Он наклоняется над Шерлоком, обхватывает его рукой за плечи, удерживая на весу верхнюю часть тела, и нажимает кнопку, чтобы поднять изголовье кровати. Шерлок коротко с трудом откашливается и неуверенно кивает.

- А Джон? – хрипло спрашивает он, опираясь на поднятое изголовье.

Майкрофт берет с тумбочки бутылку воды и откручивает крышку.

- Капитан Ватсон в очень тяжелом состоянии, - сообщает он, наливая воду в пластиковый стаканчик. – Врачи не могут подобрать подходящее сочетание антибиотиков, чтобы победить инфекцию. Он на грани, но все еще жив.

Шерлок принимает стакан из его рук и кивает в знак благодарности за честный ответ.

- Я должен увидеть его, - говорит он поверх кромки стакана, потом делает глоток и морщится от неприятных ощущений.

- Разумеется, - соглашается Майкрофт. – Мы навестим его перед отъездом.

Шерлок сводит брови, в глазах его проступает жесткое выражение.

- Тебе нельзя здесь оставаться, - Майкрофт повышает голос, ожидая, что его вот-вот перебьют. – Морана все еще ищут. Можно с уверенностью сказать, что кто-то помог ему скрыться. Значит, на свободе все еще может оставаться как минимум еще один заговорщик.

Шерлок резко и шумно выдыхает, разочарованно морщит лоб.

- Если угроза со стороны заговорщиков все еще реальна, - мягко продолжает его брат, - то капитан Ватсон в опасности. Я попросил Министерство обороны объявить его пропавшим без вести в ходе боевых действий, но твое длительное пребывание здесь может вызвать подозрения. Кроме того, самое большее, что ты можешь сделать, чтобы повысить шансы капитана Ватсона на выживание, - найти Морана.

Лицо Шерлока разглаживается, на нем проступает выражение болезненной покорности.

- Хорошо, - тихо соглашается он. – Дай увидеть его, и я уеду.

Шерлоку приносят одежду, взятую из его квартиры на Монтегю-стрит, - постарались расторопные и услужливые сотрудники Майкрофта. Шерлока это не удивляет. Одевается он, против ожиданий, долго и с трудом. После надежного и плотного брезента, после веса снаряжения, тонкая шерсть темно-серого костюма и гладкий хлопок белой рубашки кажутся слишком легкими, непрочными и нереальными. А черным кожаным туфлям явно не хватает солидной простоты треккинговых ботинок.

Когда он, наконец, заканчивает, Майкрофт выводит его из палаты. В коридоре пусто, только стоят в обоих концах вооруженные охранники. Холмс-старший открывает дверь и жестом приглашает Шерлока внутрь. Тот шагает через порог, взгляд его мечется по многочисленным мониторам, трубкам, капельницам вокруг кровати, шарит по складкам занавесок и простыней и, наконец, останавливается на Джоне, на его руках, груди, лице.

- Боже мой, - выдыхает Шерлок.

Краем глаза он все еще видит Майкрофта, неуверенно протягивающего руку, но сейчас ему нет до этого никакого дела. Он делает три или четыре шага к кровати, останавливается и смотрит на Джона.

Тот выглядит невероятно юным, как будто болезнь и страдания стерли с его лица все, что наложило на него отпечаток за последние десять лет. Кожа туго обтягивает кости, тяжелый медикаментозный сон разгладил знакомые черты – чуть вздернутые брови, приподнятый уголок рта… Он бледен, лишь горят на скулах пятна лихорадочного румянца, и выделяются темные, запекшиеся и потрескавшиеся губы. Майкрофт ставит стул рядом с Шерлоком.

- У тебя ровно три минуты, - произносит он. – Ни секундой больше, это ясно?

Шерлок оборачивается, впивается в него тусклым, бесцветным взглядом.

- Выйди отсюда, - хрипит он.

Майкрофт резко вздергивает подбородок, но взгляд его остается мягким. Он слегка кивает, отворачивается и выходит из палаты, закрыв за собой дверь. Шерлок ногой подтягивает стул к себе и садится.

На спинке кровати висит планшет с информацией о состоянии здоровья Джона. К нему прикреплен небольшой пластиковый конверт на молнии. Внутри – жетоны Джона и записка, которую Шерлок передал для него Мюррею. Дрожащими руками Шерлок вытаскивает конверт из-под зажима, открывает его и переворачивает. На ладонь выскальзывают три жетона на одной цепочке. Потом он достает сложенный листок. Сгибы бумаги твердые и ровные, самодельный конверт выглядит точно таким же, каким он его и оставил. Только в уголке появилось крохотное желтое пятнышко глины. Он вертит записку в руках, потом, наконец, разворачивает ее. Локон его волос все еще внутри – темный жесткий завиток. В складках бумаги - легкий налет высохшей крови. Детектив смахивает ее и смотрит на слова, написанные собственной рукой.

После тебя не будет никого и никогда. Я, до конца моей жизни,

Твой Шерлок.

Он судорожно втягивает воздух, проталкивает жетоны и записку под неподвижную руку Джона и осторожно кладет на нее свою, поверх иголок, пластиковых трубок и пластырей.

- Джон, послушай меня…

Губы его дрожат.

- Ты… ты должен, - пытается продолжить Шерлок, но голос срывается, из груди рвется серия судорожных выдохов.

Он кривится, дыхание становится все чаще, а затем – неизбежно, неумолимо – приходят слезы. Не одна и не две – по щекам струится, капает с подбородка на расстегнутый ворот рубашки непрерывный поток. Шерлок наклоняется вперед, почти коснувшись лбом руки Джона.

- Пожалуйста, - порывисто шепчет он, – Господи, пожалуйста, пусть он выживет.

А затем голос отказывает совсем, Шерлок кладет руку на кровать рядом с рукой Джона и прячет лицо в сгибе локтя. Плечи его дрожат, дыхание вырывается судорожными всхлипами. Он не слышит ни поворота дверной ручки, ни легкого скрипа петель, когда Майкрофт открывает дверь палаты.

- Шерлок, - тихий оклик, и он выпрямляется, поворачивается на стуле. Искаженное отчаянием лицо залито слезами. Тихий звук безысходности, едва слышимое «О!», срывается с губ старшего Холмса, и он шагает по направлению к брату. Как только он оказывается рядом, Шерлок наклоняется вперед, обхватывает его обеими руками и прячет лицо у него на животе, сотрясаясь в рыданиях.