— Ваше имя, — спросил я, не поворачивая головы.

— Пол.

Я ждал. Ему полагалось теперь сказать пароль, а мне соответствующий отзыв. Вместо этого он издал тихий стон.

— Боже милостивый, человек! Помогите мне скорее. Я… Я ждал… Мне больно… — Послышалось нечто, похожее на предсмертный вздох.

Я ничего не сказал. Прежде очень хорошим актерам удавалось меня обманывать. Я достал нож и открыл его, прижимая к телу, чтобы заглушить щелчок. Бесспорно, можно раздобыть наши агентурные имена. В отличие от пароля, они никогда не менялись. Мои человеколюбивые инстинкты атрофировались уже давно. Я не бросился без оглядки в кусты, чтобы оказать первую помощь, на неизвестно кому принадлежавший голос.

Больше не раздалось ни звука и ничего не произошло. Я стоял, возясь с замком достаточно долго. Я повернул ключ и быстро вошел внутрь. Так как был уверен, что к двери никто не прикасался и никто не ждал меня в доме. Убедившись в этом, я включил свет, сложил и убрал нож, а из ботинка достал револьвер тридцать восьмого калибра и проверил. Он был небольшим и уродливым, с укороченным стволом, с алюминиевым корпусом, максимально облегченный. Его чрезмерно малый вес плохо поглощал отдачу при стрельбе патронами большого калибра, особенно при быстрой, но в тот момент я был счастлив, что он у меня есть.

По часам я засек время, было семь минут девятого. Пятнадцати минут, как я полагал, вполне хватит для того, чтобы дать им понять, что я не собираюсь попадаться на обман, если это был обман. Этого времени вполне достаточно, чтобы ретироваться и обсудить обстановку, но его недостаточно для того, чтобы придумать какой-нибудь новый ход. А если это — мой коллега-оперативник, тот молодой человек, о котором Мак думал, что он не сможет справиться с заданием, что, если это, действительно, Пол находится снаружи и страдает от боли так, что не в состоянии сообщить пароль. Он просто должен был меня умолять так долго, пока это меня не разжалобит.

Мы не небольшой отряд соратников, если вы понимаете, что я имею в виду. Мы гордимся тем, что никто никогда не провалил задание, потому что сентиментально торчал около раненого товарища, чтобы за ним ухаживать. Действующие у нас относительно этого инструкции очень строги. У меня еще не было задания, но вполне вероятно, что вскоре оно у меня появится, так или иначе, но я собирался остаться живым, чтобы его выполнить.

Когда я регистрировался по приезде в мотель, мне вручили кипу рекламных буклетов. Теперь я взял их и прилег на постель, чтобы просмотреть, держа револьвер под рукой. Здесь был перечень других мотелей в заслуживающей всяческого внимания сети, которая охватывает большинство штатов западнее Миссисипи. Имелся перечень мест в городе, где можно было поесть, его схема и небольшая книга инструкций, описывающая различные виды азартных игр, наиболее доступных и привлекательных для неискушенного туриста.

Был также любезно предоставлен экземпляр ежедневной газеты. Я принялся читать, не слишком часто поглядывая на часы. Международная обстановка, как обычно, в целом была сложной. Местные политики были также таинственны, как и всегда в тех местах, где вы никого не знаете. Грабители забрались в дом, взломав двери. На улице ограбили молодого человека. Специалист, работавший в расположенной неподалеку правительственной лаборатории… я вспомнил все те сооружения, мимо которых проезжал ночью… умер, после того, как подвергся сильному радиоактивному облучению, когда что-то произошло, к чему не были готовы.

Женщина и ребенок погибли от ранений в голову при столкновении с большим грузовиком. Водитель грузовика остался жив и имел незначительные повреждения. Так обычно и происходит, это было одной из причин, почему я ездил на своем высоком автомобиле, вместо того, чтобы приобрести какую-нибудь приземистую и эффектную модель.

Я встал и посмотрел на дверь. В течение пятнадцати минут не послышалось ни звука. Хорошо, если бы я был им нужен и они не боялись шума, то они добрались бы до меня сейчас или через час. С револьвером в руке я вышел из дома. Снаружи все теплее, чем в комнате с кондиционером. Ничего не произошло. Я сел в пикап и поехал прочь. Никто за мной не последовал.

Когда я в этом убедился, то остановился у будки телефона-автомата и позвонил на коммутатор в Вашингтон и назвал номер телефона срочной связи. Девушка, которая подошла к телефону, сразу хотела переключить меня на Мака, но я сказал, что она может его не беспокоить.

— Давно ли Пол представлял свой отчет? Не поступил ли он с опозданием? — спросил я.

— У меня нет точного расписания. Его последнее донесение было позавчера.

— Возможно, мне потребуется доктор, который умеет держать язык за зубами, — сказал я. — Есть ли у вас кто-нибудь в этих местах?

— Одну минутку. — Я услышал, как она перелистывает страницы. — Ближайший доктор проживает в двухстах милях с небольшим. Доктор Дитзингер. Мы его услугами не пользовались, но другие агентства имели с ним дело и считают, что он вполне справляется со своими обязанностями.

— Вы не могли бы его предупредить?

— Пожалуйста.

— Я не вполне уверен, что он мне потребуется, — уточнил я. — Свяжитесь с ним снова утром. Если к тому времени он не будет задействован, то скажите ему, пусть забудет об этом звонке. Если к нему поступит пациент, то скажите начальнику, что старшее поколение примет дела из нерешительных рук молодежи. Как будто он не был к этому готов.

— Извините. Я это не поняла, сэр. Пожалуйста, повторите.

— Неважно, куколка. Просто сообщите, что если молодой агент Пол выйдет из строя, что кажется вполне возможным, то я его заменю. Но если мне кто-нибудь еще потребуется, то пусть быстро сюда выезжает и помогает. Не пытайтесь со мной связаться, пока я не позвоню. С меня достаточно людей, которые ползают по кустам, их подготовленность никуда не годится. Еще один вопрос.

— Да, сэр.

— Закончил ли Пол идентификацию своего объекта?

Снова послышался шорох бумаг.

— Да, сэр. Это указано в его последнем донесении. Цитирую: «Определенно установлено, что объект Мартелл является человеком, называющим себя Фенном, в настоящее время служащим у Салваторе Фредеричи, иначе называемого Сэлли Фредериксом, или Большим Солом Фредериксом, предполагаемого главы местных торговцев наркотиками, а также…»

— Наркотики, э? — прервал я. — На поверхность, похоже, всплыли и наркотики. Риччи также участвует в рэкете. Мне очень хотелось бы знать, что Мартелл… Неважно. Если Пол его опознал, то почему он ничего не предпринял? Что спасло этого человека, чей-нибудь день рождения или годовщина Октябрьской революции?

— Я располагаю инструкциями, переданными агентам. — Снова зашуршала бумага. — Не предпринимать никаких действий, пока задание объекта не будет полностью установлено.

Нетрудно понять, что Мака заинтересовало, почему такой высококвалифицированный агент, как Мартелл разыгрывает из себя простого бандита в течение семи лет, но любопытство может дорого оплачиваться человеческими жизнями. Возможно, что это уже произошло.

— Хорошо. Передайте, что я позвоню снова, когда мне будет что докладывать, — сказал я.

— Да, сэр.

У нее был очаровательный голос, но время было неподходящее для того, чтобы размышлять об очаровательных голосах и не менее очаровательных девушках, которым они принадлежат. Я повесил трубку и поехал обратно в мотель. Я мог бы не беспокоиться о докторе. Пол лежал в кустах, но ни один доктор не мог ничего для него сделать. Он был забит до смерти или близок к ней, так как это почти одно и то же, когда предстоит дальняя дорога. Даже в темноте это было не очень приятное зрелище. Не то, что на свету.

На минутку я присел на корточки рядом с телом. Насколько я смог рассмотреть, это был светловолосый парень, которому не было еще тридцати. Он мог быть одним из тех, кого я тренировал в прошлом году. Когда я уехал, за ними не были еще закреплены агентурные имена. Мне показалось, что я узнал его, но кто-то очень основательно над ним поработал, и полной уверенности быть не могло.