— Угу.

— Его убили, потому что он сглупил?

— Его устранил Кете Гэвин.

— Кете тоже мертв.

— Безусловно. Он взорвал себе башку при помощи сигары с «сюрпризом», которая, кстати, была предназначена мне.

Фланаган уставился на Мэлони так, словно тот являл собою некое потустороннее явление.

— А не впутаны ли вы вообще во все убийства в городе?

— Эти взаимосвязаны, — сказал Мэлони.

— Кто же преследовал вас? Вы что, встали поперек дороги Кетсу?

— Нет. Я не такой дурак. Кто-то просто заключил с ним на меня контракт. А тот в свою очередь передал его Зубастому.

— Парень пытается пристрелить своего собственного адвоката… — пробормотал Фланаган. — Теперь я узнал все…

— А вот мне хотелось бы узнать гораздо больше, черт возьми. Я хочу узнать, кто настроен против меня. И почему?

— Вы думаете, что с этим связан Барнхолл?

— В чем-то связан.

— Как вы считаете, кто ведет тайное наблюдение из соседнего с его офисом помещения?

— Хотел бы я это знать.

У Мэлони имелось кое-что. Правда, ничего определенного. Только часы с чьими-то инициалами. Ничего, что можно предъявить на суде, как вещественное доказательство «А».

— Этот кабинет примыкает к офису Барнхолла, — проговорил Фланаган. — Может быть, нам стоит прийти туда и последить за этим психоаналитиком.

Мэлони нахмурился.

— Мне кажется, Барнхоллу известно про глазок.

— Вы хотите сказать, он позволяет им подглядывать за собой?

— Я пока не могу наверняка ответить, однако глазок в стене имеется. Трудно предположить, что Барнхолл не знает о нем.

— Звучит дико.

— Нам надо тщательно обследовать его офис — посмотрим, что нам удастся обнаружить среди его записей.

— Это незаконно, — тихо произнес Фланаган.

— Там может оказаться нечто посерьезнее, чем ваши сеансы в постели, записанные на пленку.

— Нам лучше сделать это сегодня ночью, — решительно сказал Фланаган.

Мэлони выдвинул ящик письменного стола.

— Не знаю, как вы, — сказал он, — а мне необходимо выпить.

— Пока я не при исполнении, я тоже могу позволить себе это удовольствие…

— Как я понимаю, миссис Джустус, ваш муж — владелец ночного клуба?

— Совершенно верно.

— Значит, вы очень богатая женщина?

— Наверное, могла бы отнести себя к таковым.

— Тогда скажите мне — зачем вам работать на неинтересной работе, причем за ничтожное жалованье?

Бидди Пенроуз произнесла эти слова так, словно Элен совершала что-то непристойное. Она провела ее в свой просторный, удобно обставленный кабинет и уселась за письменный стол, не предложив Элен сесть. Возможно, осознавая свое богатство, придающее ей уверенность, Элен выбрала один из двух свободных стульев и без приглашения села. Бидди Пенроуз не возражала. Позади раздался легкий треск, и открылась дверца для желоба для пленок. Три пленки вместе с белым конвертом упали в специальную корзину.

Не дожидаясь ответа Элен, Бидди достала конверт и вскрыла его. Нажала на кнопку. Появилась девушка.

— Джейн, будьте добры, принесите мне пузырек аспирина из помещения «Скорой помощи».

Секретарша удалилась, и мисс Пенроуз обратила к Элен красивое суровое лицо, выражающее готовность выслушать ответ на заданный вопрос. Для Элен все это выглядело как продолжение проверки благонадежности. Она была удивлена. Ей казалось, что все уже улажено.

— Естественно, жалованье меня не интересует, — сказала она. — По-моему, лучший способ ответить на этот вопрос — это заверить вас, что мне захотелось быть полезной. Я услышала, что здесь было трудно заполнить кое-какие вакансии из-за низкой оплаты. Поэтому я и подумала, что могла бы оказаться полезнее здесь, нежели в каком-нибудь другом месте.

— Кто внушил вам, что нам тут в «Уолдене» нужны работники? И что у нас нет подходящих людей?

— Я не говорила этого.

— У нас в «Уолдене» есть несколько видов младших сотрудников. Вероятно, они тоже желали бы служить, но они очень плохо справлялись со своими обязанностями. Мне известно из опыта, миссис Джустус, что женщины, которые не зависят от своего жалованья, превращаются в очень плохих работников.

— Почему?

Этот наивный вопрос несколько вывел мисс Пенроуз из равновесия. Ее строгое обращение с Элен стало еще более суровым.

— Что вы подразумеваете под этим «почему»?

— Я не понимаю, почему любая женщина не может заинтересоваться работой в «Уолдене», а когда начнет работать, то станет делать это плохо.

— Эта работа слишком монотонна. И состояние людей отнюдь не улучшается от строгого распорядка с девяти часов до пяти. Работа им быстро надоедает, и они начинают относиться к ней легкомысленно.

Элен не заметила обручального кольца на пальце этой женщины. Она спросила:

— Мисс Пенроуз, могу я задать вам вопрос?

— Разумеется.

— У вас есть возможность уволить меня?

— У нее, конечно, нет.

Это прозвучал новый голос. Внутренняя дверь офиса открылась, и из нее появился худой долговязый мужчина. Лицо Бидди Пенроуз покраснело от гнева.

— Профессор Водсворт! Вам известны правила безопасности! Эта дверь должна быть постоянно заперта, за исключением непредвиденных случаев!

— Именно сейчас непредвиденный случай, Бидди. Где же мой аспирин?

— Я послала за ним секретаршу. Должно быть, она задержалась где-то.

— А чем вы занимаетесь? Морочите голову еще одной из этих бедных малюток?

— Это не ваша область — подвергать сомнению мои действия!

— О, перестаньте, Бидди! Вы — необходимы, и мы нежно любим вас, однако кончайте воспринимать себя настолько всерьез.

Мисс Пенроуз еле сдерживалась. Поза Водсворта, его насмешливо-снисходительный тон, по-видимому, приводили ее в бешенство.

Водсворт не обращал внимания на ее гнев, он вел себя так, словно Бидди вовсе не сердилась. У профессора было худое мертвенно-бледное лошадиное лицо, и когда он поворачивал глаза к Элен, его губы кривились в улыбке.

— А вы здесь новенькая, не так ли, дитя мое?

Элен, зрелая молодая женщина, вдруг почувствовала себя девочкой-подростком.

— Я приступила к работе сегодня утром.

— У меня дочь примерно вашего возраста, дорогая. В сущности, вы немного похожи на нее. — Его глаза смотрели на нее весело-рассеянно. — Она на следующей неделе выходит замуж — за боксера-профессионала, который преподает атлетику то в одной, то в другой школе. Наверное, последние годы своей жизни я потрачу на то, чтобы содержать их.

В дверном проеме появился молодой человек — полная противоположность профессору Водсворту. Он производил странное впечатление. Приковывали внимание беспокойно бегающие глаза на его довольно обычном пухлом лице.

— Миранда задает нам кое-какие вопросы, — сказал вошедший.

— Миранда, — объяснил Водсворт, — это наш компьютер.

— Надеюсь, что нам удастся добиться определения, — продолжал молодой человек. — Я планировал вывести определение сегодня после полудня.

Водсворт явно не спешил.

— Бидди, — проговорил он, — вы должны быть поприветливее и представить нам нового члена нашей небольшой семьи.

— Это — миссис Элен Джустус, — подчеркивая слово «миссис», сказала мисс Пенроуз.

Водсворт вздохнул.

— Все прелестные женщины оказываются замужними. Миссис Джустус, это — Феликс Бассетт.

Бассетт протянул руку.

— Зовите меня просто Ученик Волшебника, — проговорил он.

Водсворт добавил:

— Бассетт — мой ассистент. Он полагает, что это комплимент, когда он называет меня волшебником, но я не уверен.

— Это, безусловно, подтверждается вашей репутацией, — любезно заметила Элен.

— Без Миранды и без остальных компьютеров ее поколения, которые обдумывают данные и выдают информацию, мне пришлось бы очень долго оправдывать свою репутацию, — сказал Водсворт. — Компьютер заставляет человеческие мозги выглядеть ничтожными по сравнению с ним.

— Однако ведь человеческие мозги создали компьютер.