Боль... Опустошение. Страшное осознание содеянного. Когда имение отца было полностью разграблено, Падаан добровольно сдался властям, которые и так уже прознали о выходке командира, напавшего на своих же. Представ лично перед королём, беловолосый маг возложил к его ногам свой меч и потребовал суда. Конечно же, правитель был шокирован - один из его самых преданных и честных командиров бросает к его ногам сломанный меч и признаётся в предательстве государства. Государства, которое клялся защищать. Своей жизнью, честью и славой. И в один момент он разрушил все надежды, которые возложил на него король, сдался тогда, когда дроу в рассвете своих сил и готовят свои тёмные планы в глубоких подземельях. Чародей так и не нашёл в себе сил, чтобы взглянуть в искажённое ужасом лицо Кайириана, в глаза, полные боли. Окружающие офицеры забыли обо всех правилах приличия, накрыв Падаана осуждениями и упрёками, ведь такой шанс нельзя упускать, когда их главный соперник обличён в предательстве и стоит на коленях перед престолом.
Кайириан Сиралионский, правитель эльфийского народа, поднял руку, призывая к тишине. Голос его был печален, но твёрд и строг. Он - король целого государства и не имеет права делать поблажки тем, кто серьёзно провинился.
- Стража! Наденьте на него кандалы и отправьте в темницу. Через неделю его ждёт трибунал, - тоном, не терпящим возражений, произнёс Кайириан. Сегодня Падаан в очередной раз убедился: милосердия нет. Каждому воздаётся за всё. И так должно быть, ибо нет в этом мире места слабым. Он не оказывал сопротивления, когда его обыскивали, грубо срывали плащ и отличительные знаки капитана. Вот на запястьях сомкнулись чёрные как ночь браслеты, скрепленные тяжёлой цепью.
Золотые коридоры скоро сменились серыми стенами. Высшие эльфы, как ни странно, были на втором месте по жестокости к своим пленникам - первое место делили дроу и орки. Падаан был брошен в одиночную камеру. Солдаты с пленником не церемонились, поэтому на слабом теле мага прибавилась пара синяков и гематом. Но ему было безразлично. Весь мир решился в глазах Падаана Файона. Он пал в собственных глазах, он не понимал, что вообще с ним творилось, и боялся этого.
***
411 год Третьей эры. 15 января. Утро.
Минуты пролетали словно секунды... Часы проходили незаметно... Дни не имели значения. Вся неделя прошла словно во сне, в ожидании неизбежной казни. Но Падаан понимал, что заслужил это. Он - предатель, он предал своего короля и народ. Говорят, король будет лично судить преступника. Не только как предателя и совершившего военное преступление, но и как убийцу, серийного убийцу - так настояло дворянство. И приговор, маг был уверен, будет суровым, если не жестоким. Кайириан Сиралионский никогда не славился мягким характером, хотя и был опечален предательством Падаана. Но он должен был это сделать, таков долг короля - вершить судьбы людей. За всю эту неделю эльф почти не ел. Нет, не потому что его не кормили - кусок в горло не лез. Любая мысль о еде вызывала отвращение. Ненависть, презрение к самому себе. Вот это действительно походит на безумие. Падаан никогда не славился плотностью сложения, а за эту неделю он стал похожим больше на мертвеца. Впалые щёки, выпирающие скулы и ввалившиеся глаза изрядно подпортили эльфийскую красоту. А белый, некогда прекрасный камзол, превратился в бесформенное серое тряпьё с кровавыми разводами.
Но вот настал час суда. Два стражника ввели грязного, истощённого Падаана Файона в тронный зал, который обычно играл роль и зала трибунала. Собрались дворяне, аристократы и прочие представители высшего сословия. Все в пёстрых нарядах, такие надменные, чистые, ухоженные. Им никогда не понять. Им всё доставалось легко. Беловолосый буквально физически ощущал на себе злые взгляды, прожигавшие его насквозь. Итак, на возвышении стоял трон короля, на котором восседал сам Кайириан. С каждой стороны, справа и слева, сидел совет Трибунала - приближённые короля. Когда-то там заседал и Падаан. Многие советники смотрели на подсудимого с победоносной улыбкой. Все они... Некоторые, впрочем, немногие, ненавидели Файона с самого начала, кто-то был настолько поражён предательством образчика чистоты и чести, что трепет сменился презрением. И лишь собравшиеся маги смотрели скептично, ибо давно твердили, что предательство закономерно, что Файона надо усмирить. Но кто же станет слушать их в такой тяжёлый час?
- Падаан Файон, - начал король. Он медлил, словно ждал чего-то. - Вы знаете, в чём вас обвиняют?
- В предательстве, убийстве невинных горожан Сиралиона и убийстве родителей, - флегматично отвечал маг. Он, не моргая, смотрел в глаза королю. Даже стыд погас. Угасла тяга к жизни.
- Ваше величество! - один из советников сверкнул глазами. Говор его был настолько быстрым, что порой его было сложно понимать. Падаан смутно помнил этого эльфа. Корыстный, честолюбивый червь, который только и может, что трепать языком. - Он признает вину... Почему бы не покончить с этим прямо сейчас?
- Не забывайтесь, лорд Теварион. Насколько мне помнится, я всё ещё король здесь. Падаан Файон был достойным полководцем и достоин справедливого суда, - голос правителя, как всегда, был твёрд, но сегодня в нём звенели особые, холодные ноты. Гнев? Возможно. - Вызвать свидетелей!
Итак, началось долгое разбирательство. Впервые Файон был согласен с Теварионом, жалкой крысой. Здесь нечего думать. Падаан Файон виновен. Но Кайириан почему-то тянул. Оттягивал до последнего момента вынесения приговора, что было ему несвойсвтенно. Он переспрашивал каждого свидетеля по несколько раз, аргументируя это тем, что показания должны быть точны, а приговор правильно вынесен. Но приговор в любом случае - смерть. Что пришло в голову эльфийскому правителю?
Пять часов. Некоторые дворяне начали разбредаться.
- Это был последний свидетель, Ваше величество, - заискивающе произнёс советник, что сидел ближе всех к королю.
- Поскольку все члены совета сошлись на одном приговоре, - начал Кайириан с тяжким вздохом. - Смертной казни. Я приговарива...
- Стойте! - кто-то был столь вероломен, что посмел прервать правителя на полуслове. Все взгляды устремились на распахнувшиеся двери. Кто-то развернулся с негодованием и злостью, кто-то с удивлением, кому-то повезло испугаться. И вот в дверях появился молодой гонец-эльф. Совсем мальчишка - его лицо ещё сохраняло подростковые черты. Парень был довольно-таки просто одет, на поясе висел меч. Стоило отдать должное, он достойно держался под взглядами светских хищников. Словно... Ангел, освещаемый дневным светом, льющимся в высокие окна, он быстро зашагал к королю. Кайириан был единственным в зале, кто сохранял невозмутимость, словно этого эльфа он и ждал. Даже Падаан ненадолго вернул себе свою аристократическую надменность и непонимающе изогнул бровь, с немым вопросом в глазах глядя на гонца. Мальчишка шагал так, словно вокруг него была толпа крестьян, а перед ним сидел деревенский староста. Его глаза и глаза Падаана встретились, но ответа на немой вопрос не последовало.
- Да как ты смеешь, жалкий... - начал было советник, который сидел у самого края. Он жестом приказал солдатам остановить наглеца. Но солдаты не двинулись с места - они ждали приказа своего короля.
- Почему так долго? - тихо просил Кайириан у гонца, когда тот встал на колено перед самыми его ногами.
- Стража не пропускала, мой король, - смиренно ответил мальчишка, склонив голову. Король бросил резкий взгляд на советников и снова вернулся к гонцу.
- Что у тебя?
- Послание: "Падаан Файон, осуждённый как предатель, должен быть освобождён, - парня прервал буквально взрыв негодующих воплей. Весь зал - дворяне, советники - взорвался возмущенными криками и протестами. Правитель властным жестом призвал к тишине. - ...Из под стражи". Господин, который предпочёл сохранить своё имя в тайне, внёс за него выкуп в пять тысяч золотых, - гонец говорил невозмутимо, словно его и не прерывали. Зал на сей раз загудел ошеломлёнными охами. Пять тысяч! Кто мог внести за Падаана такую сумму? Беловолосый удивлённо раскрыл рот, теряя самообладание. Безучастное ожидание казни словно забилось куда-то глубоко в подсознание. Правитель был невозмутим, словно знал об этом заранее, и лишь удовлетворённо кивнул. Напряжение в зале нарастало.
