Наиболее примечательной оказалась судьба второй дочери Ярослава — Анны, выданной за французского короля Генриха I. После его ранней смерти в 1060 году она управляет Францией в качестве регентши при малолетнем сыне Филиппе. Являясь продолжательницей королевского рода Капетингов, Анна вошла в историю Франции под именем Анны-Руфы — Рыжеволосой. Сохранилась ее подпись на грамоте, адресованной Суассонскому аббатству — «Анна ръина» («Анна королева»).
Дальнейшая жизнь этой женщины полна романтических приключений. В нее страстно влюбился граф Рауль де Крепи де Валуа, который похитил ее, увез в свое родовое имение и женился на ней. Однако папа римский Александр II не только не утвердил брак, но и отлучил графа от церкви. После смерти Рауля в 1071 году Анна вернулась ко двору сына. Она похоронена неподалеку от Парижа в местечке Сенлис, в основанном ею монастыре святого Викентия.
Третью дочь Ярослава — Анастасию выдали за венгерского короля Андрея I. После его смерти в 1060 году и захвата венгерского трона Белой I Анастасия с детьми бежала к германскому императору и снова вернулась в Венгрию позже, когда ее сын Шаламон занял в 1063 году королевский трон.
Судьба семейства Ярослава в чем-то схожа с судьбой Владимирова семейства: из четырех сыновей лишь один Всеволод явился продолжателем княжеского рода Рюриковичей. Остальные же — Владимир, Изяслав и Святослав, хотя и правили попеременно в Киеве, не дали большого потомства. От Всеволода через его сына Владимира Мономаха и далее через сына Мономаха — Юрия Долгорукого продолжение рода шло вплоть до последнего сына Ивана Грозного — Федора Иоанновича. На нем генеалогическая нить оборвалась. Затем царствовали Борис Годунов и Василий Шуйский, а с окончанием периода, названного Смутным временем, временем самозванства, на царство боярами был избран Михаил Федорович Романов, к роду Рюриковичей не имевший отношения, хотя и находили какую-то связь через одну из жен Ивана Грозного.
После Владимира продолжатели рода Рюрика выстраиваются в следующем порядке (в скобках даны даты смерти):
ЯРОСЛАВ МУДРЫЙ (1054) — ВСЕВОЛОД ЯРОСЛАВИН (1093) — ВЛАДИМИР МОНОМАХ (1125) — ЮРИЙ ДОЛГОРУКИЙ (1195) — ВСЕВОЛОД БОЛЬШОЕ ГНЕЗДО (1212) — ЯРОСЛАВ (1246) — АЛЕКСАНДР НЕВСКИЙ (1263) — ДАНИИЛ (1328) — ИВАН I КАЛИТА (1341) — ИВАН II КРАСНЫЙ (1359) — ДМИТРИЙ ДОНСКОЙ (1389) — ВАСИЛИЙ 1 (1425) — ВАСИЛИЙ II ТЕМНЫЙ (1462) — ИВАН III (1505) — ВАСИЛИЙ III (1533) — ИВАН IV ГРОЗНЫЙ (1584) — ФЕДОР (1598).
Обозревая далекие времена, в которые жили эти исторические лица, мы можем соотнести с их именами определенные хронологические периоды в истории нашей Родины, выделить основные этапы ее развития, включающие и раздел Киевской Руси на самостоятельные княжества, и усиление роли Владимиро-Суздальского княжества, и появление на исторической арене Москвы, и золотоордынское нашествие, и немецкую экспансию в северо-западной Руси, и возвышение Москвы, и разгром орд Мамая на Куликовом поле, и образование централизованного Русского государства вокруг Москвы, и борьбу за выход к Балтийскому морю.
Последним из выдающихся государей Киевской Руси являлся Владимир Мономах (1053–1125) — внук Ярослава Мудрого и правнук Владимира Святославича. Ему еще удавалось сохранить политическую целостность Русского государства, вступавшего в эпоху феодальной раздробленности. После него оно распалось на отдельные княжества, и Киев постепенно, уже при Юрии Долгоруком, утратил свое былое значение.
Выделяя Мономаха из всех потомков Владимира Святославича, Б. А. Рыбаков отмечает, что ни об одном из деятелей Киевской Руси не сохранилось столько ярких воспоминаний, как о нем. Об этом князе говорили и во дворцах, и в крестьянских избах спустя много веков, народ сложил о Владимире Мономахе былины как о победителе грозного половецкого хана Тугоркана — «Тугарина Змеевича» и, совместив имена обоих великих Владимиров, «влил» былины в старый цикл киевского эпоса Владимира Красное Солнышко.
Кому не известна пушкинская строка из Бориса Годунова: «Ох, тяжела ты, шапка Мономаха!» Речь здесь о той самой шапке, которую якобы вручил князю его дед — византийский император Константин IX Мономах, чья дочь Мария была матерью Владимира Мономаха. Шапка со временем стала символом преемственности власти московских великих князей и самодержавной власти русских царей, короновавшихся ею вплоть до последнего самодержца Николая II Кровавого.
По описаниям современников, Мономах «лицом был красен, очи велики, власы рыжеваты и кудрявы, чело высоко, борода широкая, ростом не вельми велик, но крепкий телом и силен». Удивления достойно то, сколького он достиг за двенадцать лет киевского княжения, заняв престол уже в преклонном возрасте. Испытания куют характер и волю. Мономах же прошел суровую школу жизни. С отроческих лет ему пришлось помогать отцу, бывшему вассалом своего брата. Первое свое большое путешествие он совершил тринадцатилетним отроком, проехав путь из Переяславля в Ростов «сквозь Вятиче», через глухие Брынские леса, где не было дороги «прямоезжей», где в селах еще горели огни погребальных костров, а язычники убивали киевских миссионеров.
Мономах княжил в пяти удельных городах, воевал в разных местах, совершил 83 военных похода и проделал путь на коне в общей сложности не менее 10 тысяч километров. С 1078 года, после того как его отец Всеволод Ярославич стал киевским князем, Владимир около 16 лет княжил в Чернигове, а затем в Переяславле. Он женился на английской принцессе Гите, дочери короля Гаральда, погибшего в битве при Гастингсе.
Владимир Мономах сумел на короткое время подчинить русское боярство своей власти и, собрав воедино дружины, нанести мощные удары по половецким станам, положив конец их набегам. Князь установил свою власть на всей территории государства и решительно пресек усобицы между удельными князьями, «много поту утер за Русскую Землю». Был этот муж, помимо всего, мудры а законодателем и талантливым писателем, оставив своим сыновьям знаменитые «Поучения». После его смерти Киевская Русь окончательно распалась на полтора десятка самостоятельных княжеств.
Летом 1240 года в пределы Русского государства, пребывавшего в состоянии феодальной раздробленности, вторглись полчища хана Батыя. Захватив города и земли северо-востока, его армия осенью двинулась на юг, после осады и жестокого штурма овладела Переяславлем и Черниговом и в декабре подступила к Киеву.
Первыми его увидели передовые отряды под командованием двоюродного брата Батыя — хана Менгу. Их поразил вид киевских высот с мощными крепостными стенами, блеском золотых куполов и великолепием каменных теремов: «Меньгукановы же пришедшу сглядат град Кыева, ставшу же ему на оной стране Днепра во градска Песочного, видив град, удивися красоте его и величеству его». Так начинает свой рассказ летописец о трагических событиях.
Менгу-хан, увидев, что овладеть городом малой кровью не удастся, предложил киевлянам сдаться, но получил решительный отказ. Тогда он стал ждать подхода основных сил. И вот несметные Батыевы орды, словно черные тучи, перевалили через Днепр, обложили Киев со всех сторон «…и не бе слышати от гласа скрипения телег его, множества ревения вельблуд его и ржания от гласа стад его и бе исполнена земля Русская ратных».
Положение оказалось крайне тяжелым, ждать помощи было не от кого. Князь Михаил Всеволодович, сидевший тогда на киевском престоле, бежал в великом страхе к венграм. После бегства Михаила на престоле уселся было смоленский князь Ростислав Мстиславич, однако его сместил Даниил Галицкий. Но и Даниил не остался в Киеве, определив вместо себя тысяцкого Дмитрия. Так стольный город был брошен русскими князьями на произвол судьбы.
Атака началась с южной стороны. Враги поперву пытались ворваться внутрь через Золотые ворота, но потерпели неудачу. Тогда они стали сосредоточивать свои силы в районе Лядских ворот со стороны Крещатицкой долины, заросшей густыми лесными дебрями. Сюда подтянули «пороки» — камнеметные орудия и начали «порком же бес престани бьющим день и нощь» по воротам и деревянным стенам, стоявшим на земляных валах «города Ярослава».
