— В любом случае, насколько я знаю вас двоих, все это осталось у вас в головах, — сказал лейтенант из отдела по расследованию убийств. — И как только перевозка заберет трупы, мы все вместе поедем в участок и сопоставим все, чем располагаем. — Он повернулся к лейтенанту Андерсону: — Как насчет этих парней из бара? Они вам еще нужны?

— Я уже поручил своему человеку записать их имена и адреса, — сказал Андерсон. — А сам вместе с Джонсом и Джонсоном займусь свидетелем, которого они взяли.

— Хорошо, — сказал лейтенант, потирая руки от холода и поглядывая в оба конца улицы. — Что случилось с этой чертовой перевозкой?

Лейтенант Андерсон по радио вызвал полицейский участок. Хриплый голос сержанта, дежурившего на пульте, сообщил, что патрульная машина, посланная к монастырю, обнаружила тело и спрашивает, какие будут указания.

Андерсон сказал, чтобы он приказал патрулю оставаться на месте и что сам он пошлет туда группу из отдела по расследованию убийств.

Лейтенант из отдела по расследованию убийств приказал одному из своих детективов вновь вызвать медицинского эксперта.

Хаггерти сказал:

— Старому доку Фуллхаусу не очень-то понравится проводить свои ночи в Гарлеме с телами, такими же холодными, как эти.

— Ты поедешь вместе с Джонсом и Джонсоном; я на своей машине повезу свидетеля в участок, — сказал ему Андерсон.

Могильщик и Эд Гроб с Хаггерти на заднем сиденье поехали впереди, чтобы указать дорогу следовавшей за ними машине отдела по расследованию убийств. Они проехали вниз по 125-й улице до Конвент-авеню и поднялись на холм к южной стороне монастырского сада.

Патрульная машина стояла возле стены монастыря в середине квартала. Вокруг не было видно ни одного прохожего.

Три копа сидели в своей машине, чтобы согреться, но как только подъехал автомобиль отдела по расследованию убийств, они выскочили наружу и приняли деятельный вид.

— Вот здесь, — сказал один из них, указывая на монастырскую стену. — Мы ничего не трогали.

Труп был плотно прилеплен к стене в стоячем положении, его руки свисали вниз, а ступни на несколько дюймов не доставали до тротуара. Весь он, за исключением головы, был покрыт длинным черным бесформенным пальто, потрепанным и слегка зеленоватым, с побитым молью кроличьим воротником. На руках — черные вязаные митенки, на ногах — старомодные туфли на толстой подошве, заботливо начищенные гуталином. Лицо, казалось, было погружено в толщу бетонной стены так, что виден только затылок. Глянцевитые волны черных маслянистых волос мерцали в тусклом свете.

— Святая Мария! Что здесь случилось? — воскликнул лейтенант из отдела по расследованию убийств, когда группа детективов приблизилась к телу.

Вспыхнули карманные фонари, освещая гротескную фигуру.

— Что это такое? — спросил повидавший виды детектив из отдела по расследованию убийств.

— Как она держится здесь? — удивился другой.

— Это глупая шутка, — сказал Хаггерти. — Это просто манекен, примороженный к стене.

Могильщик через полу одежды потрогал ногу висящей фигуры.

— Это не манекен, — сказал он.

— Не трогай ее до того, как приедет эксперт, — предостерег лейтенант. — Она может свалиться.

— Похоже на то, что она повешена, — предположил один из патрульных копов.

Лейтенант повернулся к нему со внезапно побагровевшим лицом.

— Удушена! Здесь, в монастыре? Кем, монахинями?

Коп стал торопливо оправдываться:

— Я не имел в виду — монахинями. Это могли оделить гангстеры или ниггеры.

Могильщик и Эд Гроб повернулись и посмотрели на него.

— Это всего лишь только так говорится, — защищался коп.

— Ну-ка взгляну, что там, — сказал Могильщик.

Он встал на цыпочки и заглянул в вырез пальто за воротник.

— Вокруг шеи ничего нет, — объявил он.

Все еще стоя на носках, он понюхал волнистые волосы. Затем легонько подул в них. Шелковистые пряди приподнялись. Он опустился.

Лейтенант вопросительно смотрел на него.

— Во всяком случае, это не старуха, — сказал Могильщик. — Ее волосы выглядят так, словно она побывала в салоне красоты Розы Мета.

— Ладно, давай-ка посмотрим, что держит ее на весу, — сказал лейтенант.

Они обнаружили железный стержень, торчащий из стены на высоте примерно шести футов. Вокруг него по стене расползлись глубокие щели в цементе, а выше стержня виднелась щель в виде большой продолговатой дыры. В эту щель и было втиснуто лицо трупа, а конец стержня проходил между ног, удерживая тело на весу.

— Боже правый, это выглядит так, словно ее вколотили сюда молотком, — сказал лейтенант.

— На затылке нет никаких повреждений, — показал ему Могильщик.

— В одном только можно быть уверенным, — сострил Хаггерти. — Она не залезла туда сама.

— О, вы, несомненно, когда-нибудь станете сенатором, — сказал лейтенант.

— Может быть, ее сбила машина, — предположил один из копов.

— Эту версию я покупаю, — заметил Эд Гроб.

— Сбита машиной! — воскликнул лейтенант. — Черт побери, да чтобы впечатать ее в стену таким образом, ее должна была сбить машина, едущая со скоростью реактивного самолета.

— Не обязательно, — сказал Могильщик.

Развязный коп сказал:

— О, я совсем забыл — там в канаве, на той стороне дороги лежит парик.

Лейтенант бросил на него укоризненный взгляд, но не произнес ни слова.

Все вместе они перешли дорогу. Холодный восточный ветер обрушился на них, из их ртов, как из маленьких локомотивов, вырывались клубы пара.

Это был дешевый парик из серых волос, собранных сзади в пучок. Парик был придавлен автомобильной шиной.

— Он так и был под шиной? — спросил лейтенант.

— Нет, сэр. Я придавил его колесом, чтобы не снесло ветром, — объяснил коп.

Лейтенант ногой отодвинул колесо и поднял парик. Детектив направил на него свет фонарика.

— Все, что я могу сказать, это то, что он похож на волосы, — сказал лейтенант.

— Выглядят точно как настоящие волосы негритоса, — вмешался развязный коп.

— Если ты еще раз произнесешь это слово, я вобью твои зубы тебе в глотку, — сказал Эд Гроб.

Коп ощетинился:

— Выбить чьи-то зубы…

Он не договорил.

Эд Гроб левой рукой нанес ему хук в живот и тут же ударил правой в подбородок. Коп осел на землю, его голова медленно клонилась вперед до тех пор, пока не опустилась между колен.

Никто не произнес ни слова. Ситуация была весьма щекотливой. Эд Гроб нарушил служебную дисциплину, но лейтенант из отдела по расследованию убийств был старшим по званию, а развязный коп уже успел вызвать его неприязнь своими шуточками о монахинях.

«Он сам напросился на это», — подумал он про себя и повернулся к другому патрульному полицейскому:

— Отвези его в участок.

Слушаюсь, сэр, — сказал коп с непроницаемым выражением лица и бросил на Эда Гроба пронзительный взгляд.

Могильщик положил руку на плечо Эда Гроба.

— Спокойней, мужик. Полегче, — пробормотал он.

Коп помог своему напарнику подняться. Тот держался на ногах, но был в состоянии, которое боксеры называют «грогги», потрясение. Они сели в патрульную машину и уехали.

Все остальные перешли обратно через дорогу и подошли к трупу. Лейтенант сунул парик в карман своего пальто.

— Как ты считаешь, сколько ей лет? — спросил он Могильщика.

— Молодая, — сказал Могильщик. — Лет двадцать пять…

— Никак не могу понять, зачем молодой женщине потребовалось переодеваться в старую…

— Может быть, она хотела быть похожей на монахиню, — предположил детектив из отдела по расследованию убийств.

Лицо лейтенанта стало наливаться краской.

— Ты хочешь сказать, что она таким образом могла бы проникнуть в монастырь?

— Не обязательно. Возможно, она занималась каким-нибудь жульничеством.

— Каким жульничеством? — лейтенант посмотрел на Могильщика так, словно тот знал ответы на все вопросы.

— Не спрашивайте меня, — сказал Могильщик. — Здешний народ каждый день придумывает новое мошенничество. У всех них достаточно времени и воображения, и все, что им необходимо, — это какое-нибудь жульничество, чтобы раздобыть денег.