И страшное свершилось в этот день на пылающих улицах Амаралан-анорда. Братья казнили братьев, и окрепла тогда ненависть многих эльфов к своему падшему собрату. Но некоторые - наоборот, стали ещё более верными. Впрочем, приказ не был исполнен полностью. Многие предатели в тайне были отпущены. А причиной этому было то, что стоя на вале из трупов, чернокнижник испуганно замер. Кое-что омрачило вкус горькой победы: на десятерых стражей, охранявших Маэлин, кто-то напал! Но в этот момент силы покинули мага окончательно, и он повалился на землю, скатываясь со страшной горы. Быть может, у кого-то из эльфов и появились мысли закончить дело, которое начали мятежники, но этому в любом случае помешали минотавры, которые быстро обступили тело узурпатора и, подняв его на могучие руки, унесли во дворец.

Никому и невдомёк было, что всё это лишь заговор одной очень могущественной женщины. И имя ей - Сакфир. Пока эльфы были заняты тушением пожаров и лечением раненых и изуродованных страшным дождём, во дворец проникло несколько чернокнижников. Группа могучих магов быстро одолела охрану избранницы короля и похитила светлую эльфийку. Сакфир была коварна и сказала Маэлин, что Ашамаэль просто продал её за свою жизнь, чтобы спасти себя от неминуемой гибели. И тогда вера светлой девы пошатнулась. По щекам её покатились слёзы. Она не могла поверить, потрясение было слишком сильно.

- А если он не продал тебя, то где же он? - прохохотала тёмная колдунья. Эльфийка была заточена во дворце Длани, сокрытом древними чарами тысяч тёмных колдунов. Сакфир предполагала, что Ашамаэль явится - либо сломленный и упадёт на колени, либо же жаждущий мести. Если так, то тогда он умрёт.

***

Забытье колдуна было тяжким и неспокойным. Свет, появившийся в его душе, затягивала густая тьма. Стоило появиться проблеску чего-то светлого, и мрак тут же пришёл в движение. Но стоит ли бороться за эту жалкую светоч? Если в этом смысл?

***

Чернокнижник очнулся от неприятного, зудящего ощущения в районе лица и рук. Как ни странно, один из светлых магов всё-таки решился приблизиться к своему королю, чтобы вылечить кислотные ожоги. Впрочем, Ашамаэль не смог бы ничего сделать, даже если хотел бы. Долгое время падший эльф пребывал в беспамятстве, силясь вспомнить, что случилось прошлым днём. Он помнил только битву, мятеж, огонь повсюду, кровь и смерти...

Когда король открыл глаза, молодой маг испуганно дёрнулся и, спешно закончив плетение заклинания, быстро удалился, забыв даже закрыть за собой дверь. Король успел заметить, что бедолага весь взмок и побледнел, из-за чего на губах его проскочила самодовольная ухмылка. О да, они боятся. Раз по-другому не понимают, будет всё именно так. В конце концов, власть на крови и страхе не так уж и плоха, как полагают святые. Но чем дольше размышлял Ашамаэль, тем мрачнее становились его мысли, и всё больше душу сковывали страх и тревога. Бледные пальцы до боли сжали белое одеяло, и тут, словно молния, разум мага разрезали воспоминания. С яростным воплем он вскочил на ноги, оказавшись в просторной комнате в одних штанах. Впрочем, тут же чародей повалился на пол, и на лице его отобразилась огромная слабость, и мышцы свело от злости и осознания своего бессилия. Маэлин... Её похитили, не оставалось сомнений. Все десять стражей мертвы. Но спешить, как бы хотелось, нельзя. И маг взял в себя в руки, возвращаясь к холодному спокойствию, ибо король не имел права показывать свою слабость, свои эмоции и желания. Кто бы это ни был - Ашамаэль даже знал, кто именно - он хочет толкнуть падшего эльфа на глупость.

Преодолев слабость, чернокнижник быстро оделся и взял в руки свой посох. Вновь губы изогнула злая улыбка.

"Хотел бы я увидеть, как они донесли его сюда", - думал маг. Ведь на посохе лежали сильные чары, и тот, кто посмеет коснуться его, как минимум получит обморожение рук. С этими мыслями маг вышел из комнаты. С верхних этажей через высокие окна, сквозь которые лился серый мрачный свет, чернокнижник видел Амаралан-Анорд, на чьё величие покусилось драконье пламя. Белые стены, омываемые горьким дождём, почернели и обуглились, гордые шпили обвалились, а на тех местах, где упали драконы, осталась только выжженная земля. Но маги и архитекторы уже работали над восстановлением, и кое-где Амаралан-Анорд обрёл свой прежний облик. Но если город можно отстроить заново, то те, кто погиб в пламени, не вернутся больше никогда, а траур будет длиться долгое время. Эти строки в историю были вписаны кровью.

На ходу маг ощущал, как силы медленно возвращаются к нему, и вот уже два стража-минотавра почтительно поклонились ему на входе в тронный зал. Король распахнул двери, и в зале резко настала тишина - там было множество эльфов. Они громко спорили о чём-то. А среди них, рядом с ледяным троном, стоял Иирс Нар. Ожог его был уже не столь страшен, но по-прежнему притягивал косые взгляды окружающих. Похоже, гордый воин отказался даже нанести повязку.

"Вздорный вояка..." - зло подумал Ашамаэль, подчёркнуто медленно шагая между затихшими дворянами и воинами. В гнетущей тишине лишь эхом раздавался звон посоха о гладкий пол. Король, словно пресытившийся хищник, метал на своих поданных тяжёлые взгляды светящихся глаз, заставляя тех потуплять взоры. Тьма в Ашамаэле словно высасывала силы из окружающих. И это действительно было так. Чёрный клубок где-то внутри тёмного мага зашевелился сильнее прежнего, впитывая в себя вокруг энергию злости, страха и отчаянья. И падший эльф, полуосознанно входя в состояние странной эйфории, позволял этому свершаться. На следующий удар посоха послышался гулкий удар бесчувственного тела о пол. Но Ашамаэль не обратил на это внимания и лишь гордо вскинул голову. На бледном лице отображались гордость и упоение.

В полном молчании тёмный король взошёл по ступеням и сел на свой трон. Медленно повернув голову, словно нехотя, он с ядовитой полуулыбкой произнёс:

- О чём идёт речь, Иирс? - голос его звучал пугающе мягко. - И не вздумай от меня что-то утаить, - тут же взгляд падшего метнулся на дворян, испуганно замерших на своих местах, словно король что-то заметил. Послышалось шарканье ног, кто-то вздрогнул.

"О да, путь эти кичливые твари дрожат! Я заставлю их пресмыкаться передо мной! Кайириан их слишком расслабил".

- Ах да, Иирс. Ещё кое-что... Почему ты здесь? Ты оставил моё войско на этих заговорщиков?

- Нет, мой король, - хотя внешне маршал был каменно спокоен, от мага не укрылось, как тот напряжённо сглотнул. - Вы были без сознания несколько дней. Мы гнали дроу до самых границ, а потом я приказал вернуть основную часть войск в гарнизон. Сейчас ведутся освободительные сражения с теми, кто остался. И да, в... - воин запнулся. - Ваш дракон куда-то делся. После сражения он словно испарился в небесах.

- С этим я разберусь, - далее чернокнижник обращался непосредственно к собравшимся. - Так, господа, я не получил ответа! - и всё тот же мягкий, с нотками недовольства, голос разлетелся по залу. - О чём идёт спор? Неужели ряд побед вызвал в вашем... клубе по интересам такое волнение?

Падший всё-таки задел гордость эльфов, и по рядам дворян прокатился недовольный ропот.

- Две вещи вызвали волнение, мой король, - из-за трона вышла Шейлин, облачённая в пышное золотое платье. Её медово-рыжие волосы были забраны в аккуратный хвост. Советница, как и всегда, была овеяна аурой спокойствия и невозмутимости, словно беды, навалившиеся на Сиралион, её никак не коснулись. - Первое: целители пророчили вам гибель. Странная тьма, казалось, пожирала вас. Это ощущала даже я. А второе...

- О Бездна, как это трогательно! - расхохотался чернокнижник, перебив эльфийку. Та, впрочем, продолжала сохранять невозмутимость и даже не осеклась и не дрогнула от леденящего жилы смеха короля. - Они что, волновались за моё здоровье? - но тут улыбка короля резко сменилась холодной маской, а на губах осталась лишь тень прежнего веселья. Голос стал подозрительным и тихим. - Или они уже начали делить шкуру неубитого медведя? Решали, кто следующий взойдёт на трон? - и вновь повисла тяжёлая, гнетущая тишина. Ашамаэль не терял времени и внимательно вглядывался в лица присутствующих. Все, кто как-то выдал себя, остались в памяти колдуна.