четыреста пятнадцатого года, войско державного князя явилось к храму Позара и Светлобы, чаще именуемому храмом Благопроявлений. Вёл рать сам государь Всеслав Строгов. Десять тысяч воинов под алыми знамёнами с серебряной звездой обложили храмовое держание со всех сторон. Их никто не ждал. Когда войско появилось на тракте, жителей посада охватил ужас и они беспорядочными толпами бросились под защиту крепостных стен. Вилхо, воевода Храмовой дружины, хотел по всем правилам сжечь посад, но не успел. По его приказу лучники стали пускать подожжённые стрелы в постройки, что вызвало немалое возмущение жителей. Но воины Всеслава потушили очаги. Обитатели храмового держания были в восторге. Дабы не вносить раздор, мудрейший запретил дальнейшие попытки поджога.

К вечеру первого дня осады семидесятилетний Эммануил, главный хранитель благоверия в Рустовесской земле, поднялся на крепостные стены. Сопровождал его воевода. Из храмового держания вело три дороги - на северо-запад,северо-востоки на юг. Стольный тракт приводил путников в Древгород. Дорога успонов шла через земли этого племенного союза в Солоплаж, а Полуденный тракт упирался в море. Войско державного князя основной своей силой встало на Стольном тракте, выстроив лагерь у леса. Две другие дороги также были перекрыты сильными отрядами княжеских ратников.

- Быстро обустраиваются, - Вилхо указал мудрейшему на суетящихся недалеко от лагерного частокола воинов.

- Что там? - спросил Эммануил, кутаясь в меха от пронизывающего ледяного ветра. - Я отсюда не вижу.

- Готовятся стенобитные орудия ставить. Ещё несколько дней и всё будет сделано.

- Вот пришёл и наш черёд, - тяжело вздохнул мудрейший. - Сколько их здесь?

- От восьми до двенадцати тысяч.

- Против тысячи нашей дружины и стольких же ополченцев. Скажи честно, воевода, есть ли у нас хоть малейшая возможность победить?

- Если будут осаждать, то заморят нас к весне, - Вилхо моргнул слезящимися на ветру глазами. - Если пойдут на штурм, то потеряют много людей, но нам всё равно не сдержать натиска.

- Значит это конец...

- Когда тараны будут построены, можно совершить вылазку и сжечь их. А заодно и вражеский лагерь. Стенобитные орудия они могут новые сделать, а вот ночевать в поле и в лесу без шатров и припаса намного сложнее. Тогда вы сможете выторговать условия мира.

- Думаешь, такое возможно?

- Да, мудрейший. Если Вы дадите добро, я приготовлю дружину и ополченцев. Дня два или три у нас есть. Ударить нужно будет ночью.

- Я одобряю. Действуй так как необходимо.

***

- Зачем нужно два лагеря? - Волк Озеров чуть пришпорил коня, чтобы поспеть за Всеславом, объезжавшим свои войска. - Это же глупо!

- Не так глупо как ты думаешь.

По приказу Всеслава Строгова, его офицеры организовали два лагеря. Первый, ложный, прямо на виду у защитников храма, был поставлен на Стольном тракте у леса. Второй за лесом. День войска проводили в ложном лагере, а с наступлением темноты отправлялись по тракту в главный. В ложном лагере оставалось лишь небольшое количество охраны и люди, которые поддерживали огонь в кострах. Ближе к рассвету войска возвращались. Тараны сооружались на дороге у ложного лагеря и слабо охранялись.

- К чему такие сложности? - Волк подъехал совсем близко и его приостановил следовавший за ним повсюду боец Знамённого отряда. - Государь, а ты не мог бы попросить своего дружинника не следить за мной так пристально? Тем более, что я смогу сделать без оружия? Убежать не смогу.

- Нет, это невозможно, - улыбнулся Всеслав, - ты ведь пленник. А насчёт убежать, не забывай, что ты поклялся этого не делать.

- Я помню.

- Тем более, что я не держу тебя в цепях в темнице. Вот видишь, в поход с собой взял. Здесь гораздо интереснее, чем сидеть в Древгороде и ждать, когда отец тебя выкупит. Так что ты говорил про сложности?

- Просто не понимаю, зачем тебе столько войск? Насколько я знаю, даже твой отец привёл на Михайлов луг меньше воинов.

- Мы показываем свою силу. Наша численность лишает врага воли к борьбе.

- Почему бы тогда просто не атаковать?

- Просто так не интересно, - Всеслав Строгов внимательно посмотрел в глаза Волка. Стало ясно, что наследник Суломатья всё очень хорошо понимает. Ему очевидно зачем нужны два лагеря и десять тысяч воинов. Зачем по ночам мёрзнут группы копейщиков у леса, в ожидании врага. Просто он хочет подтвердить свои догадки прямыми словами державного князя. - Не переживай, Волк, очень скоро ты сам всё увидишь.

***

К вечеру четвёртого дня осады, стенобитные орудия были достроены. Вилхо внимательно осмотрелся с высоты крепостных стен, запоминая мельчайшие подробности, которые могут пригодиться во время вылазки. Дорога, чуть загибающаяся направо, почти тотчас после ворот. Шесть таранов около лагерного частокола. Интересно, что там за лесом? Оттуда тоже тянулся дымок от костров, но разглядеть не было никакой возможности. Впрочем, не важно, может быть это обоз. Нужно запомнить очень подробно то, что рядом. Осталось не более часа до темноты. Храмовая дружина сейчас отдыхает, пора их собирать. Вилхо бросил последний взгляд на поля, тракт, лес и лагерь державного войска, начавшие тонуть в темноте и спустился со стены.